В плену у снега

"Что?" притворно возмутилась блондинка. "Ты хочешь сказать, что не можешь просто напрячь эти тренированные мышцы и поднять нас обеих с пола?"

Брюнетка криво усмехнулась. "Ну, обычно смогла бы. Но поскольку я почти час просидела здесь с одной определенной блондинкой на коленях, мои ноги затекли. И мне нужно будет переместить эту определенную блондинку, чтобы немного восстановить кровообращение."

"Конееечно, вини во всем блондинку," ответила писательница и закатила глаза. Она пискнула, когда сильные руки без труда подняли ее и аккуратно усадили на ковер. Зеленые глаза с почти неприкрытым восхищением смотрели, как темноволосая женщина грациозно встала на ноги. Рэнди немного подождала, пока к ногам вернется чувствительность, затем наклонилась и взяла маленькую женщину на руки.

"Хорошо, кресло или диван; куда тебя выгрузить… ээ… усадить?" доктор хулигански ухмыльнулась при виде взгляда прищуренных глаз, вызванного ее намеренной оговоркой.

"На диван, если не возражаешь," игриво насупилась писательница. "Моя задница уже болит от сидения в кресле."

Я не буду об этом думать… я не буду об этом думать… я не буду об этом думать. "Твое желание для меня закон," театрально произнесла брюнетка и устроила свою изящную пациентку на диване. Хотя ей так не хотелось выпускать ее из рук.

Рэнди пододвинула пуфик поближе к дивану и осторожно положила на него ноги Меган.

"Как насчет легкого ужина сегодня? Я сделаю сэндвичи и разогрею французский луковый суп, который тебе так нравится."

Ослепительная улыбка и полный энтузиазма кивок с лихвой ответили на ее вопрос. "Отлично! Я скоро вернусь." С этими словами она развернулась и покинула комнату.

Совершенно не подозревая, что зеленые глаза пристально изучают ее удаляющуюся фигуру.

Рэнди вздохнула, уже наверно в двадцатый раз, и поставила суп в микроволновку. Она даже и представить себе не могла, что ей может быть так хорошо и одновременно так плохо. Она была счастлива, нет, просто окрылена неожиданной дружбой, которая завязалась между ней и когда-то ожесточенной и обозленной молодой писательницей. Ибо за фасадом гнева и недоверия скрывалась умная, веселая, мягкая и абсолютно очаровательная молодая женщина, в которую можно было с легкостью влюбиться.

В этом-то и была проблема.

Вопреки всем разногласиям. Вопреки голосу разума. Вопреки всему здравому смыслу, который у нее когда-либо был, Рэнди действительно влюбилась в нее. И самое худшее – она знала, без всяких сомнений, что эта любовь будет безответной. Дьявол, да она приложит все усилия, чтобы убить меня, если узнает. Слезы обожгли ее глаза, и она усмехнулась над этой горькой иронией. Да уж, влюбилась в женщину, которая не только натуралка, но еще и гомофоб. Думаю, большего я и не заслуживаю, правда, Кейси?

Писк микроволновки прервал ее грустные размышления. Пока Рэнди разливала суп в тарелки, она сосредоточилась на факте, который вызывал и боль и облегчение. Если верить Тоби, то главные дороги уже почти расчищены. И они смогут привести в порядок мою дорогу уже на следующей неделе. Тогда мисс Меган сможет вернуться обратно к своей счастливой жизни, а я к…

Ее сердце болезненно сжалось и не дало закончить мысль. Рэнди взяла поднос с ужином и вышла из кухни.

"Выше нос, ребята! Обед на колесах уже едет в вашу сторону," бодро объявила доктор, входя в гостиную. Лицо писательницы, лишь мгновение назад омраченное какими-то серьезными раздумьями, тут же озарилось улыбкой.

"Боже, пахнет восхитительно," сказала Меган. Аромат из тарелок донесся до ее обоняния, и у нее потекли слюнки.

"Merci," с преувеличенным французским акцентом ответила доктор и осторожно поставила поднос на колени писательнице. Она скромно поклонилась и выдала: "Для мадам только самий лючшее."

"Ооо, высокая, темноволосая, красивая и очаровательная. О мое сердце, усмири свой галоп," ответила блондинка. Она картинно захлопала ресницами и принялась кокетливо обмахивать лицо. Я сказала красивая?

"И скромная. Не забудь это!" добавила брюнетка и потопала обратно на кухню за своим подносом. Она сказала красивая?

Рики Ван Шелтон негромко мурлыкал песню из динамиков, а две женщины ели в комфортном молчании. Наконец, Меган приняла решение и откашлялась.

"Она ушла через несколько недель после моего пятнадцатилетия."

Рэнди уставилась на блондинку. Она ничего не сказала, зная, что молодая женщина собирается с духом, чтобы продолжить.

"Я помню в тот день я пришла из школы в очень хорошем настроении." Она улыбнулась при этом воспоминании. "Я получила прекрасные отметки по очень противной контрольной, из-за которой сильно волновалась. А моя учительница английского, я-то думала она меня ненавидит, сказала мне, что я одна из ее лучших учениц и что по ее мнению у меня есть будущее в мире литературы. Меня просто распирало от счастья. И я летела домой как на крыльях. Помню, как бегала по дому и звала маму чтобы рассказать ей об этом. Когда я зашла на кухню, то увидела папу сидящего за столом и очень удивилась – обычно в это время он был на работе. Как бы там ни было, он сидел за столом и держал в руках лист бумаги, и убитым голосом он сказал, что мамы нет дома. Я спросила, когда же она придет, а он не ответил. Просто дал мне этот листок." Меган замолчала и сделала несколько глубоких вдохов. Взяв себя в руки, она продолжила. "До сих пор я помню каждое слово этой короткой и формальной записки. Там говорилось: "Дорогой Питер. Я бы хотела иметь храбрость сказать тебе это лично, но у меня ее нет. Прости меня, Питер, но я больше не могу жить с тобой. Кэтлин уже давно умоляет меня переехать к ней. Я наконец согласилась. Потому что с ней у меня будет что-то, что ты не мог мне дать все эти годы; и это, дорогой Питер, любовь. Я поговорила с Эдвином и он согласился уладить все дела с разводом. Я, разумеется, приму всю вину на себя и не буду требовать ни материальной, ни финансовой компенсации. Это самое меньшее, что я могу сделать. Мне очень жаль, Питер." И все," тяжело вздохнула писательница, "меня она вообще не упомянула. Ни *увидимся, детка* или *я буду на связи, Мэг*. Просто очень короткая записка, никаких сантиментов, никаких извинений… черт, она даже не подписала свое имя."

"Должно быть это было ужасно для тебя и твоего отца," тихо сказала брюнетка. Ей хотелось обнять и утешить подругу, но она не была уверена, что сейчас утешение будет принято.

"Для меня это были семь кругов ада," призналась Меган. "Но сказать по правде, я понятия не имею, как перенес все это папа." В ответ на непонимающий взгляд Рэнди писательница пояснила. "Мой отец никогда особо не выказывал эмоций. Он всегда считал, что бурные эмоции или открытые нежности это удел женщин и гомиков." Меган внутренне поморщилась из-за неосторожного слова. "Уход матери сделал его еще более закрытым. Он кормил и одевал меня, следил, чтобы я хорошо училась в школе и на этом все. Если мне было одиноко, или больно, ну… скажем так, я научилась держать это в себе." Меган посмотрела полными боли глазами на свою слушательницу, "Не пойми меня неправильно, Рэнди. Он не был злым, он просто… не был."