Анна Яковлева - Шестое чувство

Симка улыбнулась виолончелисту, расправила плечи, шагнула на середину танцпола и, взмахнув рукой в золотых браслетах (Серафима не признавала никаких металлов, кроме благородного), как крылом, поплыла по гладкой поверхности.

Для драйва нужен был партнер. Сима подняла глаза и испытала прилив удовольствия:

банкетные прервали беседу и теперь дружно повернулись в ее сторону.

Исполнительница народных танцев с призывной улыбкой заскользила навстречу взглядам, пока не наткнулась на устремленные на нее холодные, блеклые глаза субъекта, сидящего во главе стола.

Выше среднего роста, косая сажень в плечах и героическое лицо – субъект был недурен собой. Серафима моментально представила, как они будут смотреться в танце, но опытный глаз засек по правую руку от кандидата роковую красавицу брюнетку с небрежными локонами.

Одним неуловимым взглядом, как умеют только женщины, Серафима сфотографировала платье и украшения брюнетки и испытала укол мимолетной зависти к наряду и – главное! – умению его носить.

Судя по скептически поджатым губам, брюнетка была подругой брутального субъекта и не одобряла Симкино поведение. Ну и плевать.

Субъект поднялся со своего места, и движения Серафимы приобрели особый магнетизм и сексуальную притягательность, но тут незадачливую приму постигло первое разочарование.

Вместо того чтобы составить ей пару, мужчина вразвалочку прошел мимо, приблизился к оркестру, поднялся на возвышение, неожиданным и точным движением ухватив виолончелиста за галстук, притянул к себе и произнес прямо в ухо короткую, но, видимо, энергичную фразу.

Музыкант, не обрывая игру, виртуозно перестроился и запиликал тоскливый минор.

Симка почувствовала, как в ее жилах разгоняется кровь. Вот чего ей не хватало для снятия стресса – качественного, полноценного скандала.

– В чем дело? Ты кто такой, чтобы здесь командовать? Ты, я с тобой говорю! – подлетела к наглецу Серафима.

С невозмутимым видом наглец повернулся к кудахтающей Симке спиной и тем же маршрутом направился обратно к столу.

– Я заплатила за танец! Эй, ты! Куда пошел? – Взбешенная Серафима дернула хама за рукав пиджака.

– Ты заткнешься или тебя заткнуть? – Медленно обернувшись, субъект остановил на Симе тяжелый взгляд.

Раньше всех среагировала спутница субъекта.

– Витя, не связывайся! – взвизгнула, подлетев, красавица и обняла Виктора за плечи.

– Я? – напирала Симка, не расслышав угрозы в голосе противника. – Может, это ты заткнешься? Нет, что вообще происходит? Что ты о себе воображаешь? Кто-нибудь может заткнуть этого ненормального?

Симка завертела головой в поисках метрдотеля. А все этот лапотник таксист! Откуда ему знать, что «Рояль» – не ресторан в привычном понимании, а элитный закрытый клуб. Может, здесь бои без правил устраивают. Или собираются гомосексуалисты…

Метрдотель уже был рядом, но и он обманул – перекинулся на сторону обидчика.

– Виктор Палыч, вы уж простите, не углядел, – заюлил вероломный распорядитель бала, – никак не ожидал от нее такого.

– Да, Миш, отправь домой эту дешевку и проследи, чтобы доехала. А то всякое бывает.

– Вы хотите песен, у меня их есть, – честно предупредила Серафима. Черт возьми, не она это начала.

– Пошла отсюда. Быстро, пока я тебе ноги не повыдергивал. – Угроза из скрытой перешла в открытую. Ноздри у вошедшего в раж субъекта раздувались, глаз налился кровью. Барышня-брюнетка была символической преградой для такого быка.

С шумом отодвинув тяжелые стулья, от банкетного стола отделились сразу трое, но Симка этого не видела.

– Он еще грозится! – легко перекрыв скрипку, виолончель и фоно, взвизгнула она. – Нет, вы слышали? Припадочный! Да таких, как ты, в клетках держать надо!

Мешая русскую речь с малороссийским окающим говором, разъяренная Юн-Ворожко продолжала наступать на обидчика:

– Рожу отъел и на баб кидается! Хочу и танцую! Хоть лезгинку, хоть гопак, а хоть румбу! Будет мне еще кто-то указывать, что мне делать! Я виддыхать прийшла, и мне плевать, нравится тебе это или нет! Дома сидеть надо, если нервы не в порядке!

– Витя! – Брюнетка притягивала к себе Виктора за шею. – Я тебя прошу, не связывайся!

– Все суки! – хрипел Виктор, пытаясь сбросить с себя девушку.

– От дрянь! – всплеснула руками Симка. – Нет, вы видали?

В следующий момент Симка обнаружила себя в кольце друзей припадочного типа.

Ни разу в жизни она не вызывала такую реакцию у мужчин. Просто не верится: ни единой улыбки!

Мужчины разных возрастов, конфессий и национальностей ополчились против нее, несчастной, покинутой матери-одиночки. Неужели она так сдала? А ведь была уверена, что отлично выглядит. Это потому, что без Русика (ох, зачем только вспомнила?) ходила по дому как чума болотная. Халат, тапки, спортивные штаны – дискредитировала высокое звание женщины. А тут надела первую приличную тряпку и показалась себе красавицей. Оптический обман.

Чем, интересно, им помешала лезгинка? Одно из двух: либо ты, Серафима, сильно отстала от жизни, сидя с детьми, либо по этим господам плачет психушка.

– Надо предупреждать, что у психов вечеринка! – В поле зрения Симы попался моментально растерявший респектабельность, трясущийся, жалкий метрдотель. – Написать объявление на фасаде! Крупными буквами! – Последнее слово сегодня останется за ней!

На плечо легла чья-то тяжелая рука.

– У тебя есть что предъявить? – услышала Симка до одури знакомый голос.

Юн-Ворожко обернулась и не сразу узнала того, кто задал странный вопрос.

Это был Антон – сосед с первого этажа.

Челюсть у Симки чуть не отвалилась: костюм, туфли, рубашка с галстуком… Ой, мама, кажется, она попала на воровскую сходку…

– Антон! Как хорошо, что ты здесь! – Симка сделала ход конем.

– А ты кто? – растерялся Антон, понятно нетрезвый.

– Тю, ты меня не узнал? – Дамочка выглядела польщенной.

Что-то смутно знакомое мелькнуло в лисьих глазах, но Квасов отогнал от себя глупейшее, нелепейшее предположение. Не может быть. Не может быть, чтобы эта феерическая красотка и клиническая идиотка одновременно была матерью троих детей с девятого этажа.

Лисьи глаза притягивали и отталкивали одновременно.

– Сима?! – Антон испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, ему было страшно за эту дурочку, потому что соседка оскорбила всех братишек в лучших чувствах, нарушила неписаный запрет, перешагнула черту и заслуживала хорошей взбучки.

С другой стороны, – и это стало новостью для Антона, – он бы с радостью проучил нахалку, но… Произошло нечто странное: после того, как он своими руками смыл Симкину кровь с дивана, считать соседку чужой не получалось. Сима сбила координату «свой-чужой».