Эрика Ридли - Слишком грешен

— Ты разговариваешь с моим чертовым братцем, а не со мной? — спросил он.

Сьюзен снова перевела взгляд на Эвана.

— Нет, это он говорит со мной, — возразила она. — Он хочет знать, почему я до сих пор не всадила тебе в живот нож по самую рукоятку.

— Правда? — Эван нахмурился. Это было не похоже на Тимоти.

Сьюзен вздохнула, при этом ее плечи задели стену.

— Нет, он только что сказал, что спорить с вами всегда было бессмысленно, потому что эти споры никогда ни к чему не приводили. Про нож я сама добавила, потому что мне показалось, что в данной ситуации это лучший выход из положения.

А вот это уже больше похоже на правду. Эван все еще пребывал в уверенности, что из Сьюзен получился бы отличный пират, которому Тимоти и в подметки бы не годился.

Тимоти либо предал его с самого начала, либо не счел нужным сообщать о том, что его отношение к контрабанде резко изменилось. Эван даже не знал, что хуже. И не понимал, какие чувства у него вызвала неожиданная возможность выяснить это.

— А ты могла бы… спросить у него кое-что для меня?

Сьюзен приподняла брови.

— Он же не глухой, — сказала она. — Он отлично видит и слышит.

— О! Хорошо. — Эван посмотрел туда, куда только что смотрела Сьюзен, и взглядом попросил у нее.

Ее глаза наполнились сочувствием, и она потянулась было к нему, но тут же вспомнила о необходимости держаться холодно.

— Тебе не нужно смотреть в его сторону, он понимает, что ты его не видишь, — сказала она. — Просто задавай вопросы.

Эван кивнул, с каждым мгновением чувствуя себя все более неловко и неудобно. Он собирается говорить с умершим братом! С невидимым умершим братом. Через девушку, с которой ему бы хотелось продолжать их неудачный роман.

— Тимоти… — начал Эван и почувствовал, как запылал жаром его затылок. — Почему… — Он откашлялся. — Почему ты позвал с собой Реда вместо меня?

Эван переступил с ноги на ногу, испытывая неловкость. У него не было готовых вопросов для подобного мгновения, однако он надеялся, что для начала разговора этот вопрос вполне подходит. Он открыл было рот, чтобы пояснить кое-что, но Сьюзен уже отвечала ему.

— Он говорит: «Потому что Ред не задает вопросов».

А вот это уже похоже на Тимоти.

— Само собой, я задаю вопросы! — воскликнул Эван, раздраженный тем, как быстро его брат, даже мертвый, ставит его в неудобное положение. — И у меня их очень много. — Эван глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и начала снова: — Ты отправился в секретную поездку, не сказав мне. Почему?

Мисс Стэнтон посмотрела куда-то над его головой.

— Он говорит: «Потому что у меня не было ни единой возможности узнать, на чьей ты стороне. Я даже до сих нор этого не знаю».

Сердце Эвана дрогнуло.

— Но ты же мой брат!

Сьюзен пожала ему руку:

— Он ответил, что ты отличный актер. И он никогда не знал, о чем ты думаешь, и не был уверен, что твои слова правдиво отражают твои мысли. И еще Тимоти спрашивает, какую роль ты сыграл в его смерти, — промолвила она, стараясь ничем не выдать своего волнения:

— Что-о?! — переспросил Эван, чувствуя, как холодеет его кожа. — Да никакую! Я понятия не имел о том, что он отправился на тайное дело. Как я мог убить его, если меня не было рядом? Да я поклялся уничтожить того негодяя, который стрелял в него. И я до сих намереваюсь всадить этому мерзавцу пулю промеж глаз!

Эван замолчал, внезапно подумав, что просто ответить «никакую» было бы лучше, потому что не стоило признаваться в своих кровожадных намерениях в присутствий женщины, вера которой в него, мягко говоря, пошатнулась.

— Он говорит: «Я просто проверяю», — сказала Сьюзен.

— Тимоти усомнился во мне?! — Осознание того, что родной брат считал его способным на такой гнусный поступок, больно резануло сердце Эвана. Подумать только, оба человека, которых он любит и которым верит, считают его бессердечным!

Сьюзен покачала головой:

— Он говорит: «Больше я в тебе не сомневаюсь».

— А он сам? — спросил Эван, но потом вспомнил, что может прямо обращаться к брату. — А что же ты, Тимоти? Ты считаешь нормальным натравить предателя на своих друзей и свою семью? На меня? Тебе так хочется, чтобы родной брат отправился на виселицу? Ты же отлично понимал, что мне не избежать петли, если ты выдашь всю команду.

Сьюзен заморгала, а затем тряхнула головой, словно не хотела верить сказанному.

— Он говорит, что у него и в Мыслях не было отправлять тебя на… трехногой кобыле? — Она бросила сердитый взгляд через плечо Эвана. — Вы оба не могли бы говорить по-английски?

— Ха! Если это так, он не смог бы передать содержимое шкатулки в руки закона. — Ох, как бы ему сейчас хотелось увидеть выражение лица Тимоти, заглянуть ему в глаза и понять, что он на самом деле думает! — А если того, что находится в шкатулке, достаточно, чтобы сдать полиции команду контрабандистов, то как я могу не пойти ко дну вместе со всем кораблем?

— Он говорит… — Сьюзен осеклась, ее глаза широко распахнулись.

Эван замер.

Лошади.

Если стало слышно стук копыт и шум колес, значит, карета не дальше полумили от города. А если учесть, что на много миль вокруг другого города нет, то нетрудно догадаться, куда направляются незваные гости. Но почему сейчас, почему так быстро? Неужели этот невыносимый подхалим Форрестер сумел-таки найти какого-то важного человека, который выслушал его повествование о контрабандистах в Борнмуте?

Сьюзен бросилась к двери, выглянула во двор и прислушалась.

— Полиция приехала. — Она прижала руки к груди.

— Полиция? — выдавил из себя Эван.

Мисс Стэнтон повернулась — медленно, с виноватым видом, но ее плечи были расправлены. Вынув сложенный лист из потайного кармана юбки, она протянула его Эвану.

Он молча прочитал письмо и отбросил его в сторону.

— Полиция с Боу-стрит приехала по твоей просьбе? — недоверчиво спросил Эван. — Но тогда откуда у тебя это письмо?

— Я его нашла, — призналась Сьюзен, избегая смотреть ему в глаза. — На мертвом теле.

Окровавленная перчатка!

Эван старался сохранять спокойствие.

— Кто же его убил?

Мисс Стэнтон наклонилась, чтобы поднять письмо.

— Уверена, что это сделал один из твоих дружков, — ответила она.

— И ты написала другое письмо? — спросил Эван. «После того как мы занимались любовью, ты приговорила меня к смерти?»

Сьюзен поежилась, словно смогла прочесть его не высказанные вслух мысли. Потом кивнула:

— Кажется, я написала: «Пришлите сюда армию». Но о тебе речь не шла, — добавила она поспешно, словно какое-то оправдание могло унять его боль. — Я написала ради кузины Эмелины, ради ее матери, ради твоего брата и…

— Нуда, и ради меня, — пробормотал Эван, глядя на открытую дверь. Сколько у него времени, если они направляются прямо сюда? Десять минут? Пять? Его экипажи готовы, но подняться по утесу или спуститься с него можно только по одной дороге. То есть он надежно прикован, к месту. А причина его нынешнего затруднительного положения, которая всего несколько мгновений назад держала его за руку, искренне поддерживала его в, возможно, последнем в его жизни разговоре с младшим братом.