Георгий Ланской - Звезда второго плана

Галахова на телеканале продвигали, тянули вверх за уши, хотя ведущий он, по мнению многих, был тот еще: некрасивый, косноязычный. Зато умел преподнести собственное бэканье и мэканье как неповторимый стиль!

Книжонка, которая появилась в свет, была откровенно дурной, что не смущало ни Галахова, ни неискренне поздравлявших его звезд. На обложке – сам Галахов, с обнаженным торсом, в постели, в обнимку с неизвестной красоткой. Да и название было то еще…

– «Девять моих женщин», – фыркнул Егор, повертев книгу в руках. – Как романтично!

– Всего девять? – усмехнулась Рокси. – Слабоват наш Шурик.

– Шурик ваш с продюсером спит, оттого в его жизни было так мало женщин, – едко сказал Егор. – Причем, что характерно, продюсер – не женщина.

– Пойдемте танцевать? – оживленно предложила Рокси, которой до Галахова не было никакого дела, и потащила за собой Димку, не дожидаясь его согласия.

Егор покачал головой, Лада тоже осталась на месте, глядя на гарцующую парочку с легкой насмешкой.

– И как вам вместе? – спросил Егор.

Лада пожала плечами:

– Да как тебе сказать… Нормально.

– Нормально?

Лада кивнула.

На идеально красивом лице не промелькнуло ни одной эмоции.

Егор бегло усмехнулся.

Нормально – это совсем не те отношения. У влюбленных не может быть ничего нормального, особенно если это натуры творческие, увлекающиеся!

А уж в романе, которому без году неделя, – и подавно…

Слухи по поводу романа Димки и Лады ходили самые разнообразные, большей частью пакостные.

Превалировали среди них упорные домыслы, что Лада – всего лишь прикрытие, поскольку о тайной страсти бывшего продюсера Димки знали многие, а Егору было доподлинно известно, насколько слухи соответствовали истине.

В любовники Димке пару раз приписывали даже Егора, что последнего невероятно раздражало.

Димка бесился и порывался бить журналистам морды, но энтузиазм его несколько подувял, когда он столкнулся с одним борзописцем – здоровенным амбалом лет тридцати пяти.

Справиться с ним в честном бою не было никакой надежды.

Судиться тоже не хотелось, поскольку рейтинг желтых изданий от этого только повышался…

Егор на слухи не реагировал.

Молчание было его единственным верным оружием.

Кроме того, его бурные отношения с Рокси, слишком яркой и самодостаточной, чтобы играть роль ширмы, надежно прикрывали его со всех сторон.

– А у вас как? – вежливо осведомилась Лада.

Егор улыбнулся и скрутил колечком большой и указательный палец, отставив остальные: мол, все о’кей!

На фарфоровом лице Лады появилась красивая и бессмысленная улыбка.

Интересно, умеет ли она вообще думать?

Текила кончилась.

Заказав мохито, Егор мрачно уставился на танцующих Рокси и Димку.

Тот шептал ей что-то на ухо, а Рокси хохотала, откинув голову назад.

После возвращения с Украины отношения между ним и Рокси вдруг дали трещину, которая ощущалась очень слабо, но она все-таки была…

Они по-прежнему вместе ходили на премьеры, позировали перед камерами, причем Рокси лезла в объектив куда старательнее своего спутника, и даже отпуск решили провести вместе: благо что Рокси не была занята, как прежде.

Однако что-то было не так.

Она все чаще вела странные телефонные разговоры, стараясь уединиться в ванной, на балконе, отойти в сторону – словом, делала все, чтобы Егор не слышал, с кем и о чем она говорит, а после возвращалась со светящимися глазами и странно торжествующим видом.

Если после такого разговора они оказывались в постели, Рокси была страстной и даже агрессивной, как валькирия.

Если же после звонков они шли на светский раут, Рокси еще упрямее лезла под объективы камер.

Ее наряды становились все откровение, а поведение – все более вызывающим.

Она даже смеялась еще громче, чем раньше.

До объяснений Рокси не снисходила.

А Егор не снисходил до расспросов.

Чувствуя, что романтические чувства плавно перешли из шторма в категорию штиля, он замкнулся в своем угрюмом одиночестве, делая вид, что все в порядке. Несколько дней ему до смерти хотелось проверить ее мобильный, чтобы узнать, кто ей названивает, но он держался…

Как там кричала птица Говорун, отличавшаяся умом и сообразительностью? «Держаться нету больше сил!»?

У него тоже почти не осталось сил, чтобы держаться и молчать.

Каждый день, возвращаясь с работы, Егор думал о том, что сегодня точно поговорит с Рокси. Но стоило ему ступить на порог, как она с новым, лихорадочным блеском в глазах тащила его в ночной клуб, на пати или препати, закрытые или открытые показы.

А по возвращении он так уставал, что мечтал только о сне, даже на секс не хватало сил.

Какой там секс, если засыпаешь в «Феррари», несущейся по пустым ночным улицам!

Мохито кончилось. Егор, наблюдая за танцующими, зло грыз льдинку.

Все эти пати и препати ему давно надоели.

С куда большим удовольствием он завалился бы на диван с книжкой или пультом, посмотрел кино или какую-нибудь развлекательную передачу, а то и просто полежал бы в тишине и покое!

Он вновь стал плохо спать и с тревогой прислушивался к себе – а ну как снова придется ложиться в клинику?

Хорошо еще, что отец не в курсе того, как кровиночка, свято обещавший придерживаться режима, проводит время…

Наплясавшиеся Димка и Рокси вернулись обратно, рухнули на диванчики и синхронно прильнули каждый к своей пассии, на радость светским фотографам.

Егор, лицо которого освещали вспышки, кисло улыбался.

Рядом с Димкой скалилась Лада.

«Держаться нету больше сил», – прокаркала металлическим голосом птица Говорун в голове Егора.

– У меня завтра эфир, – сказал вдруг Егор не к месту.

За мельтешением фотографов, которые все никак не могли оставить их в покое, слов почти никто не расслышал.

Только Рокси покосилась недоуменно и слегка сморщилась. Подумаешь, эфир, большое дело! У него каждый день то эфиры, то съемки.

– Я, пожалуй, поеду, – сказал он и резко поднялся.

И только тут Рокси заподозрила неладное.

Что значит «Я, пожалуй, поеду»?!

Нет никакого «я»!

Есть «мы» – два человека, пришедших вместе.

Уехать с вечеринки они тоже должны вместе, иначе конфуз, и назавтра во всех газетах появятся заголовки, что ухажер певицы Рокси Егор Черский бросил ее в ночном клубе, а сам уехал домой, потому что у него, видите ли, эфир!..

– Что? – переспросил Димка.

– Говорю, поеду домой. Устал, и голова болит. Ты поедешь?

Рокси помедлила, и Егор это сомнение моментально засек, словно нажав на кнопку секундомера.

Иногда две секунды – это слишком много.

Прежде чем она успела что-то сказать, Егор уже принял решение, и она это моментально поняла.