Галина Артемьева - Фата на дереве

Хорошее место. Давно отвоеванное у Сил Зла в пользу Сил Добра.

Сейчас оно все поросло лопухами, крапива кустилась чуть ли не в человеческий рост. Укромный уголок.

Птича прочитала всего насколько строчек и уснула. С таким удовольствием и так крепко, что пропустила много чего интересного.

Проснулась, совершенно не понимая, который час. По летнему солнцу разве определишь?

А какая разница, день сейчас или вечер? Ее никто не попрекнет, не съязвит, не примется поучать…

Какое счастье – быть свободной именно в мелочах повседневной жизни! Ведь из них складывается то главное, что в нас есть, – наше внутреннее равновесие и желание радоваться миру, ожидая от него приятных сюрпризов, а не очередных гадостей.

Птича поскакала на веранду, свежая и довольная.

И кто же там сидел за щедро уставленным всякой вкуснотой столом?

– Нелька! – тихо, чтобы не испугать Викусю, но очень восторженно произнесла Птича.

Нелька собственной персоной!

– Но ты же собиралась завтра! Ты… как дела? И как ты поняла, что мы тут, а не у нас на даче?

– Все хорошо, – улыбалась подруга. – Узнала очень просто. Позвонила на твой номер. Подошел Геннадий. Сказал, где вы все есть. Найти нетрудно.

– Ох, да! Я ведь телефон на столе оставила! Как хорошо! Викуся у нас ангел. Друг высшей пробы. Характер золотой. Ела, спала, улыбалась. Сегодня ее надо обязательно искупать… У нас тут такие дни… Такое происходит…

– Я вижу. И знаю, – подтвердила Нелька. – Мне уж многое рассказали.

– Ну а ты? Устала? Наработалась там? Новости есть какие-то?

Нелька опустила глаза.

– Устала. Наработалась. А новость есть… Пока ехала сюда, адвокат позвонил. У папаши инсульт. Из-за этого на суд явиться не может. Жена его орала адвокату, что это я отца довела. Во всем и всегда виновата я получаюсь. В общем, состояние тяжелое. Что дальше будет, непонятно. А мне хочется плюнуть на все, оформить Викусины документы и… Хотя и там… Тут ты… Устала я одна. Совсем что-то устала…

Нелька старалась улыбаться, но получалось у нее плохо.

Кот вылез из-под коляски и вскочил ей на колени.

– Как это ты одна? Ишь, чего удумала, – проворчал он, устраиваясь поудобнее. – Ишь, тощая какая, не помещаюсь я.

Но все-таки разместиться ему удалось, потому что Нелька обняла его и прижала к себе.

– Какой же ты милый котик, все ты чувствуешь, понимаешь… Пожалел меня…

– Мяуууу, – сказал Кот. – Кончай эти глупости. Одна она. Глаза раскрой.

– Слышала, что Кот сказал? – строго спросила Птича. – Ничего ты не одна. И все хорошо. И ты правильно все сделала. А мы все вместе. С Викусей легко. Вырастет – не заметишь. Ну? Хватит кукситься!

Но Нелька и правда улыбалась. Словно тучка прошла, и снова ясное небо без единого облачка. Вот, в кого такой характер у Викуси.

– Завтра с утра к бабе Нине пойдем. Там теленочек, молочко. Там хорошо… Увидишь…

– Да… Все хорошо.

– Поживешь пока на даче у нас. Квартиру твою обменяем. Переедешь. Будешь жить спокойно. Никто тебя не тронет. Все хорошо. Главное – вместе. Главное – мы все здоровы. И все. Да?

– Конечно. Все так.

Кот утробно заурчал.

– Ему нравится у тебя на руках. Он доволен, – пояснил Женька. – Он редко когда урчит. А тут уж просто распушился, распыхтелся. Самовар.

– И мне с ним хорошо. Спокойно. Он это чувствует, да, котик?

– Уррррррррр, – затрещал Кот с новой силой.

