Шарон Сэйл - Королева

Уолли вошел в помещение заправочной станции и час спустя с радостной улыбкой двинулся к машине. На такое он и не рассчитывал! В общем Морроу узнал все о семье Хьюстон, которая здесь теперь не жила.

Посмотрев на склон горы за заправочной станцией, он сквозь густые ветви сосен увидел кладбище, о котором упоминал осведомитель. Со слов этого человека, в городе остался единственный член семьи Хьюстон, да и тот на глубине шести футов. Его кости смешались с угольной жилой, на которой когда-то строился Кредл-Крик.

Уолли сел в машину и поехал в сторону «Бара Уайтлоу».

Судя по всему, Мортон Уайтлоу был самым осведомленным человеком относительно игрока и его дочерей. Все то время, что семья находилась в Кредл-Крике, они жили по соседству с баром.

— Это ей наверняка понравится, — шепнул себе под нос Уолли, представив, как заблестят глаза Леноры Уиттьерс, когда она узнает о происхождении Квин Хьюстон. — По соседству с баром… через дорогу от шлюх. Черт… и это в расцвете сил!

Морроу свернул за угол и увидел горевшую красными огнями вывеску: «Бар Уайтлоу».

Итак, он его разыскал. Сейчас надо просто получить подтверждение тому, что он узнал на заправочной станции, и он сможет покинуть город еще засветло. Если поторопиться, то он доберется до Кноксвилла и первым утренним рейсом улетит домой. А вот если он припозднится, придется ночевать в машине. Мало приятного в том, чтобы оказаться в таком положении в разгар зимы, в затерянном где-то в горах городишке, похожем на те, что он видел в фильмах по романам Стивена Кинга… Бр-р-р!

Судя по всему, люди здесь бедствуют. Удивительно, чтобы картежник — и жил в таком месте?! Впрочем, Джонни Хьюстон, как и все остальные жители Кредл-Крика, не жил, а вел полуголодное существование.

Открыв дверь, Уолли вошел в бар. Ему тут же захотелось зажать нос или вообще перестать дышать. Он решил закурить. Вдыхать никотин гораздо здоровее, чем дышать вонью, которая так и била ему в нос.

Первый же вопрос Уолли вызвал ответный вопрос хозяина бара.

— Вы хотите знать о семье Хьюстон? — Мортон Уайтлоу заулыбался. Он не сомневался, что когда-нибудь придет час расплаты для дочерей Джонни Хьюстона за их мерзкое отношение к нему. — Как много… и почем?

Уолли сморщился и полез в карман. Надо было думать, что он встретится здесь с одним из подонков. В бизнесе, которым он занимается, часто попадаются люди, готовые за деньги наплести все, что угодно.

— Вот деньги за все, что знаете, — сказал он, выложив на стойку бара пять двадцаток и прижимая их рукой, пока человек с одутловатым лицом не кивнул головой в знак согласия. Только Морроу отнял руку, как Уайтлоу в мгновение ока заграбастал купюры.

За беседой время пролетело незаметно. Не успел Уолли опомниться, как солнце стало скрываться за вершинами деревьев.

— Мне пора, — бросил он, пряча блокнот в карман и потуже натягивая шляпу на голову. — Спасибо за информацию, мистер Уайтлоу.

Мортон кивнул.

— Всегда к вашим услугам. — Он улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Уолли содрогнулся. Он хорошо знал о своих физических недостатках, но в этой дыре он чувствовал себя джентльменом и чуть ли не красавцем.

Добежав до машины, Морроу сел за руль и захлопнул дверцу. Впервые за все то время, что он работал на Ленору Уиттьерс, Уолли пожалел ее жертву. Каким образом женщина в таком месте, как Кредл-Крик, осталась порядочной, было выше его понимания.

Почему дочери Джонни Хьюстона не попали в находящийся рядом с их домом бордель, на что Уайтлоу прозрачно намекал, было для Уолли загадкой. Понятно, что Мортон все выдумал и никогда не был в близких отношениях ни с одной из сестер. Понять всю горечь унижения может только тот, кто испытал это на себе. Мортон Уайтлоу мог хотеть… мог мечтать… но ему ни разу не удалось переспать ни с одной из дочерей картежника, Уолли это прекрасно понял. Он видел Квин Хьюстон, а кроме того, хорошо чувствовал женщин. Квин скорее перережет себе горло, чем переспит с таким, как Уайтлоу. Да ни за что на свете!

Сейчас перед Уолли стояла дилемма: изложить то, что он чувствует, или то, что ему поведали: одни лишь сплетни.

Вздохнув, Морроу нажал на газ и выехал из Кредл-Крика. Чертовски плохо, когда в бизнес вмешивается совесть.

Аллен Уиттьерс пришел в ярость. Он случайно обнаружил, что Ленора заплатила какой-то частной сыскной фирме огромную сумму денег. Ему не надо было спрашивать за что. Он слишком хорошо знал жену, чтобы питать иллюзии, будто она заподозрила его в любовной связи. Ленора всегда совала нос не в свои дела, и сейчас у него не было сомнений, что вся ее деятельность связана с их внуками.

Аллен в бешенстве стал расхаживать по кабинету, перебирая в уме различные варианты. Он мог прижать Ленору и заставить ее признаться, мог притвориться, что ничего не знает, как делал многие годы, и будь что будет. Или… мог бы своими собственными руками задушить ее!

Весьма заманчивая перспектива. Аллен даже вздрогнул от этой мысли и направился к бару. Плеснув в стакан виски, он залпом осушил его. Жидкость обожгла горло и вышибла слезу. Но теперь Аллен мог списать свои слезы на спиртное, а не на обуревавшие его эмоции.

Однако вновь бросив взгляд на оплаченные чеки, он пришел в ярость, виски придало ему решимости. Схватив чеки, Уиттьерс вылетел из кабинета. На этот раз его жена зашла слишком далеко.

Ленора была во дворе — поучала садовника, ругалась с чистильщиком бассейна, в общем, занималась чем угодно, только не своими делами. Увидев Аллена, выходившего из патио, она в ужасе замерла.

Даже отсюда было видно, что он в бешенстве. Об этом свидетельствовали его расправленные плечи и тяжелый взгляд.

Душа Леноры ушла в пятки. Она ненавидела, когда он начинал отстаивать свои права.

— Ленора!

Ленора нахмурилась. Он никогда не кричал на нее. Вернее, она не могла припомнить, чтобы он хоть когда-нибудь повышал голос. Сначала она хотела сделать вид, что не замечает его, но что-то подсказывало ей: лучше объясниться сейчас. Отдав последнее распоряжения, она, словно девочка, ринулась к дому по свежескошенной лужайке.

— Аллен!

Раньше она с помощью одной интонации могла поставить его на место, но сегодня…

— Что это такое, черт возьми?

Аллен помахал чеками у нее перед носом. И несмотря на то что Ленора была без очков, а один из чеков упал на землю, она сразу догадалась, в чем дело.

Она сначала вся вспыхнула, а затем побледнела.

— Ты безответственная сука, — заявил Аллен. Бесстрастный голос мужа напугал Ленору больше, чем если бы он кричал на нее.

— Да как ты смеешь?! — взорвалась она, стараясь перехватить инициативу и перейти в наступление.

— Нет, Ленора, как смеешь ты? Неужели ты не любишь наших внуков? Почему без зазрения совести вмешиваешься в их жизнь и жизнь их отца? Я не замечал за Коди Боннером ничего плохого. Уверен, ты не любишь его только потому, что он не позволяет тебе взять над ним верх. Ведь именно это тебя и бесит, а?