Под прицелом ...

Моя мама.

- Ну, здравствуй, сердце мое. Как ты?

Насколько я помню, она всегда называла меня своим сердцем. Мальчиков же всегда звала своим духом, а папу – своей душой.

- Мама, у меня все хорошо. А у тебя и папы?

- С нами все в порядке. Кто эта молодая девушка?

Как же ей объяснить, кем мне приходится Келси? Наверное, стоит начать с официальной версии.

- Мы вместе работаем. Я тебе уже рассказывала о ней.

- Как жаль. Она очень красивая!

Да, мне тоже жаль. И она правда красивая.

- Мы только друзья. И все, мама!

Моя мама считает себя моей личной свахой. Некоторые родители очень плохо реагируют, когда обнаруживают, что их ребенок гей. Как поступили в этом случае мои родители? Ну, они немедленно повесили радужный стикер на бампер своего БМВ, вступили в организацию «Родители, семьи и друзья лесбиянок и геев» и стали присматривать мне симпатичных девочек. Кроме того, мама теперь стала также председателем национального комитета по однополым бракам. Моя сексуальная ориентация является теперь одним из направлений их деятельности.

- Какая же ты упрямая!

Я поднимаю глаза кверху. Мама называла меня упрямой столько же, сколько называла своим сердцем. Это говорит о многом о каждой из нас.

- Согласна, мама. А теперь позволь тебе представить Келси.

Пока Харпер обнимается и здоровается с мамой, я рассматриваю здание. Оно по-настоящему прекрасно. Окруженное цветами и большими старыми дубами, увитыми испанским плющом, оно выглядит так, как будто я попала в старину.

Я делаю глубокий вдох и опираюсь о перила, чтобы осмотреть весь участок. Боже, как тут красиво! Он обустроен с типичным южным шармом и уютом. При других обстоятельствах, это бы выглядело очень романтично, как самый лучший в мире отель.

- Эй, Крошка Ру, - оборачиваюсь к Харпер, которая все еще обнимает маму за плечи.

Сесиль Кингсли – самая величавая и привлекательная женщина, которую мне только доводилось видеть. Теперь понятно, откуда у Харпер такая красивая внешность.

- Мама, позволь мне представить тебе мою партнершу Келси Стентон. Келси, это моя мама, Сесиль Кингсли.

Я протягиваю руку с искренней улыбкой.

- Миссис Кингсли, очень приятно познакомиться с Вами.

Неожиданно она крепко обнимает меня.

- Мне также очень приятно, Келси. Что касается миссис Кингсли – так звали мою свекровь, упокой Господь ее душу. Зови меня лучше «мама». Так делают все друзья и родственники. Или Сесиль, если хочешь.

- Спасибо Вам! – когда меня выпускают из объятий, я вижу прямо перед собой изумленные синие глаза моей партнерши.

- Харпер мне много рассказывала о тебе.

- Правда? – вопросительно поднимаю бровь, глядя на Харпер. Думаю, у нее были более интересные темы для разговоров, чем я.

- Ну конечно же.

Я не знаю, как она отзывалась обо мне, но поскольку меня приветствуют в ее доме, а не вышвыривают вон, предполагаю, что это были положительные отзывы. Да, порой жизнь преподносит много сюрпризов.

- Харпер, веди Келси наверх и помоги ей обустроиться. Она будет жить в комнате для гостей в конце холла, возле твоей комнаты, - у Сесиль очень плавная речь - она мягко выговаривает «д» и «т». Теперь понятно, почему французский считается романтичным языком.

- Да, мама.

- Я поищу папу, и когда вы закончите, спускайтесь в сад попить чаю. Скоро к нам придут Роби и Рене с малышами. Мы поужинаем, когда соберемся все вместе.

- Хорошая идея, мама, - кивает Харпер и берется снова за сумки.

Я протягиваю руку, чтобы взять свою. Харпер улыбается, отрицательно качая головой, в то время как ее глаза следят за мамой.

- Идем, - она направляется к входной двери.

- Хорошо, - следую за своей партнершей.

- Келс, можешь открыть дверь?

- Думаю, я могу с этим помочь, - прохожу вперед нее и толкаю дверь.

- Спасибо.

- Пожалуйста.

Я вхожу за ней и тут же попадаю под шарм и красоту дома. Он полностью заставлен старинной мебелью, а пол и потолок отделаны молодой сосной и кипарисом.

- Он прекрасен, Харпер. Ты действительно здесь выросла?

- Да, конечно, - она движется по направлению к лестнице в стиле книги «Унесенные ветром».

- Этот дом сделан по проекту архитектора Томаса Салли? – спрашиваю, глядя на замысловатую резьбу стойки перил в основании лестницы.

Харпер останавливается на полпути посреди лестницы с шокированным выражением лица.

- Да, так и есть.

- Я так и думала. Весь дизайн этого дома соответствует его стилю. Судя по лепнине на потолке, думаю, его построили между 1890 и 1895 годами.

- Вообще-то в 1892.

- Знаешь, - подхожу к ней поближе, - все-таки я не зря отучилась на архитектора полтора года, - усмехаюсь ей, указывая жестом на лестницу.

- Невероятно, - бормочет она, продолжая подниматься вверх, - ты полна сюрпризов.

- Ты тоже.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты рассказывала обо мне своей маме?

- Конечно. Мы же работаем вместе. Когда она расспрашивает о работе, естественно мне приходится рассказывать о тебе.

- Понятно, - я не рассказываю своей матери о работе. Блин, ну кого я пытаюсь обмануть, я же вообще не общаюсь со своей матерью.

По пути я продолжаю осматривать дом. Хрустальные люстры, старинные газовые лампы вдоль холла были превращены в электрические, стены украшают ковры, старинные портреты и фотографии.

- Это твои родственники?

- Хмм? – Харпер смотрит на стены. – О да, большинство из них. Семейная традиция очень важна для Кингсли и Будро.

- Я это заметила.

Она останавливается возле одной из комнат, открывает дверь и заносит свои сумки. Затем с усмешкой оборачивается ко мне.

- Это моя комната. Мама и папа оставили наши комнаты для нас на случай, когда нам надо приехать домой. До сих пор она понадобилась только Жану, когда Элейн вышвырнула его из дома за то, что он сказал ей, что она выглядит толстой во время последней фазы беременности.

- Упс. Это нехорошо. А моя мать превратила мою комнату в офис через две недели после моего отъезда в колледж.

Кажется, она не знает, что сказать в ответ. Кивком головы Харпер указывает на следующую комнату.

- А это твоя. Думаю, она тебе понравится.

Посреди комнаты возвышается большая кровать на четырех ножках, а французские двери с окнами от пола до потолка открывают прекрасный вид на сад и пропускают много света. Свет подчеркивает красоту мраморной отделки небольшого камина и хрустальных канделябров в моей комнате.

- В этом доме есть хоть одна комната, непохожая на эту?

- Нет, это очень необычное место.

- Думаю, это самое большое преуменьшение в этом столетии.

Харпер ставит мою сумку на полочку в конце кровати и подходит к французским дверям. Она открывает их, и в комнату врывается легкий ветерок.

- Келс, просто расслабься и наслаждайся. Осмотрись вокруг, чтобы привыкнуть к этому месту. У тебя здесь есть небольшой балкончик, с которого, насколько я помню, открывается самый чудесный вид в этом доме: ты можешь увидеть весь сад.