– А ты знаешь, что у нас тут еще было, пока ты спала? – начал Петр.

– Мне как, начинать бояться? – спросила Сана.

Какое-то предчувствие тревоги заставило ее сердце забиться чуть чаще.

– Нет. Бояться в любом случае надо прекращать. Но просто знай: приезжал Ростислав.

Она непроизвольно ощутила привычный холодный ужас. Куда девалась недавняя спокойная радость?

– И что? Прямо сюда заходил? Что говорил?

– Да не волнуйся ты так. Сразу испугалась. Как же он тебя доводит все эти годы!

Петр взял Птичу за руку, погладил.

– Ничего страшного не произошло. Сначала промчался на всех парах мимо нас. Я машину его узнал – редкий экземпляр. Ну, мы деда выслали к воротам. На всякий случай. Решили: увидит, что у вас там никого нет, уедет – и ладно. А если надумает что-то у нас тут выведать – пожалуйста, у калитки дед, спрашивайте – отвечаем.

– Он остановился?

– Да, представь себе. Я, признаться, не ожидал. Он же гордец. Но – остановился.

– И вы с ним говорили? – жадно спросила Птича у деда.

– Говорил. В меру своих сил. Я глухим ему представился. Ну, он спрашивает, не приезжал ли кто на ту дачу. Я долго-долго расслышать не мог. Потом говорю: никого, мол, не видел. А что? Он, кстати, выглядел очень растерянным. Даже, я бы сказал, испуганным.

– Это я его напугал, – горделиво встрял Женька. – Я как увидел его этой ночью с бабой, так вообще убить был готов. Ну, и позвонил. Чтоб ему не особо ночью спалось, гаду такому.

– С какой бабой? – не поняла Птича. – О чем ты?

Женька с опаской глянул на Петра, как бы сожалея, что проговорился.

– Он эту ночь с женщиной какой-то был у вас в квартире, – пояснил Петр. – У Евгения все записано. Можешь глянуть, если захочешь. Правда, я не советую. Смотреть не на что. Просто поверь: было дело. Впрочем, глянь на ее изображение, может, знаешь девушку.

«Ничего себе, – думала Птича, – ничего себе!» Она почему-то была уверена в Славике. Она верила, что он никогда не изменял ей. И даже, помнится, слегка мечтала, чтоб изменил. Может, тогда стал бы не таким придирчивым, что ли…

Евгений между тем показал ей фото: Славик и Габриэлла. У них дома.

– Ой, ну это же Габриэлла! – воскликнула Птича. – Мы учились вместе. Ее тогда Наташа звали. Нет, она просто так, наверное, зашла. Может, меня потеряла.

Петр вздохнул:

– Она зашла не просто так. Уж поверь. Там вся запись есть. Тебе это важно сейчас, кто к нему зашел и что было?

Птича мгновение подумала.

– Габриэлла меня все про Славика расспрашивала. Что у нас да как. И почему детей нет. И что он любит, что не любит… Я еще подумала: неспроста она. А потом думаю: вот бы она его охмурила. И сразу бы все решилось. Значит, охмурила…

– Значит, охмурила, – подтвердил Петр.

– А что ты, Жень, говоришь, сделал? Почему он испугался? – вспомнила тему разговора Сана.

– А я ему позвонил, когда эта… Габриэлла… ушла. Он дрыхнуть собрался. А я-то был уверен, что он убийца… Ну, я ваш домашний номер набрал (давно еще узнал его). Он подошел. Я сказал, что он гад и за все ответит.

Птича невесело засмеялась.

– И что он?

– Испугался. А я отключился и спать пошел. А утром решил вот Петру звонить.

– Да! Дела! Как же он теперь-то? Где искать будет? – спросил Генка задумчиво.

– Ну пусть повертится. А завтра я в Москву отправлюсь. С адвокатом встречусь. Поговорим. И для Славика ясность наступит. Полная, – подытожил Петр.