Светлана Лубенец - Принцесса грез

После этого в номере повисло молчание. Алене стало неудобно до тошноты. Вместо урока географии она сидит в номере у парня и обсуждает очень скользкие вопросы. А что, если сюда сейчас зайдет медсестра или врач? Как Алена объяснит свое присутствие здесь? Она поднялась с кресла и сказала:

– Ну… я, пожалуй, пойду… А то ведь с географии сбежала, представляешь?

– Представляю… – Кардецкий улыбнулся. – А ты сбегай еще! Я буду рад тебя видеть.

– Нет уж! – воскликнула Алена. – Я же сказала, что обманывать не люблю. Сама не знаю, что на меня сегодня нашло…

Степан опять зачем-то снял очки и сказал, глядя на нее своими прекрасными серыми глазами, чуть сощурившись:

– Ты ведь знаешь, что на тебя нашло…

– И что же? – прошептала испуганная Алена. Что он может о ней знать? Зачем он так смотрит на нее?

– Я ведь тебе тоже понравился… Разве не так?

Алене снова стало жарко. Она еще точно не знала, так это или не так. Неужели на ее лице можно отчетливо читать все ее чувства? Она решила не отвечать. Все происшедшее требует осмысления. Можно вернуться на географию и подумать об этом под уссурийских тигров. Хотя география, наверно, уже кончилась. Не опоздать бы на русский!

Алена молча отвернулась от Кардецкого и взялась за ручку двери. Он остановил ее одним словом:

– Подожди…

Она осталась стоять спиной к Степану, но чувствовала, как он приблизился. Внутри что-то напряглось тугой струной. Вот уж если эта струна лопнет, то все… Это будет еще похуже, чем тогда, когда Каринка читала в классе ее письмо Шалевичу.

Но хуже не вышло. Вышло лучше. Вышло так… что Алена больше уже не пошла ни на географию, ни на русский. Не смогла. Подошедший к ней Степан Кардецкий поцеловал ее в щеку мягкими теплыми губами и, сам легонько подтолкнув к выходу, сказал:

– А теперь иди…

И она пошла, но не в классную комнату на четвертом этаже. На ватных ногах она не без труда доплелась до собственного номера и рухнула там на желтое сотовое покрывало, пахнущее лавандой.

Неужели с ней случилось ЭТО? Неужели к ней пришло то, что называется настоящей любовью? Как же здорово, что Каринка читала в классе ее дурацкое письмо к Антону! Ведь если бы не она, Алена не оказалась бы в санатории! Она никогда не встретилась бы со Степаном! Он никогда не коснулся бы ее щеки губами! В ней никогда не возникло бы это странное чувство восторга, перемешанное со страхом неизведанного. Как все теперь будет? Как теперь жить дальше? Как ходить на процедуры, в класс? Как решать дополнительные задания по математике, когда у нее голова полна только одним: Степаном, его признанием, стихами, которые он ей присылал, его поцелуем… А портрет? Многие ли девчонки могут похвастаться тем, что с них рисуют портреты? Да еще такие необычные? Надо будет попросить Степана, чтобы он прислал ей его на электронный адрес. Когда она приедет домой, можно будет его напечатать на глянцевой бумаге и повесить в рамочке над столом. Или лучше напечатать на матовой бумаге? Будет нежнее… Хотя о чем это она?! Домой? Она не хочет домой! Как она сможет теперь уехать домой? Надо срочно узнать, где Степан живет. Если не в Петербурге, то это все! Конец! Она не сможет без него существовать! И что же тогда делать? Если они живут в разных городах – это окажется настоящим несчастьем! А она-то думала, что большего горя, чем потеря любви к Шалевичу, не бывает! Оказывается, еще как бывает! Горе – жить с любимым человеком в разных городах! Алена уже ни минуты не сомневалась, что любит этого странного Степана Кардецкого. Всем сердцем! Всей душой!

За обедом на Алену накинулась Соня:

– Ты куда исчезла? Я уже не знала, как тебя выгородить!

– А что, разве обо мне спрашивали? – удивилась Алена.

– А ты как думала? Хоть тут некоторые вместо географии и почитывают нам всякую ерунду, но отметки, между прочим, ставят. Их тебе в специальный табель потом выпишут, чтобы ты в родную школу отвезла. Думаю, «неаттестат» по географии тебе ни к чему. Зачем дома пересдавать какую-то географию, если тут можно тихонечко сидеть, мозгами не шевелить, слушать про тигров или сусликов и при этом иметь «четвертак»?

– Ну… я тогда скажу, что у меня живот схватило… – начала сочинять Алена.

– Даже не вздумай! – возмутилась Соня. – Я сказала, что у тебя еще на математике зуб болел. Так что ты уж держись этой версии.

Алена не успела ни кивнуть в ответ, ни поблагодарить Соню за заботу, потому что в разговор вмешалась Марианна. Она была чрезвычайно бледна. Губы запеклись. Девочка пыталась отодрать засохшие корочки кожи зубами, постоянно облизывала губы, но они все равно быстро сохли. Видно было, что Марианна здорово нервничает.

– В общем, так, – довольно резко обратилась она к Алене. – Я тебя еще раз предупреждаю: не оставишь в покое Степана, будет хуже. Никакие зубы не покатят… Я скажу завучу, что у тебя ничего не болело! Что ты просто прогуляла сегодня четыре урока! Кроме географии, были еще русский с литературой и английский! Тебе все придется пересдавать!

– Брось, Марианка! – попыталась вразумить ее Соня. – Зачем тебе это надо?! Алена сделает вечером все, что задано, и дело с концом!

– Ха! Она еще спрашивает, зачем мне это надо! Неужели тебе до сих пор не все понятно? Вот если бы у тебя, Сонька, отняли любовь, что бы ты сделала?!

– Ну… не знаю… Но козни строить точно не стала бы.

– А вот это неизвестно! Просто у тебя еще не было такой любви! А если вдруг будет, а кто-то попытается в нее встрять, то, может, и кислотой обольешь! В таких делах ни за что ручаться нельзя!

Алена не дала Соне ответить.

– Знаешь, Марианна, – начала она, внутренне содрогнувшись, – можно, конечно, меня сдать завучу, можно и кислотой облить, – но разве этим вернешь… любовь…

– А никто не знает, чем ее можно вернуть, а чем нельзя! Кого-то такой поступок может и отвратить, а кого-то потрясет то, как сильно его любят! Кардецкий – человек нестандартный! Может быть, ему понравится, если я, например, для начала расцарапаю тебе твое прекрасное личико!

– То есть ты готова строить свое счастье на несчастье другого? – ужаснулась Алена.

– Но ты ведь пытаешься построить свое на моем! Тебе можно, да?!

Бледное лицо Марианны покрылось неровными красными пятнами, губы дергались. Алене показалось, что соседка по столу действительно готова на все, а потому она еле выдавила из себя, как ей казалось, последний веский аргумент:

– Но ведь сердцу не прикажешь…

– Ага! Вот именно! – Марианна отвратительно расхохоталась. – Почему я должна своему сердцу приказывать, а ты нет?! Чем ты лучше меня?

– Ничем особенным… Но что же делать, если он тебя разлюбил?

– А я тебе уже говорила, что делать, но мне нетрудно и повторить! Откажи Степану. Скажи, что у тебя любовь… ну хотя бы с тем же Измайловым!