Татьяна Тронина - На темных аллеях

Вот так она с ним, Лида.

А чего он ждал?

Егор не задумывался об этом, просто плыл по течению.

Но раз Лида все решила за них троих (включая Ваську), то Егор открыто сошелся со Светланой.

Теперь они с соседкой жили в квартире Егора, а дети Светланы — в квартире напротив. Поначалу Егор мучился, но его новая подруга, полная планов и проектов, заставила мужчину забыть обо всем.

Они со Светланой поехали в Таиланд. Потом ремонтировали дачу Светланы. Потом Макс и Нюша тоже переселились в квартиру Егора, а в квартире Светланы затеяли ремонт. Потом Егор помогал Максу с ЕГЭ. Репетиторы репетиторами, а, как выяснилось, терпеливый и спокойный Егор лучше всех репетиторов мог объяснить Максу основы алгебры и начала анализа.

Потом ураган Нюша побила какого-то мальчика в школе, причем умудрилась сломать этому мальчику руку. Побила-то его Нюша за дело — наглец оскорбил девочку, но родители парня не хотели спускать дело на тормозах, затеяли суд. Пришлось Егору вмешаться. Они с Лидой еще не развелись, а он на всех встречах с оскорбленными родителями, в школе и в судах — выступал уже как «отец» девочки.

Далее старший сын Светланы, Антон, скоропалительно женился. Хозяева его выставили из комнаты в коммуналке. На время до родов юной супруги Антон с ней поселился у матери.

Не выгонять же молодых?

Наконец, Антон нашел хорошую работу и снял уже отдельную квартиру. Молодые съехали, и Егор со Светланой отправились на Гоа.

Дела у Егора становились все лучше, его повышали и повышали… Это была веселая, безумная в хорошем смысле, наполненная событиями, поездками и встречами жизнь.

Светлана ничем не напоминала Лиду — самостоятельная, не боящаяся принимать жесткие решения, энергичная, азартная даже. Каталась на роликах, соревнуясь с детьми, зимой — на горных лыжах, постоянно посещала фитнес-центр и бассейн. Она не мучилась рефлексиями, не переживала из-за ерунды. Обожала кафе и рестораны, клубы — словом, все те места, где надо было находиться все время «на людях».

Если Лида — жена-девочка, о которой надо вечно заботиться, тихоня-затворница, то Светлана — жена-друг, жена-партнер. Открытая миру. Равная. Хотя от помощи не отказывалась.

Мать Егора его новую подругу обожала. Они в чем-то даже похожи были со Светланой… «Пусть она старше, но Света — ровня тебе, Егор. Я прямо на вас двоих не нарадуюсь! Лида была чужая, а Светочка — своя в доску. Она мне как родная».

Большинство друзей и коллег сначала неодобрительно отнеслись к тому, что Егор бросил Лиду, но потом, когда узнали, ради кого он это сделал, — многозначительно и удивленно хмурились, затем одобрительно кивали. Значит, это настоящая любовь. Если новая избранница — старше и с тремя детьми. (А ненастоящая — это когда семью бросают ради молоденькой фифы. Позор тем кобелям-мужикам!)

Прошло полтора года с тех пор, как Егор расстался с женой. Он старался как можно реже вспоминать Лиду и сына, поскольку воспоминания эти приносили смешанные чувства — нежность и раздражение. Сожаление и облегчение. Ненависть и любовь.

Он пересылал деньги им (не чужой же), но каждый раз все его переводы возвращались обратно. И это еще больше раздражало Егора — вот она какая, Лида… Дикая и мстительная. Упрямая. О ребенке бы подумала, на него бы деньги потратила! Но нет. Изуверка, фанатичка. Чокнутая.

А каково сыну без отца расти… Тем более, с таким сложным характером, как у Васьки!

Однажды, в конце весны, Егор, выруливая на своем авто по кривым московским переулкам, затормозил у пешеходного перехода, пропуская младших школьников. Смешные, с тяжелыми ранцами и рюкзаками, дети шли гуськом, учительница командовала процессией…

«Совсем мелкие. Первоклашки, что ли? А Ваське тоже скоро в первый класс, осенью», — подумал Егор, глядя на малышей, и сердце его привычно защемило. Лида ведь не позовет его к первому сентября. А потом точно обухом по голове: какой первый класс?! Васька этой осенью должен во второй идти, по возрасту-то!

Егор чуть в голос не взвыл. Забыл… Забыл!

Вернее, не забыл, но в голове у него, как у многих занятых мужчин, обычно царила не то что путаница, а какой-то свой, особый календарь, своя система напоминалок и сигналов. Он был невнимателен иногда — не от равнодушия, а от того, что время для Егора текло иначе, привязанное не к временам года, а к его личным, рабочим, конкретным каким-то делам…

Поэтому мысль о том, что он не проводил единственного родного сына в первый класс, буквально сразила Егора. Получается, что он забыл обо всех важных событиях и прочих праздниках (раньше обо всем этом напоминала Лида). А значит он — негодяй.

Чувство вины в Егоре было чрезвычайно сильно развито.

Этим же вечером он поехал в тот район, где жили свекры, и Лида с сыном, соответственно. Звонить заранее Егор не стал — Лида все равно на звонки не отвечала.

Когда ехал мимо метро, ближнего к их дому, автомобили встали в пробке. Надолго, судя по всему. Ничего не поделаешь.

Егор от нечего делать принялся разглядывать рекламную вывеску на соседнем магазине, что с противоположной стороны дороги. Там по тротуару, от метро, шли люди плотной толпой — час пик. Ни пройти, ни проехать…

И вдруг взгляд Егора выхватил из толпы одну фигуру.

Молодая женщина, очень хорошенькая. Худенькая, сутулая. Идет, опустив голову. Егор дернулся, чуть не вырвал ручку дверцы, пытаясь выскочить наружу, но вовремя опомнился — мимо, по встречке, в центр, летели машины.

Лида. Это была она. Все то же растерянное, печальное, не от мира сего, наивное лицо… Но почему такая худенькая? И все равно хорошенькая, потому что от каждого ее движения дрожит сердце и хочется обнять ее, прижать к себе…

Наверное, она нравится ему любой — краешком сознания догадался Егор. Тоненькой или пухленькой. Юной или когда в годах уже будет. Потому что в Лиде что-то особенное есть, отчего Егор узнавал ее везде, всегда. Выхватывал взглядом в любой толпе…

Справа, на встречной полосе, тоже образовалась пробка. Поток машин перекрыл обзор.

Егор сидел ошеломленный, не понимая, что же такое произошло, почему он столь бурно отреагировал на появление Лиды. «Она похудела. Грустная. Значит, переживает. Из-за меня переживает!» — решил Егор.

Раньше он думал только о том, какая Лида мстительная и злопамятная, но лишь сейчас осознал, что жена его, наверное, переживала. Тем более если она всегда и из-за всего волновалась. А тут, наверное, вообще чуть с ума не сошла, когда узнала об измене мужа… Ей же было больно, очень больно!

«Ей и сейчас больно», — подумал Егор.

Машины тронулись, пробка, наконец, рассосалась.

Но Егор не поехал вслед за Лидой, свернул в проулок. Он был так ошеломлен своим открытием, что решил прежде подумать. Что надо сделать, что сказать Лиде, чтобы хоть немного загладить свою вину?