Галина Артемьева - Фата на дереве

Вот она его уберет и записочку пришпилит для потомков: кто автор платья, сколько чего ушло, когда состоялась свадьба…

Взгляд молодой жены упал на фату.

– А вот тебя, красавица, не отдам я никому! Ты у меня одна, заветная, другой не будет никогда…

Она вспомнила, как видела в Швейцарии, неподалеку от тех мест, где живет сейчас ее мамочка, забавные штуковины у домов.

Например, нарядная елка – вся в лентах и шарах – на высоченном шесте, а под ней плакат, на котором написана дата рождения младенца у хозяев дома. Санка сначала и не поняла, почему елку нарядили летом, а ей объяснили: рождество! Это в каждой семье случается: рождение малыша. И тогда можно шутить и веселиться, объявляя миру о своем счастье.

Ей это очень понравилось.

Потом встречались Птиче огромные надписи: «Матиасу – 60!!! Поздравляем!» или «Йоргу – 20!»

Чужих людей словно приглашали порадоваться вместе.

А так и получалось: она всегда про себя при встрече с такими плакатами мысленно говорила:

– И я рада! И я поздравляю!

А однажды увидела она на высокой ели длинную-длинную фату, красивую, пышную. Внизу надпись: «Поздравляем новобрачных!»

Какой хороший обычай, позавидовала тогда Сабина.

Она решила, что обязательно сделает так же, когда сама выйдет замуж. Потом в хлопотах забыла об этом решении. А сейчас вот неожиданно вспомнила!

Сана ужасно, по-детски, обрадовалась придуманному замечательному делу.

Она достала из привезенной вчера сумки с одеждой шортики и маечку (стояла жара, хотя июнь еще только начинался), подхватила фату и вышла на крылечко, обводя взглядом деревья в поисках самого подходящего и близкого себе по духу.

Ели на участке показались ей слишком высокими, фата на них выглядела бы нелепо. Просто кусочек белой ткани… Никакого символа красоты и радости.

И тут она увидела березу.

Березка, совсем еще юная, лет пятнадцати от роду, но уже крепенькая, с ярко-белым стволом, свежими блестящими листочками, растущая неподалеку от ворот, сама казалась невестой.

– Ах, как же будет хорошо! – обрадовалась Сана и, взяв с собой табуретку, чтобы получилось достать до самой макушки, побежала к деревцу.

Приладить фату оказалось очень просто. Березка словно ждала, когда ее украсят именно так.

Сана сбегала за фотоаппаратом, нащелкала снимков, чтобы поместить фото березки-невесты в прекрасной фате в свадебный альбом…

Она потом весь день выглядывала в окно и радовалась своей придумке.

Славик тоже не возражал – выглядело и правда удивительно красиво. Он, конечно, не восторгался, как она, но мальчишкам на красоту плевать, это Сана знала по своим братьям. Они мало что понимают в деталях – им или красиво в целом, или некрасиво. И все тут.

Березка в фате и на следующий день делала Сану счастливой до невозможности. Она подходила к деревцу, гладила белый гладкий ствол, листочки.

– Какие мы с тобой красивые, да, березонька моя? – спрашивала довольная молодая жена.

Ей казалось, что березка соглашается, а солнышко подмигивает.

Потом наступило другое утро. Странное, неожиданное, удивительное.

Они с мужем спали после почти бессонной ночи и вообще ничего не слышали. Даже Сана – такая обычно ранняя птаха – утомленно погрузилась в сон, глубоко-глубоко.

А разбудила их Славина мама, новоиспеченная свекровь.

Они продрали глаза, услышав, что кто-то что-то говорит прямо над их головами.

– Что же это такое? Где это видано? Кто это придумал, а? Вы что? Фата на дереве! Фата на дереве!

В голове у Саны эхом тысячекратно повторилось:

– Фата на дереве! Фата на дереве! Фата на дереве!..

Она почувствовала беспричинный страх. Может быть, оттого, что слишком крепко спала, а тут этот тревожный голос…

– Мам, мы спим еще, – миролюбиво сквозь сон проговорил муж.

– Ты и спи, сынок, спи, я мешать не буду, – успокоила своего мальчика добрая женщина, продолжая свой монолог и не думая покидать покои новобрачных.

Сана окончательно проснулась и села на кровати, натянув на себя простынку.

– Это я повесила свою фату на березку, – произнесла она спокойно, все еще ничегошеньки не понимая.

– Так я и подумала. Подъезжаем к воротам, первое, что вижу: фата на дереве. Твоя свадебная фата. Ты знаешь, что фата – символ чистоты невесты?

– Знаю, – подтвердила Сана.

– И есть такая примета: фату нельзя пачкать! Это к потере стыда, к изменам!

Никогда, ни до, ни после, не слышала Сана о такой примете. Она даже специально искала потом на разных сайтах (как будто ей нечем было больше заняться). И ничего подобного нигде не было.

Скорее всего, увидев фату на деревце, Славина мама испытала внезапный приступ неодолимой ревности, вполне понятный для свекрови – матери единственного сыночка. И тут же сочинила примету, изобразила панику, побежала без спросу в их комнату.

– Хорошо, я сниму, – миролюбиво согласилась Сана. – Мне только одеться бы надо.

– Лежи, я, конечно же, сняла, как только увидела. Сейчас встряхну, уберу в коробку, пусть лежит…

– Я сама все сделаю, пожалуйста. Я заберу все, когда будем уезжать.

Сана изо всех сил старалась быть предельно любезной и сговорчивой.

– А почему я не могу? – колюче спросила свекровь.

– Пусть мама сделает, как ей хочется, ложись, – велел Сане Слава, который все-таки проснулся от мамочкиных речей.

Вот эти слова мужа резанули ужасно.

Что ж получается: у них можно в чужую спальню прямо так, без стука? И, видя, что люди спят, с ходу начинать свои нотации читать на пустом месте?

Но тогда она предпочла покориться – вопрос-то не принципиальный. Фату, к которой прилип маленький березовый листочек, увезла с собой, спрятала в коробку, убрала на верхнюю полку. И никогда больше не доставала. Зачем смотреть на символ испорченной радости?

В любом случае произошел пустяк. Ерунда полная. И даже хорошо, что именно в первые дни свекровь показала характер, не удержалась. Потому что Сана больше поводов не давала никаких.

В гости старалась ездить по минимуму, только на самые необходимые встречи – день рождения родителей или годовщину их свадьбы. На даче у них бывать ей совсем расхотелось. Да вполне можно было и не приезжать.

Однако с каких-то пор, примерно после полугода совместной жизни, Слава, если был не очень доволен ее активностью в постели, хмыкал:

– Фата на дереве! Сегодня была «фата на дереве»! Видишь, какая примета нехорошая.

И Сана действительно чувствовала себя деревом. И возразить почему-то боялась. Он же ничего обидного не сказал. Он так шутит. Просто шутит.

А у нее, стало быть, нет чувства юмора.

Да, не понимала Птича такого юмора, когда можно радостно высмеивать то, что другому покажется неприятным, болезненным. Это злые шутки и нехороший смех.