Диана Машкова - Развод по-русски

Алла окончательно перестала что-либо понимать. Мужчиной она не была по рождению, женщиной не могла стать по определению, которым награждали «слабый пол» психологи и прочие шарлатаны. Она забрела в тупик и хотела лишь одного – забыться.

Именно в этот момент, когда она оказалась на дне отчаяния из-за провальных попыток разобраться в себе, ей написал Брайан.

С лондонским коллегой Алла познакомилась пять лет назад во время командировки в Лондон. Симпатичный добродушный парень, ее ровесник. Они поддерживали веселую переписку и изредка встречались на корпоративных мероприятиях то в Лондоне, то в Москве. Брайан миллион раз звал ее в гости, но, будучи дамой замужней, Алла не воспринимала его приглашений всерьез. Так, форма вежливости.

Но на этот раз лондонский друг был, как никогда, серьезен: писал, что слышал о закрытии московского отделения банка, о ее расставании с мужем, и настойчиво приглашал приехать. «Будем ходить по музеям, театрам, ужинать в ресторанах! Хватит чахнуть в своей Москве».

Упрашивать Аллу не пришлось: в тот же день, оторвавшись от самоистязаний, она купила билет в Лондон. Конечно, дружба между мужчиной и женщиной в большинстве случаев невозможна, Алла знала об этом: рано или поздно вскрывается, что «друзьям» хочется большего. И с Брайаном вполне могло выйти нечто похожее. Но теперь это ее не пугало: скорее наоборот, в глубине души Алла стала надеяться на то, что приятельские отношения перерастут в симпатию совершенно другого рода. В конце концов, и с Вадимом у нее было то же самое: сначала они раскрыли друг другу душу, и только потом появилась страсть.

Брайан встречал Аллу в аэропорту – веселый и безумно довольный ее приездом. Обнимал, не мог налюбоваться.

– Привет, красотка! – прошептал, целуя в щеку.

– Привет.

– Рад тебя видеть!

Как же давно никто ее так ласково не встречал, и какое это счастье кому-то быть нужной.

– Я тоже.

– Сейчас приедем домой, – он говорил взволнованно, торопливо, – ты мне расскажешь все об этом засранце.

– О ком?! – на мгновение Алла испугалась, что Брайан знает о махинациях Маккея гораздо больше, чем ему полагалось.

– О своем долбанутом муже. Оставить такую красотку!

– А-а, о Вадиме.

– Даже не произноси этого паршивого имени! Я готов его застрелить.

– Ладно, – она улыбнулась гипертрофированной ярости Брайана.

– Пойдем, – одной рукой он обнял ее за талию, другой подхватил чемодан, и они медленно отправились к поезду.

– Я приготовил для тебя свою комнату, сам перебрался в гостиную, – ответил он на вопрос, над которым Алла ломала голову всю дорогу.

Было приятно, что Брайан отнесся к ней с уважением. В любом случае, нужно было время, чтобы разобраться с переживаниями: с тоской по Вадиму и одновременно злостью на него; с симпатией к Брайну и в то же время неуверенностью в себе.

– Ты лучший друг, – оценила она его деликатность.

– Все будет, как ты захочешь!

Он изобразил галантный поклон, и Алла невольно рассмеялась. Как же давно она этого не делала! Оказалось, что свежий аромат Лондона действует на нее гораздо лучше, чем загазованный и спертый воздух Москвы. Когда они вошли в вагон и встали друг напротив друга, покачиваясь из стороны в сторону, Алла начала исподтишка рассматривать Брайна. Воспоминания ее не обманули – он был очень хорош собой: стройный, с мягкими чертами лица, с густыми длинными волосами. Раньше она не замечала невероятного цвета его глаз: они были оливковыми и блестели серебром. Украдкой она взглянула на руки Брайана. Ладони длинноваты, пальцы немного костлявы, но в целом производят приятное впечатление.

Алла выдохнула с облегчением – теперь она не сомневалась в том, что все у них со временем может получиться. Если глаза и уши не обманывают ее, Брайан настроен на нормальные отношения. Ни пошлости, ни торопливости Давида, искавшего партнершу на одну ночь, в нем не было и в помине. Кажется, он готов ждать сколько нужно.

Квартира неподалеку от центра Лондона – от нее можно было пешком добрести до Гайд-Парка – оказалась крошечной, белой и идеально чистой. Алла не поверила своим глазам: никогда не думала, что в доме холостого мужчины возможен такой порядок. Даже ее собственное жилье, несмотря на то, что уборка была единственным видом «женской работы», которую она делала без отвращения, не дотягивала до хирургической стерильности апартаментов Брайана.

– Не удивляйся, – засмеялся он, увидев ее расширившиеся глаза, – рано утром приходила чертова уборщица. Специально, перед твоим приездом.

План действий у Брайана был простой: пока он на работе, Алла проходит по одному из заготовленных им маршрутов – он специально начертил заранее несколько вариантов на карте. Но для начала лучше поехать на автобусную экскурсию, чтобы сориентироваться. А вечерами они будут ходить в бары, в рестораны – всюду, куда только Алла захочет.

Оставив на столе под изящной фарфоровой статуэткой мальчика-пастушка пятьдесят фунтов, Брайан подхватил свой тощий портфель и убежал в офис. Алла была тронута неожиданной заботой. Вадим никогда не давал денег жене: в этом не было необходимости. Все, что было нужно ей лично, она покупала сама, а хозяйственные покупки всегда делал он. Алла понятия не имела, откуда в доме появляется стиральный порошок, где продается средство для мытья посуды или окон. С грехом пополам научилась покупать продукты, да и то только в последние месяцы совместной жизни, когда ей решительно нечем было себя занять.

Ей захотелось немедленно сделать что-то приятное для Брайна. Вместо того чтобы отправиться на экскурсию, она приняла душ, переоделась и вышла на улицу в надежде найти супермаркет. Как самой настоящей женщине, ей вдруг приспичило поухаживать за мужчиной, накормить его, когда он вернется с работы. И она была приятно удивлена этим желанием, появившимся в ней.

За несколько дней в Лондоне жизнь Аллы вошла в размеренную колею. Она лечилась от прежней боли и мучительных мыслей с таким проворством, что удивлялась самой себе. В Москве мысли о Вадиме преследовали ее постоянно, каждую секунду, и нечеловеческих усилий стоило отвлечься от них. Здесь перерывы затягивались порой на полчаса, и, обнаружив это, Алла радовалась, как девчонка.

Утром она бродила в свое удовольствие по самому красивому из городов, что ей доводилось видеть, а ближе к вечеру шла в магазин, покупала продукты и готовила нехитрый ужин. Неизбалованный Брайан был рад всему: намытой рукколе с хлебом и ветчиной, переваренным макаронам с овощами из консервной банки, жесткому, неумело поджаренному мясу. Он хвалил Аллу так горячо, словно она каждый день совершала ради него гражданский подвиг, а не выполняла самый обычный набор домашних дел, с которым справлялась, приходя вечером после работы, любая российская женщина. Алла списывала его восторги на английский уклад: видимо, здесь жены не истязали себя ежевечерним стоянием у плиты. Наверное, поэтому Брайан с таким трепетом и относился к ее стараниям.