Наталья Миронова - В ожидании Айвенго

– Не знаю. Сейчас я его убить готова.

– Это не выход. Знаете, как китайцы говорят? Хочешь мстить – рой сразу две могилы.

– Да я понимаю… Что ж вы думаете, я не понимаю? Мне детей жалко. Он даже не хочет с ними поговорить, сказать им честно, что уходит к другой. Хочет, чтобы я сама им все объяснила. А он потом сможет меня обвинить, что я настраиваю против него детей.

– Это он сам так сказал? – уточнила Софья Михайловна.

– Нет, это я домысливаю, – признала Этери. – Я хочу настоять, чтобы он сам им сказал.

– Правильно, – одобрила ее Софья Михайловна. – Но нам надо подумать, как вам дальше жить.

– Курить очень хочется, – пожаловалась Этери.

– Здесь курить нельзя. Потерпите, у нас не так много осталось времени, не стоит тратить его на перерыв. Могу я задать вам еще один вопрос? До ухода мужа… как у вас обстояли дела с интимной близостью?

Надо говорить правду.

– В последнее время постепенно сошла на нет.

– Вас не влекло к мужу?

Этери не знала, как отвечать на этот вопрос.

– Я старалась не думать… Заполнила жизнь работой… Какая же я дура! Конечно, у него были любовницы! А я, как страус, прятала голову в песок.

– Этери, – мягко прервала ее Софья Михайловна, – я не об этом спрашиваю. Вас тянуло к нему?

– Нет, не очень. – Этери низко наклонила голову.

– Не надо ничего стыдиться. Многие женщины находят утешение в работе. Многие всячески уклоняются от сексуальных контактов с мужьями. Вам я посоветую то же, что советую всем: составьте план и живите по нему.

– Не понимаю.

– Ваш день должен быть забит так, чтобы малейшего просвета не осталось. Лучше откажитесь от одной из галерей, продайте ее или закройте на время. Или сдайте в аренду. Заблокируйте в телефоне номера необязательных приятельниц. Займитесь благотворительностью. Волонтерской работой.

– Я занимаюсь благотворительностью, – отозвалась на это Этери. – Работаю в фонде Чулпан Хаматовой. «Детские сердца».

– Прекрасно. Это благородная и нужная работа, – одобрила Софья Михайловна. – Но это фандрейзинг – сбор денег. А я вам предлагаю поработать в больнице с реальными больными.

– Думаете, мне станет легче, если я увижу, как плохо другим? – скептически поджала губы Этери. – Думаете, я с жиру бешусь?

– Конечно, нет! Вам нанесли тяжелую психическую травму. Вам больно, вы растерянны…

– Это точно, – кивнула Этери. – Я привыкла, что у меня всегда все под контролем. А теперь… Я впервые попала в ситуацию, когда нельзя просто переключить машину на нейтраль, если вы меня понимаете.

– Я не вожу машину, но догадываюсь, что вы имеете в виду. Волонтерская работа помогла бы вам отвлечься и забыть. Понимаю, сейчас вам не хочется забывать. Вам хочется без конца бередить рану и упиваться горем. Только так вы чувствуете себя живой.

Этери глянула на нее со страхом.

– Откуда вы знаете?

– Работа у меня такая! – добродушно рассмеялась Софья Михайловна.

– Хорошо, я пойду в больницу.

– Вот и отлично. Я вам запишу несколько адресов и телефонов. И ко мне прошу… – Софья Михайловна перелистала ежедневник. – Через неделю. – Она бросила взгляд на часы. – Говорят, счастье – лучшая месть. Хотите поквитаться с мужем? Будьте счастливы.

– Это легко сказать…

– Мы с вами должны найти дорогу к счастью. Кстати, счастье обычно познается задним числом. Живешь полной жизнью с кучей проблем и неприятностей, справляешься с ними, как можешь… Оглядываешься назад – ба, да я, оказывается, был счастлив. Только не надо путать счастье с сиюминутным торжеством. Вот, я вам талончик выписала. В следующий четверг прошу ко мне. И вот вам моя карточка с телефоном. Если будет что-то экстренное, звоните.

Выйдя на улицу, Этери позвонила мужу.

– У нас суд назначен на шестнадцатое. – Шестнадцатого ноября должно было слушаться их дело о разводе. – Если ты не приедешь поговорить с детьми, я не дам тебе кончить дело миром. Понятно?

– Ты что, сама не можешь? – недовольно протянул Леван.

– Это твои дети. И это ты уходишь из дому, а не я.

– Ну сколько можно попрекать! Я уже устал извиняться. Любила бы меня хоть чуть-чуть, ты бы за меня порадовалась. Я не могу переносить суд, пойми ты, у меня свадьба на носу!

– Я не прошу переносить суд, – холодно отозвалась Этери. – Я прошу приехать и поговорить с детьми. Можешь прямо сегодня. Но никто за тебя этого не сделает, даже не надейся.

– Сегодня я занят, мне надо на стройку…

Этери поняла, что Леван имеет в виду дворец в диснеевском духе на Новорижском шоссе, о котором она говорила Кате.

– Меня это не волнует, – холодно перебила она мужа. – Найди время. Прямо сегодня. Только помни: в девять они ложатся спать.

Он приехал. Ужасно недовольный, виноватый, не знающий, что говорить.

Семилетний Никушка обрадовался, с разбегу бросился к папе, а насупленный Сандрик остановился в дверях, Этери пришлось мягко подтолкнуть его, чтобы вошел в комнату.

Все это происходило в малой гостиной их дома на Рублевке, который Леван, уходя, оставил жене.

– Сандро, Нико, я должен вам что-то сказать.

– А где ты был? – ничего не слушая, спрашивал младший сын. – А почему тебя не было?

– Нико, помолчи, послушай папу, – приказала Этери.

Леван беспомощно взглянул на нее. Ему так хотелось, чтобы она взяла все на себя! Ну почему они не могут просто его отпустить? Оставить в покое?

Все молчали. Говорить пришлось ему.

– Сандро, Нико, нам с вашей мамой придется расстаться. Так… так надо. Так получилось. Я буду жить в другом месте… Но я буду вас навещать. Я… буду вас любить.

В эту минуту он их всех ненавидел. Но больше всех – Этери. Из-за нее он чувствовал себя нашкодившим школьником.

– Звоните мне, – выдавил из себя Леван. – Я вам всегда рад. Ведите себя хорошо, слушайтесь маму.

Никушка так ничего и не понял.

– А почему ты не можешь жить с нами, пап? Почему?

– Ну… так получилось, – беспомощно повторил Леван.

– А когда ты вернешься? – не отставал младший сын.

– Я… я не знаю. Я буду приезжать! – нашелся Леван. – Да, я буду приезжать в гости!

– А почему мы не можем жить с тобой? – продолжал малолетний мучитель.

– Потому что я теперь буду жить в другом месте. – Леван чувствовал, что его терпение на исходе. – У меня теперь другая семья. – Даже в его собственных ушах это прозвучало нестерпимо фальшиво, аж зубы заломило. Он рывком поднялся с дивана. – Тебе мама все объяснит.

Он вышел из гостиной, пересек короткий коридорчик и попал в просторный холл. Этери вышла следом за ним, приказав мальчикам оставаться в комнате.

– Ну что, довольна? – проговорил он в бешенстве. – Заставила меня унижаться, время терять…

– Если общаться с детьми для тебя – время терять, значит, я не за того вышла замуж.