Татьяна Тронина - Песчаный рай

Дина приблизилась к калитке, отворила ее.

Вот тут-то уж самое время было Лиле выскочить! Но она не сделала этого. Стояла и наблюдала издалека, как беженка идет уже по двору, рядом с Диной.

«От холеры иногда умирают, – подумала Лиля. – Если Дина заразится, то она может умереть. И тогда Руслан будет свободным».

О том, что может заразиться сам Руслан (вернется же он в дом рано или поздно?), Лиля почему-то не подумала. О том, что в доме есть маленький ребенок – дочка Руслана и Дины, – и вовсе. Лиля думала только о Дине. О том, как хорошо, если бы Дина исчезла совсем…

Через день город закрыли на карантин. Эпидемия холеры. Было несколько заболевших. Почти всех вылечили. Умер только какой-то старик, что ли, и еще младенец, Марьяша, дочка Дины.

Но разве в смерти Марьяши была виновата она, Лиля? Нет, конечно. Это Дина, дурочка, собственными руками угробила свою дочь. Надо же до такого дойти – пускать в дом кого ни попадя! Лиля тут ни при чем, нет-нет-нет, не надо переводить стрелки…

«А может, ребенок у той беженки и вовсе был здоров. Фидель только подозревал у него холеру, но это же не значит, что ребенок был действительно болен! Не доказано – значит, не факт. Может, Марьяша от кого-то другого заразилась, позже. Или чуть раньше!» – с раздражением подумала Лиля, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний.

В самом деле, какой смысл копаться в прошлом, выискивать правых и виноватых. Если она и была в чем-то виновата, то только в том, что до безумия влюбилась в Руслана.

И Руслан ее тоже любил. Они все-таки столкнулись с Лилей на узких улочках Серхета, но позже. И не смогли уже разойтись. Все произошло именно так, как и предчувствовала Лиля.

Тогда она не сомневалась, что Руслан бросит Дину. Ладно, Дина не заразилась холерой, но их с совместный ребенок – умер. Что еще могло их держать вместе, Руслана и Дину? А, долг. Ну да, нельзя мужчине сразу бросать свою жену в горе… Должно пройти какое-то время.

И Лиля ждала. Она к этому времени уже изучила характер своего возлюбленного и знала – его нельзя к чему-либо принудить. Русланом невозможно было манипулировать – не подкаблучник он. В открытую просить его: «Русланчик, брось Дину, иди ко мне!» – глупо. Ныть, жаловаться, изображать страдания – еще глупее.

Лиля забеременела – через пару-тройку лет после смерти Марьяши. О, как девушка ликовала, узнав, что ждет ребенка от своего возлюбленного! Руслан, как честный человек и настоящий мужик теперь точно бросит Дину. Без всяких просьб со стороны Лили.

Она повела себя в высшей степени мудро – ни о чем просить не стала, бабьих истерик не затевала, лишь спросила тогда отстраненно, даже холодно: «Руслан, рожать мне ребенка или нет? Я беременна. Как скажешь, так и будет».

Руслан велел – рожай. Но и сам свою Дину не бросил, вопреки всем ожиданиям… Это так невыносимо – ждать, когда любимый станет наконец твоим, и только твоим! И не сметь его ни о чем просить.

А может, и надо было его попросить? Прямым текстом. И пожаловаться, как больно и плохо без него. Рассказать о своих страданиях, о ревности, которая терзает постоянно…

Может, он ждет, чтобы его – попросили наконец.

Лиля поднялась, отряхнула подол.

Калитка была не заперта, входная дверь тоже.

Лиля вошла в дом и сразу увидела Руслана – тот сидел в гостиной, на диване, смотрел куда-то вниз, себе под ноги. На столе напротив – пустая теперь, урна.

Лиля замерла, прислушалась – тихо. Дины нет. Отлично. В самом деле, после подобных «открытий» (у мужа на стороне, оказывается, любовница с ребенком!) мало кто из женщин способен остаться с неверным супругом. Тем более что Дине было куда ретироваться…

– Убирайся, – вздрогнув и метнув быстрый, колючий взгляд на Лилю, обронил Руслан.

Но Лиля не стала его слушать. Молча подошла, смиренно опустилась на колени. И сказала, поникнув головой:

– Прости меня.

Она никогда и ни за что не просила у него прощения, равно как и он у нее. Два гордеца, поспорившие друг с другом, кто сильнее. Это неправильно – теперь поняла Лиля. Мужчина всегда сильнее…

– Прости меня. Я виновата. Я сделала ужасную вещь. Но мне больно. Я тебя ревную, знаешь? Я тебя люблю и ревную. Прости меня, пожалуйста, Руслан.

– Нет, – с холодной ненавистью отозвался тот.

– Руслан, миленький, прости меня, дуру… – Лиля поникла еще сильнее и вдруг зарыдала. Это тоже был первый раз, когда она плакала при своем возлюбленном. Лиля не играла в этот момент – слезы полились сами, без всяких усилий. Она почувствовала облегчение, освобождение… Женщина рыдала безутешно и безудержно, всхлипывая и задыхаясь.

Руслан ненавидел женские слезы, поэтому Лиля никогда не позволяла себе расслабляться при нем. А надо было. Боже, как давно надо было это сделать!

– Я тебя люблю… Я тебя люблю. Я тебя люблю! – прорывалось у нее сквозь всхлипы. – Прости…

Руслан молчал, и это молчание в какой-то мере давало Лиле надежду. Он уже ее не гонит. Значит, может, и правда простит.

Какой-то стук снаружи.

Руслан вскочил, бросился к окну, словно ждал кого-то.

– Лагутенко… – пробормотал он. – Блин. Что ему тут надо? Лиля, ты вот что, иди в спальню. Посиди там пока. Не хочу, чтобы он тут тебя видел. Тихо там сиди.

– Хорошо, – вытерев слезы ладонью, Лиля покорно спряталась за соседней дверью.

И, только потом, оказавшись в чужой спальне, Лиля сообразила – Руслан все еще надеется, что жена к нему вернется. Иначе бы не был столь щепетилен, не стал бы прятать свою любовницу.

«Зря я послушалась Руслана, – мрачно подумала Лиля, приникнув лбом к стене. – Надо выйти. Пусть Лагутенко узнает. Пусть все узнают про меня, что я такое для Руслана!»

Лиля уже потянулась к дверной ручке, но ее смутил голос Лагутенко. Старший лейтенант, обычно такой мягкий и доброжелательный, был сейчас, кажется, не в себе.

– Ты что творишь, Сергеев, ты что творишь?! – странным, каким-то звенящим голосом произнес Лагутенко.

«И в гарнизоне уже узнали про меня? Или Лагутенко намекает на то, что Руслан избил Динку?» – Лиля решила не торопиться выходить из своего укрытия.

– Лагутенко, в чем дело? – мрачно отозвался Руслан. – Ты как со мной сейчас разговариваешь? Я, между прочим, тебя старше по званию…

– Твою мать… Я сейчас на складе был, бумаги все поднял. Ты этим делом заведовал, так какого хрена… – далее шли крепкие выражения. «А-а, это по работе!» – разочарованно подумала Лиля. Но продолжала слушать разговор.

– Не кипятись, обсудим, – это Руслан.

– Тебя под трибунал, Сергеев, какие разговоры. Ты куда конфискованные «калаши» дел?

Пауза.

– Кирилл, мы можем обсудить это, – Руслан, настойчиво. И явно нервничая.

– Что, в долю меня взять хочешь? А вот это видел? У нас в гарнизоне таких сволочей еще не было…