Светлана Демидова - Любовь к роковым мужчинам

Однажды Лева наконец застал ее с другим. Бил долго и сурово. Манька выкинула плод. Потом долго болела, но как-то оклемалась. После Лева приобщил ее к делу, заявив, что больше не позволит даром жрать его хлеб. Манька не сопротивлялась. Она уже давно отвыкла сопротивляться. Куда жизнь несет, туда и плыла. Дело Левы состояло в квартирных кражах. Манька должна была продавать краденое. Сначала у нее получалось плохо, потом как-то пошло. Эта женщина удивительным образом умудрялась приспосабливаться к любым обстоятельствам.

Когда зарвавшегося Леву убили его же подельники, Маньку выкинули из квартиры. Она нисколько не огорчилась. Она давно отвыкла огорчаться. Жить можно где угодно: в подвале, на чердаке, в заброшенном рыночном павильоне. Собственное тело вполне годится для так называемой платы натурой. После выкидыша она больше не беременела, что ей было только на руку.

В состоянии полного бездумья и приятия судьбы плыла Манька по жизни, а годы шли себе и шли. Со временем она перестала смотреться в витрины магазинов, поскольку очень хорошо представляла, что может там увидеть. Она видела своих собутыльниц и приятельниц по помоечному промыслу, к которому скоро приспособилась, и понимала, что выглядит не лучше. Вот, например, если посмотреть на руки – они стали темными от не сходящего и зимой загара, заскорузлыми, с черными каемками у сизых обломанных ногтей. Ну и нечего на них смотреть! Руками надо работать – вытаскивать из мусорных баков пригодные для жизни предметы и пустые бутылки. Или подносить ко рту стакан. Ну и пусть во рту не хватает зубов – кому это мешает! Уж точно не ей, Маньке! Она ж не собирается уродоваться за корону королевы красоты! Да и вообще – для чего она нужна, эта красота? Чтобы мужики изгалялись? Вот она, Манька, вовсе не хороша, зато может выбирать себе мужика сама. Захотела – пригласила, не захотела – горите вы, козлины, синим пламенем!

Один только раз Манька очнулась от того полузабытья, в котором проходила ее жизнь. Забредя на вокзал, который обычно был в стороне от привычных маршрутов, она вдруг услышала, что одна из электричек через пять минут отправляется в Глебовск, в тот самый город, из которого она родом, откуда уехала вместе с Никитой и Левой, чтобы больше не возвращаться. А что, если взять и все же вернуться и предстать перед родителями в нынешнем своем гнусном виде: вот, посмотрите, старперы, что стало с вашей доченькой, которую вы даже искать не собирались! Любопытно поглядеть на их старые, морщинистые рожи! А что? Пожалуй, это вариант – вернуться, так сказать, на историческую родину! У родителей была приличная квартира в большом деревянном доме. Не выставят же они из нее свою родную дочь, которая наконец нашлась!

Маньке собраться – только подпоясаться, и вот она уселась в электричку и поехала. Ехать пришлось долго, часа четыре с половиной, но ей-то что! У нее времени свободного – море! Она пристроилась на угловое сиденье, привалилась к стеночке, да и заснула. Менты, периодически проходящие по составу, конечно, несколько раз пытались ее растолкать, но она на этот счет ученая. Главное – не реагировать, будто пьяная в мясо и проснуться не в состоянии. Им, этим ментам, себе дороже – тащить из вагона бомжиху: ручонки перемажут, провоняют...

Так и доехала Манька до Глебовска. За долгие годы он здорово изменился. Неожиданно она наткнулась на старый деревянный дом, где раньше жила с родителями. Нынче его со всех сторон окружали многоэтажки. Сквозь узкий просвет между огромными домами Манька вдруг узнала его деревянный бок, и что-то в груди будто лопнуло и обдало все внутренности горячей волной. Она поняла, что вполне готова простить родителей за то, что те за столько лет не попытались разыскать пропавшую дочь. Или пытались, да не смогли. Она ведь и сама не стремилась быть найденной.

Поначалу Манька здорово огорчилась, увидев, что дом пуст, стоит с заколоченными окнами, будто убогий инвалид. Хотела даже как-нибудь попытаться узнать, куда расселили жильцов, где искать родителей. А потом по уже многолетней привычке махнула на все рукой и начала приспосабливаться к очередной смене обстановки. Не ехать же обратно. Чего она там забыла?

И Манька начала приспосабливаться, положив себе за правило обходить стороной квартал, где среди огромных кирпичных зданий убогой занозой торчал ветхий деревянный дом. Не надо ей никаких будоражащих душу воспоминаний. Впрочем, у нее и души-то давно нет. Так, жалкие ошметки... Ну, да и их не стоит тревожить.

Прежде чем Манька была признана среди городских бомжей своим парнем, ей не раз пришлось быть битой. Но и те, кто с ней связывался, без синяков не уходили. Спасибо Леве за науку. Последнее время их сожительства он бил ее почем зря, но и отбиваться научил. Царапаться обломками ногтей и кусаться редкими зубами она сама выучилась.

Однажды Манька помогла подняться с тротуара и доковылять до одного из подвалов такому же грязному и вонючему, как сама, мужику. Намучилась здорово, так как он был хоть и худым, но крупным, а потому тяжелым. Она и сама не могла бы объяснить, что ее вдруг дернуло помочь. Именно что дернуло, по-другому и не скажешь. Видать, судьба вмешалась. Этот мужик и оказался Андрюхой Сифоном, которого в тот момент скрутила резкая боль в животе. Как он потом предположил – оттого, что дряни наелся. Вообще-то у всех бомжей желудки и прочие участки пищеварительной системы луженые, железо, если надо, переварят и через себя пропустят. А у Сифона нутро нежным оказалось. Манька с тех пор самые чистые и лакомые кусочки ему оставляла. В награду. Сифон был авторитетным бомжем в Глебовске, а потому больше никто Маньку не трогал. И знатную кликуху – Прокуратура – тоже Андрюха к Маньке приспособил, когда отдал в полное ее владение мусорные бачки за присутственным местом с одноименным названием. В общем, Манька-Прокуратура вообще больше ни о чем не тужила с тех самых пор, как стала водиться с Сифоном и жить вместе с ним вполне припеваючи в своем старом доме с заколоченными окнами.

И вот теперь ее бывший законный муж Никита, о котором она и думать забыла, вдруг будто восстал из небытия и, чертыхаясь, прошел мимо. Они с ним не разводились, а потому она, Манька-Прокуратура, вполне может продолжать считать его мужем. Хотя... кажется, можно развестись и в отсутствие супруга, что Никитка наверняка и сделал... Впрочем, ей нет до этого никакого дела. А вот до самого Никитки, пожалуй, есть! Еще как есть! Ишь какой душистый, лощеный! А не слабо нюхнуть, как пахнет бывшая жена? Нет! Она не бывшая!! Настоящая! Где у нее документ о разводе?! Нет у нее такого документа! А без документа она по-прежнему жена этой сволоты! И эта сволота еще получит по полной за то, что она, Манька-Прокуратура, так дурно пахнет!