Наталья Нестерова - Укус змеи (сборник)

— Простите! Извините, пожалуйста! — бросился к «детдомовке» Николай. — У меня к вам вопрос и просьба, — быстро говорил он. — Какой здесь адрес, как улица называется? И не одолжите ли вы мне телефон для короткого звонка?

— Пошел вон! — заорала девица и припустила бегом.

Мчалась, выворачивая ноги, спотыкаясь на каблуках и ругаясь не по-детски, отборным матом.

— Хоть здоровые рефлексы остались, — сквозь зубы пробормотал Николай. — Но с таким лексическим запасом, голуба, быть тебе замужем за рецидивистом.

Между тем на другой стороне улицы происходило параллельное действие. Подъехал еще один автобус, поиграл дверями: открыл-закрыл — никто в него не сел. Сердобольная женщина и «детдомовка» номер один подтащили Витеньку к скамейке на остановке, усадили.

Народу не видать, улица пустынна. То ли слишком поздно, то ли район дурной. Ни ресторанов, ни кинотеатров, ни магазинов — сплошь бетонные коробки жилых домов. Мало того, что просить: «Дайте телефончик на минутку!» — унизительно до тошноты, так еще и просить не у кого.

Боком, приставным шагом, не выпуская из поля зрения свою машину, Николай пересек проезжую часть.

— Господа! Друзья! — обратился он. — Вон там, — показал пальцем на «Форд», — стоит мое авто. Три часа назад его угнали, вместе с деньгами, телефоном, документами и тэ пэ. Заявление в милицию я подал. И вдруг вижу — она! Моя машина. Прошу меня простить, если по ошибке, как вы понимаете, вполне извинительной, применил излишнюю физическую силу. Но сейчас я очень вас прошу: дайте телефон позвонить и вызвать помощь.

Николай старался говорить проникновенно, но все-таки получалось быстро и недоверительно. Он все время стрелял глазами в сторону своего «Форда» — вдруг появятся угонщики.

Сердоболица, как он мысленно окрестил женщину, заставившую его пустить в ход кулаки, вероятно, не поняла сути из торопливой речи Николая и смотрела на него с возвратным испугом. Теперь уже — как на невменяемого агрессора.

— А ху-ху не хо-хо? — грубо спросил парень. — У меня, кажется, зубы шатаются, — потрогал он челюсть.

— Ой, Витенька, правда? А тебе больно? Ой, а у тебя челюсть опухла! — причитала девушка.

— Ничего страшно, — заверил Николай. — До свадьбы заживет. Поздравляю вас, ребята! Будьте людьми, дайте звонок сделать!

— Да пошел ты! — развернулась и с отчаянной смелостью закричала девушка.

— Сегодня меня посылают все кому не лень. День посылок. Спасибо за участие!

Николай вернулся к машине, сел рядом с ней на бордюр, обхватил голову руками. Его силы были на исходе. Жена всегда говорила, что он, Николай, — спринтер. Может на двести процентов выложиться, но быстро, а на тридцать процентов долго выкладываться не умеет. В бизнесе та же история: если на прорыв, то Коля первый, если рутина — тоже первый… засыпает. Приди сейчас угонщики, он найдет, конечно, силы им врезать, снова вспыхнет и размажет их по стенке. Но побираться? Просить телефон у прохожих? Голосовать, останавливая машины? Они, редкие, мчатся на скорости, которую можно себе позволить только на окраине Москвы, в пустынном спальном районе. Бомбилы, возможно, притормозят, но позвонить не дадут. С местными самодеятельными таксистами он уже знаком. Черт с ними! Сидеть тут до утра, до дворников, до первых вменяемых граждан. Повезет, если милицейский патруль проедет. Еще больше повезет, если у прохожего зажигалка найдется.

Пустой ярко освещенный автобус подъехал к остановке на противоположной стороне улицы, принял пассажиров. Автобус был двойной — с гофрированной перемычкой между салонами. В темноте ночи он казался фантастическим спасательным экспрессом, который в фильме ужасов подбирает оставшихся измочаленных героев. Режиссер вкупе с автором сценария и этих добил бы, но зрители любят, когда в конце фильма кто-то остается в живых.

Николай закрыл лицо руками — у него свой ужастик, без киношных штампов.

— Простите! — раздалось рядом с ним.

Сердоболица. Не уехала, получается? Хотя автобус наверняка был последним.

— Да? — устало спросил Николай.

— Это действительно ваш автомобиль?

— Действительно, в заднее стекло можете увидеть куклу моей дочери.

— У вас есть дочь? — почему-то обрадовалась Сердоболица.

— А также жена, мама, папа, квартира, дача, хорошая работа. У меня нет только телефона, чтобы перезагрузить свое бытие. Без телефона ты букашка, а с телефоном — человек. Нескладно.

— У меня есть телефон, — сказала Сердоболица и вытащила аппаратик из сумочки. — Правда, на счету не больше десяти рублей. Вам хватит?

— Я отдам! В двойном тарифе…что там! Тысячу рублей!

— О чем вы говорите? Какие тысячи?! В определенном смысле это я виновата в том, что заставила вас применить силу.

«Еще как виновата в определенном смысле», — подумал Николай.

— Но я не могла предположить, что у вас столько силы!

Она держала телефон в руках, не протягивала, Николай боролся с желанием выхватить трубку.

— Польщен. Был переполнен негативными эмоциями, не рассчитал свои могучие силы.

«Апперкот-то мне здорово на пользу пошел», — выставлял он мысленные ремарки.

— Как хорошо, что вы иронизируете. Потому что сумасшедшие не владеют чувством юмора.

— Я не душевно больной, я душевно раненный. Противно осознавать, что без железяк — машины, телефона, без бумажек — паспорта, денег, карточек ты превращаешься в великовозрастного Маугли. Вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном?

— Да, конечно, возьмите!

— Благодарю! — церемонно выразился Николай, похвалив себя за то, что не выхватил-таки трубку у Сердоболицы.

Сотовый телефон был допотопным, из первых моделей, по нынешним временам — почти антиквариат.

Мама ответила с десятого гудка:

— Да! Алле! Это кто?

— Мамочка, это я, Коля. Не волнуйся, пожалуйста!

— Что? Папа? У него давление, криз? Скажи мне правду, он жив? Господи, я так и знала! Сдался мне этот банкет, как чувствовала…

— Мама! — перебил Николай. — Мама! Алле! Слушай меня! С папой все в порядке…

— Не обманывай меня!

Николай отставил от уха трубку, в которой верещал мамин голос, пожал плечами, как бы извиняясь перед Сердоболицей.

— Десять рублей, — тихо напомнила она.

— Мама! — рявкнул Николай в микрофон. — Проблемы у меня, а не у папы.

— Коленька? Что случилось? Где ты?

Мама переключила свое волнение на сына, что уже можно было считать достижением.

— У меня проблемы с машиной. Не могу в нее попасть, неожиданно заблокировались двери.

— Сыночек, я ничего не понимаю!

— Не надо! Не надо ничего понимать! Просто сделай то, о чем я сейчас попрошу.

— Коля, почему ты кричишь?

«Потому что меня достали!»

— Извини, мама! Я тебя очень прошу, время нашего разговора ограничено, я говорю по чужому телефону…