Джилл Шелвис - В твоих сильных руках

Его накрыло отчаяние. Так не должно было случиться.

Джекс услышал, как наверху что-то упало, и, перескакивая через ступеньки, поднялся на второй этаж, но там было пусто. Он обнаружил источник шума в мансарде. Просторное помещение растянулось в длину на весь этаж. Сейчас тут находилась большая часть мебели с других этажей — ее перенесли на время шлифовки полов. Повсюду лежал брезент, валялись коробки, наполненные всяким барахлом, оставшимся еще со времен прабабушек.

Здесь было холодно из-за ледяного, пронизывающего сквозняка и столь же ледяного взгляда, которым наградила его Мэдди. Она сидела на полу со смартфоном в руках, перебирая содержимое стоявшей перед ней коробки.

— Привет, — сказал Джекс и вошел в мансарду, явно рискуя отморозить себе все части тела.

Мэдди молчала.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь определить, что можно продать, чтобы покрыть счета за этот месяц.

О, черт.

— Мэдди…

— Это не обсуждается.

Джекс не уходил, и она вздохнула — ее выдох превратился в пар, подтверждая, насколько здесь холодно.

— Ладно, — она кивнула в сторону вороха непонятно чего в дальнем углу, — посмотри, пожалуйста, под брезент, нет ли старой скамейки для холла? Помнится, у нас такая была. На и-бэй выставлена такая же за триста пятьдесят долларов. Я была бы просто счастлива, если б удалось выручить за нее хотя бы половину суммы.

Джекс приблизился к груде вещей, накрытых брезентом.

— Тебе не стоит здесь работать. Тут слишком холодно.

— Оказывается, наличие финансовых проблем не дает замерзнуть.

Джексу была ненавистна сама мысль, что Мэдди приходится тревожиться из-за денег.

— Где твои сестры?

— Поехали в Сиэтл, в комиссионки — надо узнать, могут ли они взять у нас кое-какие вещи.

— Если ты продашь всю мебель, что останется, когда ты откроешь отель?

Мэдди посмотрела на Джекса, словно сомневалась в его умственных способностях, и вернулась к работе со смартфоном. Ее щеки пылали лихорадочным румянцем, глаза блестели подозрительно ярко, а уголки ее сочных, теплых, щедрых губ были уныло опущены.

И тут до него дошло. Она не злится на него. Она обижена.

— Мэдди.

— Уходи. Я сейчас всех ненавижу, а уж тебя тем более.

— Нет, это не так.

— Нет, так. В самом деле.

— Я могу изменить твое мнение о себе.

— Я в этом не сомневаюсь, но только попробуй — и завтра ты будешь выглядеть весьма прикольно.

Джекс не смог сдержаться и рассмеялся. Мэдди посмотрела на него:

— Это не смешно! Я хотела тебя, а ты ушел!

— Я хотел тебя, ты — меня, вот только…

— Ты не просто аварийный выход. Я не такая стремительная, как ты.

Он смотрел в ее глаза и видел, что это правда. Вспомнив совет Джин, он покаянно склонил голову.

— Я был не прав, что оттолкнул тебя.

— Ого! Мужчина говорит, что он не прав. Что там еще за фокусы припрятаны у тебя в рукаве?

— Не знаю. Посмотри сама.

Мэдди изогнула бровь.

— Раздевайся.

До сих пор Джекса мало что могло удивить, но на сей раз он был просто ошарашен. Он снова рассмеялся и охотно снял с себя рубашку.

Мэдди глядела на его грудь, на татуировки. Ее взор затуманился, но, опомнившись, она пожала плечами, словно ей все равно.

Все равно, черт возьми.

— Я уже видела тебя без рубашки, — холодно сказала она, но затем прошептала еле слышно — так тихо, что, не наклонись он, не расслышал бы: — Пожалуй, я бы лучше посмотрела на тебя без штанов.

— Ты и без них меня видела.

— И ты споришь с женщиной, которая на грани нервного срыва?

Джекс снова едва сдержал смех, но вовремя остановился — она все еще смотрела на него, как бы говоря: «Чтоб ты провалился». Но по крайней мере смотрела. А на ее порозовевшем лице не отражались больше ни боль, ни смущение. Миссия наполовину выполнена.

Не сводя с Мэдди взгляда, он рывком расстегнул джинсы и спустил их на бедра.

Взгляд Мэдди был прикован к его зеленым, как травка, трикотажным трусам. Она медленно отложила свой смартфон, а затем медленно поднялась с пола.

— Я все еще пытаюсь тебя ненавидеть.

— Но не можешь.

— Смогу. Через какое-то время.

— Тогда я заставлю тебя передумать, — сказал Джекс.

— Я же упертая, помнишь?

— Да, но я очень хорошо убеждаю.

Она прикусила нижнюю губу и воззрилась на него явно без ненависти.

— Ты… — Она указала на его эрекцию. — Эээ…

— Да. — Джекс сам был в шоке, как и Мэдди. В комнате-то было ужасно холодно.

— Я думала, на холоде он должен съежиться, — сказала она, выделив голосом слово «он».

Джекс открыл рот, затем снова закрыл его. Мэдди — единственный человек на свете, который способен лишить его дара речи: пока он стоял здесь, без рубашки, с приспущенными штанами, она встала и сняла с себя толстовку.

Пока Джекс пожирал ее взглядом, она расстегнула пуговицу и молнию на своих джинсах и тоже их приспустила.

— Вот черт, — сказала она и посмотрела на Джекса. — Ладно, только имей в виду, что я не планировала сегодня стриптиз. А то бы подготовилась.

Если она имела в виду, что под джинсами оказались фиолетовые кружевные трусики танга, которые не очень сочетались с ее голубым бюстгальтером, то цветовая гамма Джекса совершенно не интересовала.

Мэдди хотела скинуть с себя джинсы, но кроссовки не дали ей этого сделать.

— Немного физической нагрузки не повредит. Джекс рассмеялся, а она, возмущенно вздохнув, принялась развязывать шнурки.

Внезапно его веселье сошло на нет, уступив место неприкрытому и совершенно неподдельному вожделению. Виной тому были ее изящные трусики, разделившие ее милую попку в форме сердечка на две половинки.

— Мэдди… — Голос Джекса стал хриплым и грубым.

Она все еще сражалась со шнурками.

— Что?

Прежде чем он смог ответить, на полу, в пяти футах от нее, зазвонил телефон. Изменив позу, Мэдди медленно потянулась за ним.

— Не могу, — ответила Мэдди в трубку: она стояла на коленях, опираясь на одну руку. — Я… — Обернувшись, она глянула на Джекса — ее взгляд вновь опустился на его трусы. — Мне надо идти. — Одним движением большого пальца она нажала отбой. Все еще разглядывая его, она некоторое время молчала. — Мы сейчас находимся в холодной комнате и демонстрируем друг другу наши… части тела.

— Есть такое.

— Пора бы нам повзрослеть.

— Возможно. Но не сегодня.

Мэдди перевела дыхание, по-прежнему не сводя глаз с его возбужденного пениса.

— Вчера ты сказал, что не хочешь быть для меня аварийным выходом.

— Дурацкое заявление тупого парня, который к тому же не очень хорошо соображал в тот момент.

— А сейчас ты хорошо соображаешь?

— Да. Между нами не только секс. Так что если тебе нужно убежище, я к твоим услугам.

— Очень великодушно с твоей стороны.