Дженнифер Хеймор - Дерзкая невинность

Подали чай, и Макс, откинувшись на спинку стула, насладился его ароматом и чуть горьковатым вкусом. Каждая из сестер положила в чашку по несколько кусков сахара, а леди Фенвик добавила в свою еще и сливки, но Макс отметил, что после этого она поставила чашку на стол и больше к ней не притронулась.

Дамы обсуждали свои планы на осень и зиму, коротко остановившись на теме своей жизни в Вест-Индии, и рассказали леди Фенвик о своей отсутствующей сестре Фебе, которую Макс видел накануне вечером. Леди Фенвик лишь изредка задавала сестрам вопросы и предлагала им еще чаю и пирожных. Идеальная хозяйка. Но Максу почему-то было ее жаль, она казалась такой несчастной.

— Ваш миндальный торт просто восхитителен, леди Фенвик, — вытирая губы салфеткой, провозгласила Джессика. — Я попрошу кухарку моей сестры взять рецепт у вашей.

— Спасибо. Но я должна признаться, что этот торт я испекла сама. — Леди Фенвик осеклась, поняв, что совершила ошибку — леди ее статуса никогда не признаются в таком прозаическом занятии, как приготовление пищи, — и опустила глаза.

Наступила короткая пауза.

— Как это прелестно. Вы талантливый кондитер. Я надеюсь, что вы дадите рецепт нашей кухарке, — искренне восхитилась леди Стрэтфорд.

Оливия откусила кусочек торта и тоже похвалила хозяйку. Макс съел свой кусок молча. Ему нравились эти сестры — они искренне старались загладить неловкость, допущенную леди Фенвик.

— Вы любите готовить, миледи? — поинтересовалась Джессика. — Это ваше хобби?

Максу также нравилось, что они честные и прямолинейные.

— Да, — тихо ответила леди Фенвик. — Я очень люблю готовить. Это для меня… самое большое утешение.

— А для меня — чтение, — добавила леди Стрэтфорд.

— А я люблю танцевать. Просто обожаю, — просияв, заявила Джессика. — Так же, как наша сестра Феба. Когда мы жили в Антигуа, мы, бывало, часами танцевали в нашей гостиной. — Неожиданно она повернулась к Максу: — А вы, милорд, в чем находите утешение?

Он оторопел. Утешение? Это понятие отсутствовало в его жизни.

— Боюсь, что ничего не могу придумать.

— Должно быть, это охота, — предположила Джессика. — Вы ведь приехали сюда, чтобы поохотиться с моим зятем и капитаном Лэнгли, не так ли?

— Вряд ли, — вмешалась Оливия, лукаво улыбнувшись, — лорд Хэсли признался мне, что охотник из него никакой.

— Тогда, может быть, лошади? — предположила графиня. — Многим мужчинам утешением служат лошади. Я иногда замечаю это за Джонатаном.

— Нет, — не унималась Оливия, — не лошади. Разве вы не помните? Сегодня утром лорд Хэсли признался, что он не знаток лошадей, какими являются граф и капитан Лэнгли.

— Это правда. — Леди Стрэтфорд бросила на Оливию оценивающий взгляд и поставила на стол чашку. — Большое спасибо за чай и замечательный торт, миледи. Я не хотела приходить к вам без приглашения, как сегодня, но мне очень хотелось с вами познакомиться.

— Мне тоже, — сказала Джессика. — Я так рада, что мы пришли.

— Мне тоже очень приятен ваш визит, — откликнулась леди Фенвик. — Я рада познакомиться с новыми соседями.

— Однако нам пора уходить, — сказала графиня. — Мой муж уже, наверное, беспокоится, не случилось ли чего с нами.

— Он не будет беспокоиться. — Джессика бросила вызывающий взгляд на Макса. — Он знает, что лорд Хэсли защитит нас.

Леди Стрэтфорд улыбнулась:

— Только в том случае, если на нас нападет дракон, когда мы будем пробираться по дремучим лесам Суссекса.

Макс встал и поклонился:

— Всегда к вашим услугам, дамы.

Все рассмеялись, даже леди Фенвик. Ее звонкий, как колокольчик, голос снова поверг всех в изумление.

— На самом деле в Суссексе так тихо и спокойно, что нам, по-видимому, придется самим сделать дракона, от которого нас нужно защищать, — заметила графиня.

— В Суссексе есть свои опасности, — тихо проговорила леди Фенвик, — и притом там, где их не ждешь.

Все молча воззрились на леди Фенвик, пока леди Стрэтфорд не прервала молчание:

— Я надеюсь, что вы ошибаетесь. Мне кажется, что это совершенно спокойное и безопасное место, хотя я не живу тут очень давно.

Макс бросил взгляд на Оливию. Морщинка на лбу стала глубже, и он подавил в себе желание разгладить ее кончиком пальца.

Леди Стрэтфорд встала, а за ней и остальные дамы. Джессика пригласила леди Фенвик к ним на чай в ближайшие дни. Предложение было принято с милой улыбкой.

По пути домой Макса не оставляло чувство, что неожиданные опасности, о которых говорила леди Фенвик, были каким-то образом связаны с ее мужем. Дай Бог, чтобы он ошибался.

Пока элегантный дом Фенвика не скрылся из виду, все шли молча. Первой заговорила Джессика:

— Я буду ей хорошей подругой. Мне кажется, леди Фенвик очень в этом нуждается.

Макс кивнул, он не мог с этим не согласиться.

Стояла невероятно теплая погода, и Оливия просидела весь день на скамейке в галерее под зонтиком, чтобы, защититься от солнца. Она наблюдала за тем, как другие играли или, скорее, пытались играть в теннис на старом корте, сооруженном в поместье почти триста лет назад в честь визита в Стрэтфорд-Хаус короля Генриха VIII.

Корт был длинным и узким, огороженным высокими стенами, но без крыши. Одна стена была частично разрушена, а из-за неровности земли мячи отскакивали не в ту сторону, но Джонатан был твердо намерен со временем отремонтировать стену и выровнять поле. А пока это не мешало ему наслаждаться игрой, тем более что он купил новые сетку, ракетки и мячи вскоре после своего приезда в поместье.

Джессика и Феба старались изо всех сил, хоть никогда раньше не играли в теннис. На Антигуа никто не знал об этом виде спорта, так что отсутствие у девушек опыта в сочетании с неровным полем и полуразрушенной стеной вызывало всеобщий смех. Игра больше состояла в том, чтобы бегать за мячом, а не отбивать его через сетку.

Игра Джонатана и капитала Лэнгли была намного лучше по сравнению с игрой сестер. А Макс… Он был слишком массивным для игры маленькими мячиками, хоть и уверял, что время от времени играл в теннис, когда учился в Кембридже.

Оливии хотелось бы попробовать, но она знала, что ее сестры и Джонатан будут возражать, а если все же неохотно разрешили бы, то были бы слишком заботливыми и только смущали бы ее. Оливия не хотела такого сверхвнимания, тем более в присутствии их гостей.

Она уже давно свыклась с мыслью, что ее семья твердо уверена, будто она непременно заболеет, если переутомится физически. Но Оливия не была с этим согласна. Однажды, когда ей было четырнадцать лет, будучи в особенно бунтарском настроении, она провела эксперимент: ночью, когда все спали, Оливия вышла из дома и целый час без остановки пробегала вокруг плантации. И хоть ее рубашка от пота прилипла к телу, эта пробежка несказанно ей понравилась. На следующий день Оливия чувствовала себя так же хорошо и не заболела.