Нора Робертс - Сердце океана

Проходя мимо Тауэр-хилл, Дарси всегда останавливалась. Если сильный ветер гнал облака, казалось, что башня покачивается над неподвижными могильными камнями и словно тянется к древнему собору.

Цветы на могиле Джонни Маги не увядали, однако Кэррик, если и бывал там, ей на глаза больше не показывался.

Постояв немного, Дарси шла дальше. Дорога впереди сужалась, позади постепенно исчезали редкие огни Ардмора. Здесь острее чувствовались запахи трав и кустарников, а вскоре B зыбкой темноте появлялись освещенные окна домика на волшебном холме.

Тревор ждал ее, и в этот момент она испытывала ни с чем не сравнимый восторг и еле сдерживалась, чтобы не броситься бегом к калитке.

В этот раз, как только она вошла, он крикнул ей:

— Я на кухне!

Какая милая семейная сценка, подумала Дарси. Жена возвращается с работы, муж ждет ее на кухне. Пожалуй, лучше не думать сейчас о том, что это игра для них обоих и недолго им осталось в нее играть.

Тревор стоял у плиты — еще одна причина для умиления. Надо же, парень умеет готовить, что и продемонстрировал еще в первый их совместный завтрак. Правда, это не вошло у него в привычку.

— Хочешь супу? — Он что-то помешал в кастрюльке, понюхал. — Консервированная, но все же еда. Я весь вечер провисел на телефоне и не ужинал.

— Спасибо, я не голодна. Мне удалось перехватить немного лазаньи Шона, что наверняка гораздо вкуснее твоего варева. Если бы ты позвонил, я бы и тебе принесла.

— Жаль, не подумал. — Тревор повернулся, достал из буфета миску, старательно подавляя желание броситься к Дарси и обнять ее. — Ты сегодня задержалась, — постарался произнести он как можно беспечнее. — Я уж думал, ты не придешь.

— Посетителей было очень много. Больше, чем обычно. Нет, «обычно» не подходит. — Дарси повела плечами. — На этой неделе каждый день сумасшедший. Эйдан предложил Шону взять помощника на кухню, а Шон так раскипятился, будто под сомнение поставили его мужское достоинство. Когда я уходила, они еще спорили, как бы глотки друг другу не перегрызли.

— Эйдану тоже нужен помощник за стойкой.

— Ну, я это предлагать не стану, потому что он взорвется точно так же, как Шон. Я не хочу, чтобы мне оторвали голову.

Тревор налил в миску суп и начал есть, прислонясь к рабочему столу. Дарси подхватила чайник, подошла к раковине.

— Чаю я с тобой выпью. Не хочешь заглянуть в мою сумку? Там есть кое-что к твоему супу.

— И что же?

Дарси молча улыбнулась, отвернула кран.

Тревор отставил миску, заглянул в сумку и нетерпеливо сунул в нее руку, как мальчишка, бросившийся в пруд за лягушкой. Дарси расхохоталась.

— Рогалики?

— Ну, мы же не хотим, чтобы ты скучал по ним, верно? — Обрадованная его удивлением, Дарси поставила чайник на плиту. — Тебе повезло, что рогалики испек Шон, а не я. Первая его попытка была неудачной, иначе ты получил бы их еще пару дней назад. Эти его устроили, так что наслаждайся.

Она наклонилась, чтобы зажечь конфорку. Тре-вор не шевелился, пристально глядя на нее и не в силах отмахнуться от чего-то теплого и нежного, разраставшегося в груди и затруднявшего дыхание. Защищаясь, он постарался перевести непонятное чувство в шутку:

— Целая дюжина рогаликов. Наверное, я должен тебе двенадцать сотен баксов.

Дарси оглянулась, и пару мгновений он пытался понять странное выражение ее лица. Не успел, она улыбнулась.

— Сотня за штуку. А я и забыла. Черт! Наверное, придется поделиться с Шоном. — Она похлопала Тревора по щеке, потянулась к шкафчику за чаем. — Сегодня бесплатно. Просто, хотела напомнить тебе вкус дома.

— Спасибо.

Удивленная серьезностью его тона, Дарси снова обернулась и увидела его сжатые губы, устремленные на нее мрачные глаза. Она занервничала и как можно беспечнее пожала плечами.

— Всегда пожалуйста, в конце концов, это всего лишь хлеб.

Нет, не всего лишь. Она подумала о нем. Позаботилась, даже не сознавая, как много значит для него этот вроде бы незначительный жест.

Тревор отложил пакет, подошел к ней, повернул к себе. Обнял и целовал нежно, долго, наслаждаясь и соблазняя. И то, что вроде бы притихло, снова начало разрастаться, заполняя все утолки его души, сердца, тела.

Он отстранился, надеясь найти объяснение в ее глазах, но они были затуманены и ничем ему не помогли. Он не знал, что она сама нуждается в помощи и чуть не утонула в затопившей ее нежности.

— Хотелось бы посмотреть на тебя, когда ты попробуешь…

Тревор закрыл ей рот еще одним поцелуем, таким же нежным и одновременно пылким. Почувствовал, что она дрожит. Она и раньше дрожала в его объятиях, но сейчас каким-то образом все изменилось. Изменилось для них обоих. Раньше они будто пытались доказать друг другу, кто главнее, и казалось, что вокруг трещат электрические разряды, а сейчас тихо горел согревающий их ровный огонь. Кровь, прежде стремительно несущаяся по жилам, лениво текла густой патокой.

— Тревор, — прошептала Дарси. — Тревор.

Тревор протянул руку за ее спину, выключил газ, подхватил ее на руки.

— Я хочу любить тебя. — И понял, что сказал это впервые.

Она прижалась губами к его щеке и словно провалилась в блаженство, словно вдруг осознала сокровенное желание, таившееся в ее сердце и так долго ускользавшее от нее.

Она почувствовала себя бесценным сокровищем.

Тревор вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Он и раньше носил ее на руках, но сейчас это казалось таким романтичным, что защемило сердце. Ей даже послышалась музыка, тихие и нежные звуки арф и флейт. Тревор вдруг остановился, посмотрел ей в глаза, будто тоже услышал эту музыку, и волшебство окутало их.

Ветер врывался в открытые окна спальни, теребил занавески, манил влажными и таинственными ночными ароматами. Из-за серебристого облака выглядывала луна.

Тревор опустил Дарси на кровать, обошел комнату, зажигая свечи, которыми запасся на случай отключения электричества, но так ни разу и не воспользовался. Робкие язычки пламени заколебались на ветру, наполняя полумрак танцующими тенями. Тревор вынул из высокой бутылки на прикроватном столике один из цветков, которые Дарси накануне сорвала в саду, и вложил в ее руку.

Затем, опустившись на кровать рядом с ней, он усадил ее к себе на колени и обнял. Она прижалась к нему, будто только этого и ждала. Господи, почему же они до сих пор раз за разом, ночь за ночью неслись, как сумасшедшие, к кульминации, не упиваясь чудесным началом?

Тревор пообещал себе не спешить. На этот раз никакой спешки.

Когда он коснулся ладонью ее щеки, Дарси подняла голову, потянулась губами к его губам. Время вздрогнуло и остановилось. И потерялось в слиянии губ, потрясшем обоих новизной ощущений.

Любовь, надежно запрятанная в ее сердце, хлынула без стыда и страха, словно из неиссякаемого источника. Все было новым, неизведанным. Сопереживание, в котором они прежде не видели необходимости, нежность, от которой беспечно отмахивались, и, казалось бы, никому не нужное терпение.