Джоджо Мойес - Последнее письмо от твоего любимого

Мойра безропотно выслушала его крики и уже пошла к дверям, но в последний момент обернулась:

— Позвольте поинтересоваться… как самочувствие вашей жены? Она рада наконец-то вернуться домой?

— С ней все в порядке, спасибо. Уже почти пришла в себя. Пребывание дома идет ей на пользу, — ответил он.

— Рада слышать, — нервно сглотнув, ответила секретарша, но босс уже не смотрел в ее сторону, погрузившись в изучение показателей продаж, которые она положила ему на стол.

Сдержанно улыбаясь, Мойра Паркер вышла из кабинета и, прижимая к груди папку с бумагами, твердым шагом направилась на свое рабочее место.

Это наши старые друзья, сказал он, ничего особенного. С двумя из них Дженнифер уже «познакомилась» — как-то они навестили ее в клинике, а потом, после ее возвращения, заходили к ним домой. С Ивонной Монкрифф — высокой, стройной брюнеткой слегка за тридцать — они дружили с тех пор, как Дженнифер поселилась в доме на Мидвей-сквер и они стали соседями. Ивонна говорила довольно резко и язвительно, в отличие от второй подруги, Вайолет, которую Дженнифер знала еще со школы. Вайолет терпеливо сносила бесконечные шуточки Ивонны и принимала ее язвительные замечания как должное.

Поначалу Дженнифер было нелегко поддерживать разговор об общих знакомых и событиях, которые объединяли подруг, но в их компании она чувствовала себя легко и свободно. Постепенно она училась доверять своим интуитивным реакциям на то, что ей говорили: оказалось, воспоминания могут храниться не только в памяти.

— Вот бы мне потерять память! — воскликнула Ивонна после того, как Дженнифер призналась ей, какие странные вещи творились с ней, когда она очнулась в клинике. — Я ушла бы куда глаза глядят. Во-первых, я забыла бы, что вышла замуж за Фрэнсиса.

Ивонна зашла к подруге, чтобы убедить ее в том, что все в порядке — намечается «тихий» ужин, но по мере того, как дело близилось к вечеру, Дженнифер нервничала все больше и больше.

— Не понимаю, дорогая, к чему такая паника? О твоих вечеринках ходят легенды, — заверила ее Ивонна, удобно устроившись на кровати и наблюдая за тем, как Дженнифер в спешке примеряет одно платье за другим.

— И чем же они так легендарны? — спросила та, поправляя очередное платье на груди. Похоже, что за время пребывания в клинике она немного похудела, и лиф безобразно топорщился.

— Милая, успокойся, — рассмеялась Ивонна. — От тебя совершенно ничего не требуется. Твоя потрясающая миссис Ко не заставит тебя краснеть. В доме идеальный порядок. Выглядишь ты сногсшибательно. Только, будь любезна, оденься уж наконец. — Она скинула туфли и элегантным движением забралась на кровать, вытянув длинные ноги. — Я никогда не разделяла твою любовь к светской жизни. Не пойми меня неправильно, я обожаю ходить на вечеринки, но вот устраивать их самой… нет, — замотала головой Ивонна, придирчиво разглядывая свой маникюр. — На вечеринки надо ходить, а не устраивать их самой — так говорила моя мама, и, если честно, я совершенно с ней согласна. Я с удовольствием прикуплю пару новых платьев, но готовить канапе и составлять план посадки гостей? Нет уж, увольте.

Стоя перед зеркалом, Дженнифер продолжала бороться с непослушным вырезом, поворачиваясь то влево, то вправо. Подняв руку, она взглянула на выпуклый багровый шрам и спросила:

— Как ты думаешь, может, лучше надеть платье с длинным рукавом?

— Болит? — спросила Ивонна, разглядывая шрам.

— У меня вся рука болит. Доктор прописал мне какие-то таблетки. Просто я подумала, что шрам будет…

— Бросаться в глаза? — сморщила носик Ивонна. — Думаю, тебе лучше носить платья с длинным рукавом, дорогая, пока он немного не побледнеет. К тому же сейчас прохладно.

