Галина Куликова - Милая неженка

Никины воспоминания прервал длинный телефонный звонок. Вздрогнув от неожиданности, она бросила взгляд на часы – почти одиннадцать. За исключением Женьки, так поздно ей мог позвонить только один человек. Тяжело вздохнув, она сняла трубку.

– Вероника Александровна, привет! – услышала она нарочито бодрый голос отца. Он всегда, даже в детстве, называл ее по имени-отчеству. Ника считала, что ему доставляло удовольствие слышать в этом сочетании свое собственное имя – вероятно, таким образом он самоутверждался.

Разговоры с отцом никогда не доставляли Нике удовольствия, хорошо хоть, что звонил он довольно редко. Правда, в этот раз он беспокоил ее исключительно по делу – желал выяснить, что бы Ника хотела получить от него к своему дню рождения.

– Тридцать лет – дата солидная, – важно заявил он, как будто юбилей дочери являлся его личной заслугой. – Проси что-нибудь серьезное.

Ника вежливо поблагодарила отца за заботу и сказала, что полагается на его вкус и будет рада любому подарку. По опыту она хорошо знала, что его «вкус» определялся исключительно финансовой ситуацией, которая менялась в зависимости от того, пьет он в данный момент или же «в завязке».

Разговор с отцом нарушил течение Никиных мыслей. Вспоминать о детстве больше не хотелось, и она с сожалением закрыла альбом.

Дверь «Фотоателье номер 44» открылась, и в нее протиснулся длинный рыжий парень, обвешанный сумками с фотоаппаратурой.

– Салют, – обратился он к сидевшей за конторкой Нике. – Подмогнешь?

– Привет, Мишук, – откликнулась девушка, быстро поднялась и поспешила к нему на помощь. – Что это ты сегодня так экипировался?

– Все свое ношу с собой, – хохотнул фотограф, перевешивая на плечо Ники большую черную сумку с десятком оттопыренных кармашков по бокам. – Шутка, – добавил он и пояснил: – Тут один чувак линяет за кордон и распродает свое барахло. Я у него много чего прихватил. Могу показать, если интересуешься. Есть совсем нехилая бленда, макрушник, пара «кэноновских» тушек…

Ника усмехнулась. Когда Мишук начинал говорить на своем профессиональном сленге, непосвященному человеку понять его было сложно. А Ян Сигизмундович, будучи фотографом старой закваски, приходил в ярость, когда слышал, как тот называл вспышку «пыхой», а объектив «стеклом».

– Вообще-то мне хороший портретник нужен, – сказала Ника.

– А-а, был у него полтинег, да я не взял – разве же это портретник! – скривился Мишук, развернулся и направился в заднюю комнату, служившую чем-то вроде лаборатории в сочетании с кладовой.

– Ну, тогда как-нибудь в другой раз, – махнула рукой Ника, следуя на ним по пятам.

Мишук сгрузил сумки на стоявший в углу диванчик, открыл одну из них и вытащил на свет божий толстенький блестящий объектив, похожий на укороченную подзорную трубу.

– Во классная игрушка, – сказал он с восторгом. – Пришпандоришь к своей старушке – будет жикать, как новенькая. По дружбе отдам недорого.

Ника вздохнула. То, что для Мишука считалось «недорого», для нее наверняка было целым состоянием.

– Да нет, Миш, спасибо, я пока как-нибудь обойдусь.

– Что, с монетами по-прежнему туго? – сразу же догадался Мишук. – Да, с нашим боссом не шибко разбогатеешь. А че у тебя там со стоками?

Спрашивая про «стоки», Мишук имел в виду микропейментовые фотобанки, которые в последние годы пользовались повышенным вниманием отечественных фотографов, как профессионалов, так и любителей. Сам Мишук относил себя к «мощным стоковцам», хранил в банке несметное количество снимков и зарабатывал на этом до пары тысяч «зелененьких» в месяц. Когда полгода назад Ника показала ему свои «Картинки с улицы», он сразу же посоветовал ей тоже отправить их в один из фотобанков.

– А чего, попытка, как говорится, не пытка, – сказал он. – Точно знаю, что голых баб в базах до хрена, а вот тема «Настроение», например, охвачена слабо. Так что не тушуйся и засылай.

Ника не стала долго раздумывать и сделала так, как советовал Мишук. Поначалу ничего не происходило, но потом на ее счет все же стали поступать некие суммы. Они были мизерными с точки зрения крупного профессионала, зато значительно улучшали настроение безработному любителю. Но вот буквально пару дней назад произошло нечто невероятное – Ника получила почти шестьсот баксов чистыми и никак не могла поверить в реальность случившегося.

Вот почему в ответ на вопрос Мишука о стоках Ника поспешила поделиться с ним радостной новостью.

– Ну и зашибись, – подвел итог ее коллега. – Выходит, спрос на твои карточки возрос. Было бы у тебя их больше, и бабки могли бы быть больше. Так что давай, посылай еще.

Разговор их прервала трель мобильника, и через секунду Мишук уже с головой погрузился в свою фотографическую стихию.

– А какое стекло он брал? – кричал он в трубку. – Не, ну он точно лузер. Да ты че, если у этого урода руки-крюки, ему никакой Хассель не поможет.

Ника вышла из комнаты, осторожно прикрыла за собой дверь и снова улыбнулась. Хорошо, что Ян Сигизмундович ушел пить кофе, иначе не миновать бы Мишуку очередной нотации.

Вообще-то Мишук был фотографом от бога. В старые добрые времена он слыл знаменитостью, работал для лучших отечественных изданий и вращался в самых разгламурнейших кругах. На своем пути к блестящей карьере он преодолел и огонь, и воду, но вот испытания медными трубами славы не выдержал – начал безбожно пить. В итоге все закончилось довольно печально, и Мишук лишь чудом не угодил в Кащенко. Разом утратив свой привилегированный статус, теперь он кормился со своих прежних достижений, а для души трудился у Яна Сигизмундовича на ниве свадеб и банкетов. Он был виртуозом репортажной съемки и даже в глубоком подпитии умудрялся делать такие уникальные снимки, что молва о них продолжала гулять по всей Москве. После очередной «литры выпитой» Мишук непременно начинал себя жалеть, и все его стенания обычно заканчивались патетическим восклицанием: «Во мне погиб великий художник!» На что Ян Сигизмундович нравоучительно отвечал: «Он погиб от твоей собственной руки, мой друг», и Мишук тут же сдувался.

Не успела Ника усесться на свое место, как зазвонил стоявший на столе телефон. Она поспешила поднять трубку и приветливо сказала:

– Фотоателье номер 44. Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

– Тем, что немедленно возьмешь свой фотик и галопом примчишься сюда! – завопил в ответ голос Евгении. В голосе звучала паника.

– Женька, ты меня пугаешь, – сердито ответила Ника. – Что там у тебя стряслось? Почему ты так кричишь?

– Тут каждая минута дорога, а ты задаешь дурацкие вопросы, – по своему обыкновению вспылила Евгения, но причину переполоха все же объяснила.