Надежда Никольская - История одной болезни

Анна Петровна побежала за водой. Она, конечно, догадалась, что происходит что-то неладное, но не представляла себе истинных размеров бедствия.

– Вы не плачьте! – Колька храбро подошел к Елене Сергеевне. – Все будет хорошо, вот увидите.

Елена Сергеевна только погладила его по голове.

– Это я во всем виновата, – сказала она одной Райке. – Вы его любите, а у меня не хватило сил.

Анна Петровна верно оценила ситуацию и увела Кольку на кухню.

– Нет, – Райка понимала, о чем она. – Вы очень долго боролись.

– Брось его, пока не поздно, – прошептала Елена Сергеевна. – Ты ничего не понимаешь, лучше не будет. Станет только хуже.

– Это вы ничего не понимаете. Мы вместе уже почти год, – Райка немного преувеличила, – а плохо стало только последний месяц. Я его не брошу.

– Хорошо. Мне пора к косметологу. – Елена Сергеевна встала.

– К косметологу? – не поняла Райка.

– Да. В жизни все должно идти по плану! – И Елена Сергеевна удалилась.

К Райке подошла Анна Петровна.

– Отведи Кольку на тренировку и сама позанимайся, – спокойно сказала она.

– Мама, у меня нет настроения. – Райке хотелось лечь, лежать, чтобы никто ее не трогал.

– У тебя нет настроения, а у Кольки – соревнования. И опускаться нельзя. Выйдет Анатолий из больницы, а ты чучело чучелом. Вставай и иди!

– Мамочка, пойдем! – подошел к ней Колька.

Райка провела ладонью по глазам.

– Пойдем.

В клубе, похоже, все уже всё знали.

– Коля, я провожу тебя на тренировку, – предложила Галя, одна из администраторов. – У вас отличный новый тренер. Андрей же вас только временно тренировал.

– А как же Толя? – Колька почти кричал.

У Райки не было сил его урезонить. Но Галя оказалась настоящим молодцом.

– Толя ведь болеет, – спокойно объяснила она. – Ему тяжело сейчас вас тренировать. А ты должен побеждать. Помнишь, как он радовался, когда ты занял первое место?

– Да, – кивнул Колька. Глаза у него были мокрыми.

– Вот и хорошо. Иди, занимайся. А Анатолию покажешь медаль. Выздоровеет и будет только сам тебя тренировать.

Колька шмыгнул носом и пошел переодеваться.

Райка решила, что посидит на улице, пока он занимается.

– А что ты-то не переодеваешься? – налетела на нее неизвестно откуда взявшаяся Лена.

– Я не хочу, у меня нет сил.

– Это глупости. От занятий станет легче.

– Лена, я правда не могу!

– Можешь! – жестко отрезала Лена. – Иди в раздевалку. Даю тебе пять минут.

– Меня же сегодня нет в твоем расписании! – улыбнулась Райка сквозь застилавшие слезы.

– У тебя пять минут! – грозно повторила Лена.

После занятий Райке действительно стало легче. Колька тоже повеселел после тренировки.

– Мама, ведь все наладится? – спросил он с надеждой.

– Наладится, – пообещала Раиса.

Что можно рассказать про больницу? Про длинные коридоры с непонятным запахом болезни и страха, про странных, на Райкин непросвещенный взгляд, людей со стеклянными глазами, идущих в каком-то непонятном направлении.

Утром, когда Райка пришла к Анатолию, Елена Сергеевна уже сидела у него в палате.

– Доброе утро, Рая! – сдержанно, но приветливо поздоровалась она.

– Познакомились, спелись уже, – проскрипел Анатолий. – Да сходите же вы кто-нибудь в аптеку.

Райка поправила ему подушку.

– Нет, Толя.

– Ты просто змея. Как я раньше не разглядел?

– Я хорошо притворялась. Но в аптеку не пойду.

Райка поймала одобрительный взгляд Елены Сергеевны.

Когда Анатолия увезли на какое-то очередное обследование, его мать спросила у Райки:

– Может быть, нам имеет смысл нанять сиделку?

– Не нужно! – испугалась Раиса. – У меня ведь свободный график, я лучше сама.

Елена Сергеевна только вздохнула, но спорить не стала.

Райка ходила в больницу, как на работу. И старалась не смотреть по сторонам, ничего не замечать, ни о чем не думать, не чувствовать ни времени, ни боли, ни усталости. Она помогала соседям по палате, чтобы те не раздражались от ее присутствия, помогала санитаркам, чтобы те лучше заботились об Анатолии, когда ее нет. Но, главное, она могла находиться с ним почти постоянно.

Колька с пониманием относился к отсутствию матери. Он тоже ждал, когда Анатолий вернется.

Несколько раз он просил:

– Мама, возьми меня с собой!

– Нельзя, – объясняла Райка терпеливо. – Во взрослые больницы детей не пускают.

– Но я буду хорошо себя вести! – продолжал настаивать Колька.

– Нет, солнышко, это невозможно.

Колька расстраивался и обижался. Рисовал для Анатолия рисунки, писал ему письма. Райка знала, что Анатолию это совсем не нужно, но говорила сыну, как важно Толяну знать про Колькину заботу.

Колькины подарки забирала себе Елена Сергеевна. За несколько дней она перестала подозревать Райку во всех смертных грехах.

Как-то в больницу заехал даже Михаил.

Он не провел с Анатолием много времени, но подошел к Райке:

– Кажется, я вас обидел тогда. Извините.

– Это теперь совершенно неважно, – искренне ответила она.

Для глупой Райки теперь было важно только оставаться рядом с Анатолием. Она не слышала его грубости и крика, не видела серого равнодушного лица. Она продолжала ценить каждую минуту, проведенную вместе. И еще надеялась, что однажды муж станет прежним. Она ведь ждет, значит, он вернется. И не знала, сколько Анатолий здесь лежит, неделю, месяц, год. Дни мелькали, как тогда, в детстве, деревья в окнах несущегося автомобиля.

Райку немного поддерживало только то, что Лена, ставшая за короткое время настоящей подругой, каждый вечер любыми способами затягивала ее на тренировки. Раиса занималась, пока не уставала так, что в голове не оставалось ни одной мысли.

Это смешно, но она его любила. Любым. И ждала. Каждую минуту, моя пол, вынося судно, помогая справиться с невкусной больничной едой. Главное – не смотреть по сторонам. Любить, не думать, ждать – три нехитрых придуманных правила, которые она старалась постоянно соблюдать.

Через две недели, к вечеру, когда Райка собралась уходить, Анатолий вдруг сказал с прежде привычными, а теперь забытыми интонациями:

– Спасибо тебе. И прости меня. Вот увидишь, я встану, и все будет как раньше. Даже лучше. Ты только не уходи, потерпи меня немного.

Райке удалось не заплакать. «Дождалась!» – обрадовалась она про себя. В палате было много народу, но все равно она крепко, по-настоящему поцеловала его под осуждающим взглядом медсестры. И ушла.

На улице Райка, будто проснувшись, вдруг заметила, что наступила настоящая весна. Снег совсем растаял. Она даже засмеялась, удивившись, как это все пропустила. Мир вокруг снова обрел краски. Бешено несущаяся машина снова остановилась на ровной дороге. Анатолий вернулся.