Дженнифер слегка опешила от беспристрастного оценивающего взгляда подруги, но не обиделась. С тех пор как она вернулась домой, мало кто брал на себя смелость прямо отвечать на ее вопросы.

Она аккуратно сняла платье через низ, подошла к шкафу, порылась среди вешалок, достала платье-футляр из чистого шелка и замерла, неуверенно разглядывая его. Оно такое эффектное. После возвращения из клиники Дженнифер предпочитала неброский твид, серые и коричневые тона, но все эти яркие наряды то и дело попадались ей на глаза.

— Что-нибудь такое? — спросила она у Ивонны.

— Какое — такое?

— Я носила такие платья? — собравшись с духом, спросила Дженнифер. — Как я обычно одевалась? — уточнила она, прижимая платье к груди.

— То есть ты хочешь сказать, что и правда ничего не помнишь? — недоверчиво посмотрела на нее Ивонна, доставая из сумочки сигареты.

— Почти ничего, — призналась Дженнифер и присела на пуфик перед туалетным столиком. — Я знаю, что я знаю тебя. Что я знаю его. Я это чувствую, — объяснила она, положив руку на грудь. — Но… я многого не помню. Я не помню, как я относилась к своей жизни. Не знаю, как вести себя с другими людьми. Не знаю… Не знаю, кто я такая, — прикусив губу, закончила она. И, почувствовав, как на глаза навернулись слезы, быстро достала из ящика комода носовой платок.

После долгого молчания Ивонна встала, подошла к Дженнифер и присела рядом с ней на край пуфика:

— Хорошо, дорогая. Я введу тебя в курс дела: ты очаровательная и веселая — просто воплощение joie de vivre. [4] Жизнерадостность (фр.). У тебя идеальная жизнь, богатый и красивый муж, который носит тебя на руках, и гардероб, за который любая женщина готова продать душу дьяволу. Всегда идеальная прическа, осиная талия. Ты постоянно в центре внимания на любой вечеринке, и все наши мужья тайно влюблены в тебя.

— Перестань, Ивонна.

— Я не шучу. Фрэнсис тебя просто обожает. Стоит ему увидеть твою озорную улыбку и белокурые локоны, как он тут же начинает жалеть, что женился на этой долговязой еврейской стерве. Ну а Билл…

— Билл?

— Муж Вайолет. Пока ты была не замужем, он, как болонка, ходил за тобой по пятам. Слава богу, что он до смерти боится твоего мужа, а то уже давно бы схватил тебя, перекинул через плечо и был таков.

— Ты мне льстишь, — пожурила ее Дженнифер, вытирая уголком платка слезы.

— А вот и нет. Если бы ты не была такой милой, пришлось бы от тебя избавиться. Но тебе повезло: ты мне нравишься.

Несколько минут они сидели молча, а потом Дженнифер спросила, пристально глядя на пятно на ковре:

— А почему у меня нет детей?

— Последний раз, когда мы с тобой говорили об этом, — удивленно приподняв бровь, ответила Ивонна и глубоко затянулась, — ты сказала что-то вроде того, что «муж и жена должны почаще бывать на одном континенте, если хотят завести детей». Твой муж часто в разъездах, — продолжала Ивонна, пуская идеальное кольцо дыма. — Кстати, вот еще одна причина, по которой я тебе жутко завидую. — Дженнифер смущенно хихикнула, но Ивонна не унималась: — Послушай, дорогая, все будет хорошо. Просто делай все, что говорит тебе этот ваш неприлично дорогой доктор, и перестань изводить себя. Может, через пару недель ты просто в какой-то момент воскликнешь: «Эврика!» — и все вспомнишь. Вспомнишь, как жутко храпит твой муж, какие у вас проблемы с деньгами, какой огромный у тебя долг в магазине «Харви Николс»… Наслаждайся своим неведением, вряд ли оно продлится долго.