Николас Спаркс - Лучшее во мне

— Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, — сказал доктор Миллз.

Аманда подумала, что он тоже чувствует исходящий от Фрэнка запах алкоголя, и в этот момент возненавидела мужа по-настоящему. Двигаясь как во сне, она медленно и тщательно, словно чужой рукой, вывела свое имя на бланке.

Доктор Миллз проводил их в смежный корпус и оставил в пустой комнате ожидания. От потрясения сознание Аманды словно онемело.

«Джареду требуется операция, иначе он умрет».

Он не мог умереть. Ведь ему всего девятнадцать. Вся жизнь впереди.

Аманда закрыла глаза и бессильно опустилась на стул. Она все пыталась, но никак не могла осознать смысл происходящего.

Кэнди это было совсем ни к чему. Тем более сегодня.

Молодому парню, сидящему в конце барной стойки, — Алану, или Элвину, или как там его, — не терпелось пригласить ее на свидание. Но хуже того — дела сегодня шли так вяло, что ей скорее всего даже на бак бензина не хватит. Отлично. Просто отлично.

— Эй, Кэнди? — Опять этот парень. Навалился на барную стойку, как голодный щенок. — Можно еще пива?

Выдавив из себя улыбку, Кэнди откупорила бутылку и принесла ее ему. Когда она приблизилась к концу стойки, парень что-то громко спросил, но в ту же минуту по двери скользнул свет фар — не то машина мимо проехала, не то кто-то зарулил на стоянку. Кэнди повернула голову по направлению к входной двери. И замерла в ожидании.

Но никто не вошел, и она с облегчением вздохнула.

— Кэнди?

Голос парня вернул ее к действительности. Он откинул со лба прядь глянцевых черных волос.

— Извините. Что?

— Я спросил, как у вас сегодня идут дела.

— Супер, — вздохнула она. — Просто супер.

Фрэнк занял стул напротив. Его до сих пор слегка покачивало, а взгляд оставался рассеянным. Аманда изо всех сил старалась его не замечать.

В остальном она ни на чем не могла сосредоточиться, в ней были только страх и мысли о Джареде. Фантастическим образом в этой тихой комнате перед ней мелькали годы жизни ее сына. Вот она держит его, совсем крошечного, на руках, вот причесывает его и упаковывает сандвич в коробку «Парк юрского периода» перед его первым днем в детском саду. Аманда вспомнила, как он волновался перед своим первым танцем в средней школе; как он пил молоко прямо из пакета, хотя она тысячу раз просила его этого не делать. Она вздрагивала время от времени, обеспокоенная звуками больницы, напоминавшими ей, где она и что происходит. И тогда ее снова охватывал ужас.

Врач предупреждал, что операция продлится не один час, возможно, до полуночи, но Аманда все же надеялась, что им сообщат хоть что-то раньше. Она должна была знать, что происходит, хотела, чтобы хоть кто-то ей все объяснил доступным языком. Но больше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь, обняв ее, пообещал, что с ее маленьким мальчиком — пусть он уже почти мужчина — все будет хорошо.

Эби стоял посреди спальни Кэнди. Уяснив обстановку, он плотно сжал губы. Ее шкаф был пуст. Пусты были и все ящики, так же как и шкафчик в ванной. Неудивительно, что она не отвечала на телефонные звонки — собирала вещи. А когда наконец ответила? Тогда сказать, что собирается уехать, наверное, забыла. Но Эби Коула еще никто не бросал. Никто.

А вдруг это из-за ее нового дружка? Вдруг они задумали сбежать вместе? Эта мысль заставила Эби выскочить из разбитой двери черного хода. Обежав дом, он поспешил к пикапу. Теперь ему нужно в «Тайдуотер», срочно. Нужно проучить Кэнди с ее дружком.

Обоих. Так, чтобы они запомнили его навсегда.

Такой темной ночи, как эта, Доусон еще не помнил. Абсолютно безлунной — над головой непроглядная темень, пробиваемая кое-где лишь тусклым мерцанием звезд.

Он находился уже почти на въезде в Ориентал и никак не мог отделаться от ощущения, что, возвращаясь, совершает ошибку. К дому Така надо было ехать через весь город. Он знал, что где угодно мог наткнуться на своих родственничков.

Впереди, за поворотом, навсегда изменившим его жизнь, вверху, над линией деревьев мерцали огни Ориентала. Если все же повернуть обратно, то нужно сделать это сейчас.

Доусон машинально снял ногу с педали и, когда машина замедлила ход, вдруг почувствовал на себе чье-то пристальное внимание.

Эби крепко сжимал руль. Пикап с ревом, скрипя шинами, несся через весь город. Резко крутанув руль влево, Эби въехал на стоянку перед «Тайдуотером» и так резко ударил по тормозам, что машину занесло. Предчувствие драки было настолько ощутимо, что даже Тед, впервые после того, как разнес «стингрей», стал проявлять признаки жизни.

Едва пикап остановился, Эби выпрыгнул из машины. Тед следовал за ним по пятам. У Эби просто в голове не укладывалось, что Кэнди ему лгала. Видимо, она уже давно планировала свой побег и надеялась, что он не узнает. Так, пора показать ей, кто тут главный. «Потому что, видишь ли, Кэнди, это не ты».

По пути к «Тайдуотеру» Эби заметил, что «мустанга» Кэнди с откидным верхом на стоянке нет. Значит, она оставила его где-то в другом месте. Наверное, возле дома кого-то из своих парней. И теперь они на пару посмеиваются над Эби. Он почти слышал, как Кэнди, рассуждает, что за дурак Эби. И от этой мысли ему захотелось вломиться в бар, направить пушку на барную стойку и палить напропалую.

Но он так не сделает. О нет. Потому что сперва она должна понять, что происходит. Должна понять, что это он устанавливает правила.

Тед рядом с ним стоял на ногах удивительно твердо и просто светился от радостного предвкушения. Из заведения доносились приглушенные звуки музыкального автомата.

Неоновые буквы названия заведения отбрасывали на лица Эби и Теда красноватый свет.

Эби кивнул Теду и ударом ногой открыл дверь.

Доусон сбросил скорость до минимума и еле полз. Каждый нерв его был напряжен до предела. Где-то впереди смутно различались огни Ориентала. Доусона вдруг охватило ощущение дежа-вю, словно он уже знал, что последует дальше, но вопреки своему желанию был бессилен изменить ход событий.

Он склонился к рулю. Если поднапрячься, можно разглядеть магазин, мимо которого он утром совершал пробежку. Подсвеченный прожекторами шпиль Первой баптистской церкви, казалось, парил над деловым районом города. Галогеновые уличные фонари отбрасывали зловещие отблески на асфальт, высвечивая неясный путь к дому Така, заманивая туда Доусона, словно дразня возможностью никогда до него не добраться. Звезды погасли, и небо над городом стало неестественно черным. Впереди справа, там, где на окраине города шоссе делает изгиб, линия деревьев прерывалась, уступая место низенькому зданию. Доусон внимательно сканировал окрестности, ожидая… сам не зная чего. И его ожидания оправдались: почти тут же за окном с его стороны что-то мелькнуло.