Юлия Добровольская - Люби себя, как я тебя (сборник)

«А что у нас это?» — спрашивал папа и начинал постукивать кончиками пальцев по Лериной спине.

«Дождь!» — кричала Лера.

«А что у нас это?» — Ладони папы мягко скользили по ней.

«Поземка!»

При этом Лера лежала уткнувшись лицом в папину грудь. Торчащие из распахнутого ворота волоски щекотали ей нос и губы. Это страшно нравилось Лере.

Еще она иногда спрашивала бреющегося папу: для чего тебе здесь борода? — и водила ладошкой по волосам на груди и животе. Папа смеялся: спроси у мамы. Мама тоже смеялась и говорила: чтобы хоть чем-то отличаться от женщины. Тогда папа бросал бритье и гонялся по комнате за мамой со словами: так, значит, это единственное отличие? стой! сейчас мы тебе покажем! сейчас покажем все наши отличия!.. Мама сквозь смех отбивалась: Шурка! здесь же Лера!.. Что она имела в виду, Лера совершенно не понимала, но тоже смеялась и бегала за ними с визгом, пока все не оказывались в куче-мале на тахте — барахтающимися и перемазанными папиной пеной…

Да, законченный образ истинно достойного представителя противоположного пола сложился в Лерином сознании в самом раннем возрасте из достоинств окружавших ее умных, красивых, сильных и благородных мужчин.

И ей так нравилось, что Гарри не только своей сущностью, своими манерами, но и внешними признаками — штрих за штрихом — вписывается в этот эталон.

Вот только к чему это? — думала Лера и продолжала бороться с приступами волнения, все чаще накатывавшими на ее беспомощную в подобных вопросах душу.

Однажды погода испортилась. На пару дней, не больше, сказал отец, и оказался прав.

Гарри решил сводить всех вечером в кино, а потом — поужинать где-нибудь. Красиво и дорого — ультимативно заявил он. Родителей не удалось уговорить, но Лере понравилось, как настойчив был сын.

Остановились на том, что завтра, если погода не исправится, на дневной сеанс они пойдут все вместе.

Лера надела костюм, который год назад привезла ей Катька и который Лере довелось продемонстрировать всего два раза. Он нравился ей и произвел фурор в обществе родственников — в первый раз и коллег — во второй.

Тонкий финский трикотаж: облегающее длинное платье на бретелях с обнаженной спиной и свободный жакет без пуговиц в виде накидки. Фисташковый цвет, очень идущий к Лериным соломенным волосам и ореховым глазам. На шею — тонкую блестящую серебряную цепочку, такую же — на запястье. Тоже Катькин подарок. Может быть, волосы не закалывать? Нет, слишком длинные, уже не по возрасту.

Гарри сидел на диване рядом с матерью, которая что-то по обыкновению вышивала. Тут же, в кресле, читал книгу отец.

Когда вошла Лера, все замерли, оторвавшись от своих занятий.

Лера смущенно засмеялась:

— Что случилось?

Гарри первым нарушил тишину:

— Лера, вы неотразимы. — Встал, приблизился к ней и сказал: — Можно один штрих?

Зашел сзади и вытянул шпильки из волос — он видел, как это делает Лера. Пышные волнистые волосы рассыпались.

— Мама, отец, правда, так лучше?

Лера сказала:

— Мне кажется, это не совсем прилично…

— Красота не может быть неприличной, — сказал Гарри.

— Нет, не убирайте, — сказала мама.

— Да. Так очень хорошо, — сказал отец. Он подумал и добавил: — Я вас отвезу. Маленький дождь.

— Спасибо, отец, — сказал Гарри.

Гарри выглядел светским львом: трехдневная щетина, безукоризненно сидящий на его стройной фигуре костюм, модный галстук и классический запах туалетной воды, который очень нравился Лере, — она даже подсмотрела, что это такое, чтобы при случае угодить ему… да и себе тоже.

Отец отвез их на своей блестящей новенькой машине, подаренной ему Гарри — как Лера потом узнала от матери, — в кинотеатр.

То ли кстати, то ли наоборот — очень некстати шел восстановленный фильм «Мужчина и женщина». Лера видела его раза два, еще тогда, когда он вышел на экраны впервые. Он будил в ней тоску и смутное осознание неполноценности собственной жизни. Но и радовал: у кого-то бывает вот так…

Она не знала, выбрал ли Гарри этот кинотеатр нарочно или нет и видел ли он этот фильм? Хотя кто же его не видел?.. А может быть, и не видел — он говорил ей, что не киноман.

Это было испытание для Леры. Ее волновал сюжет, но еще больше — сидящий рядом мужчина: плечо, касавшееся ее плеча, его дыхание, его тонкий волнующий аромат, их отношения… Смогут ли они обернуться взаимной любовью — как у этих двоих?..

Лера была благодарна погоде, остудившей ее влажным ветром, когда они вышли после сеанса.

По-прежнему накрапывал дождь. До ресторана было недалеко, и они дошли быстрым шагом, не успев намокнуть.

Желающих попасть внутрь было больше, чем свободных мест. Но столик был заказан, и их пропустили. Лере понравилась такая предусмотрительность Гарри.

Ресторан был совсем несоветским. Как в кино о загранице.

— Как вам фильм? — спросил Гарри, когда они сели и сделали заказ.

— Замечательный… Я его уже видела.

— Правда? Но я надеюсь, вы не скучали?

— Разве на таком фильме можно скучать… если вы живой человек?

Гарри засмеялся:

— Как всегда — метко. А я не видел. И мне понравилось. Это может означать, что я — живой человек?

— Вы и без этого живой.

В его глазах играл отсвет свечи, стоящей между ними на столике. Лера вспомнила самый первый вечер, который они провели в доме Гарри у камина.

— У вас снова весна в глазах.

— А в ваших глазах — всегда лето: то жаркое, то не очень, но всегда — лето… В ваших глазах живет тепло.

— Я родилась летом… — Лера смутилась и не знала, что придумать поумнее.

— Нет, не поэтому… А когда летом вы родились?

— У меня через несколько дней день рождения.

— Восхитительно! Вы должны загадать желание и сообщить о нем мне.

— Перестаньте… Я не привыкла…

— Я буду вас приучать… Можно? — Он улыбнулся одними глазами. — Так когда?

— Пятого.

— Умолчали бы?

— Не знаю… Наверно, проговорилась бы. Как ни странно, я люблю дни рождения…

— А я — нет.

— Я буду вас приучать. — Лера передразнивала Гарри и постаралась придать голосу его интонации. — Можно?

Гарри засмеялся:

— Вы можете делать со мной все, что захотите. — Он стал серьезным и добавил, глядя прямо ей в глаза: — Знайте это. Помните это, Лера.

К их столику подошел молодой человек и что-то сказал сначала Гарри, потом Лере.

— Он приглашает вас на танец, — перевел Гарри.

Лера смутилась и сказала, что не танцует. Молодой человек извинился и пригласил даму, сидящую за соседним столиком.

— А если бы я вас пригласил — вы все равно не танцуете?

— А вы рискните, и узнаете.

Гарри усмехнулся:

— И правда — чего проще!

Он дождался начала следующего музыкального номера, поднялся и, вытянувшись в струнку, с поклоном головы и протянутой рукой, сказал: