Ксения Беленкова - Свидание у Средиземного моря

Обряд бар-мицвы, как оказалось, включал в себя таинственное действо – наложение на руку виновника торжества какой-то повязки под названием тфилин . Эта лента связывала две коробочки, в которых хранились священные заповеди. Надевая тфилин, нужно было произносить благословение. И весь ритуал показался Ане таким сложным, что она всерьез зауважала Мишку. Наверное, он долго тренировался, чтобы не запутаться в наложении этой повязки. Во всяком случае, вид у него был куда более сосредоточенный, чем у первоклассника, завязывающего шнурки. Но дальше Мишку ждали еще более серьезные испытания. Он самостоятельно приготовил целую речь по одной из глав Священного Писания. И выглядел очень трогательно, произнося возвышенные и серьезные слова. Все эти трудности стоили главного – банкет брата ждал царский. В просторном зале уютного ресторана, что находился совсем рядом с домом, собрались самые близкие. Были здесь и Мишкины друзья из школы. Они общались на иврите, так что Аня ничего не могла понять. Зато каждый мог выбрать себе столик и сесть рядом со знакомыми. Поэтому никому не было скучно. Казалось, язык здесь один – и это говорили сердца. Как только Мишка вошел в зал, Мира с Лилей принялись осыпать его конфетами и орешками, точно жениха. Аня тоже подкинула несколько горстей. А потом все расселись за столы, чтобы говорить Мишке добрые, светлые, серьезные, а порой и веселые речи. Аня сидела рядом с сестрами. Лиля вся сияла – ее за руку почти все время держал Натан. Он бережно пододвигал ей стул, накидывал кофту на плечи, если по залу проходил сквозняк. Натан серьезно, вдумчиво и дотошно рассказывал о значимости сегодняшнего события. Вспоминал свою бар-мицву и то, как читал в синагоге отрывок из Торы. Мишке это еще предстояло в будущий шабат. Аня старалась слушать с интересом, но порой ловила себя на желании зевнуть. Натану не хватало красноречия дяди Левы, который самую сухую историю мог размочить отменной шуткой.

– Можно к тебе? – спросил вдруг знакомый голос.

Илья, как всегда, появился неожиданно. Будто вырос из-под земли рядом со столиком, где сидели сестры. Не дожидаясь ответа, он опустился на соседний стул. И Аня даже подумала, что тот пустовал специально – в ожидании Ильи.

– Свежо выглядишь, – он оценивающе глянул на Анину футболку.

– Это Мишкин подарок, – ответила гордо.

– Ааа, понятно, – кивнул Илья и доверительно добавил: – Ну, рассказывай, как там твоя тушеная морковь?

– Что? – не сразу сообразила Аня. – Ах, Цимес? Между прочим, это слово означает «самое лучшее»…

– Да неужели? – Илья изобразил удивление. – «Самое лучшее» блюдо на гарнир? Тогда я согласен быть основным блюдом.

– Шути-шути, – отмахнулась Аня.

– Все варится-варится в своем соке, – продолжал подначивать Илья. – Как бы этот Цимес весь не выкипел.

– А я думаю, что Цимес – означает «самое лучшее» лекарство для моей души, – раздухарилась Аня, желая немного сбить с Ильи самоуверенность.

– Зачем тебе лекарство? Ты что же, болела? – ничуть не смутился он.

– По-всякому бывало, – искренне призналась Аня. – Цимес мне очень помог, это правда.

Повисла пауза, теперь Илья смотрел уже совсем серьезно, без издевки или иронии.

– Так чем он так хорош, этот Цимес, что заставил тебе лететь в чужую страну ради встречи?

Аня задумалась, откровенничать на эту тему с Ильей было как-то странно. Но никто другой не задал ей подобного вопроса.

– Он очень легкий и веселый, – начала она. – С ним было просто, но при этом Цимес всегда понимал сложные вещи. Те, что объяснить другим мне было трудно, а вот ему как-то легко выходило. Он поддерживал меня, давал советы, если я просила. И никогда ничего не требовал взамен. Кроме встречи. И вот надо же, мы до сих пор так и не увиделись… А я хотела этого больше всего на свете…

Илья молча смотрел на нее. Он по-прежнему был серьезен.

– А если бы я попросил тебя забыть о нем, ты бы смогла? – спросил наконец он.

Аня смутилась. Она не знала, что отвечать. Илья почувствовал заминку и нашелся первым:

– Ладно, я все понял, – сказал он. – Сложно воевать с невидимым противником.

– Я ему утром телефон оставила, – призналась Аня. – Просила завтра позвонить. Уже не верю, что наконец встретимся…

– Встретитесь! – зачем-то обнадежил Илья, а потом неожиданно добавил: – Пойдем танцевать? Цимес переживет, как думаешь?

И Аня заулыбалась, счастливая от того, что этот разговор не отдалил их друг от друга. Она будто только что вспомнила, где находится. А вокруг звенела музыка да кружились в танце улыбающиеся гости.

– Это хасидское регги, – сказал Илья. – Матисьяху, знаешь такого?

Не говоря ни слова, Аня сорвалась с места. Она выискала среди танцующих Мишку и, весело отплясывая, схватила его за руки.

– Твой диск?

– Ну да, – кивнул Мишка.

– Матисьяху?

– Он.

– А твой папа был прав. Он мне нравится.

Но вдруг заводная мелодия сменилась медленной, романтичной. Аня все еще стояла, держась за Мишку, как вдруг он сказал:

– Ладно, передаю тебя в надежные руки.

И буквально подтолкнул Аню к Илье, сам же отправился к друзьям, вполне довольный своим благородством.

– Поступок не мальчика, но мужа, – крикнул ему вслед Илья.

Мишка в ответ шутливо подкрутил несуществующий ус. По залу лилась музыка, а Илья был так близко, что они теперь легко поместились бы в душевую кабинку у Мертвого моря. Аня совсем размякла, и была уверена, повтори Илья сейчас свой вопрос – готова ли она забыть Цимеса – ответ был бы один. Да! И пусть не смолкнет музыка, пусть не ослабеют объятья, пусть всегда так щемит в груди…

До конца израильских каникул оставались считаные дни. Эта страна перевернула в Ане многое и даже позволила расстаться с игрушкой-талисманом. Казалось, теперь дрейдл и не нужен вовсе. Появилось внутри что-то новое, позволяющее самостоятельно делать ответственный выбор. Или сейчас Аня была готова прощать себе ошибки – без них в жизни тоже никуда. Во всяком случае, кто ей нужнее – Цимес или Илья, – решать не старинному волчку. И не его винить, если вдруг выбор окажется неверным…

После праздника бар-мицва дом будто дремал. Непривычная тишина касалась стен. Никто никуда не тянул Аню, не пытался впихнуть в голову новые знания или впечатления. Она была предоставлена сама себе. Положив телефон на письменный стол и зачем-то прислушиваясь, Аня смотрела на три снимка, что висели перед ней. Кто знает, вероятно, в один из кадров попал сам Цимес. Может, это он встретился ей в Яффо? Или же именно Цимес преследовал Аню в Иерусалиме и преподнес неожиданный подарок? Теперь она готова была поверить в любое чудо, особенно если у него есть номер телефона. И вот сегодня все должно было решиться. Если Цимес не позвонит, то можно будет смело ставить на нем крест. Но еще оставался шанс – а что если сетевой друг окажется именно тем человеком, к которому Аня привыкла за долгие месяцы интернет-переписки. Понимающим, веселым, умным…