Сесилия Ахерн - Время моей Жизни

— А вы давно уже здесь работаете?

— Месяц, с тех пор, как Блейк открыл этот центр. Он был так любезен, что предложил мне место. Телешоу пока больше не выходит, а мне не хотелось уезжать домой. Мне очень тут нравится.

— Но это далековато от дома.

— Да, — грустно вздохнула она, — это правда. Ну, поглядим, как все сложится.

— Поглядим?

— Ну да. Как дела пойдут. Ладно, мне, пожалуй, пора идти готовить группу, а еще надо отнести Блейку кофе. Для него кофе — первое дело с утра.

Я бы ей сказала, что для него с утра первое дело. Дженна улыбнулась, и я натянуто улыбнулась в ответ, после чего она вернулась к группе, хлопнула в ладоши, привлекая их внимание, затем вежливо отдала несколько указаний, пару раз пошутила и, удостоверившись, что все заняты делом, выбежала из домика с закрытым стаканом горячего кофе.

— Дальше ты уж без меня, солнышко, — сообщил Жизнь, засунув в рот порцию чипсов.

— Ты что, прыгать боишься?

— Конечно боюсь. Особенно если она будет укладывать твой парашют.

Он хмыкнул и пошел вдоль стены, с преувеличенным интересом разглядывая фотографии Блейка.

Все же мне удалось убедить Жизнь, что ему надо меня сопровождать. Пройти со мной на поле, потому что я не собираюсь болтаться здесь много часов кряду, дожидаясь, пока Блейк освободится. Я же не охотник за знаменитостями, в самом деле.

Нет, не охотник.

Мы с Жизнью проследовали за остальными на улицу, на зеленую лужайку. Было всего десять утра, но уже порядком припекало. Перед нами на две мили протянулась взлетная полоса, а справа расположился ангар для самолетов. Нет, все же Блейк молодец, что это организовал. С другой стороны, обидно, что он воплотил нашу общую идею без меня: не я проводила занятия с новичками, не я сидела в приемной и приветствовала клиентов. Мечта была общая, а плоды ее он пожинает один. А я стою в группке весело хихикающих девчонок, предвкушающих встречу со знаменитостью, со звездой телеэкрана. Его портреты украшают их спальни, если, конечно, девчонки выписывают журнал «Страсть к путешествиям». Я выписываю.

Всего нас было девять человек. Четверо юнцов из гостиницы, три фанатки Блейка, Жизнь и я.

— Ну где же он? — спросила одна хорошенькая блондинка другую, и они прыснули со смеху, поглядев друг на дружку.

— Ты будешь просить у него автограф?

— Нет. Я буду просить у него, чтобы он сделал мне ребеночка. — И они снова закатились от смеха.

Жизнь посмотрел на меня, в глазах его тоже плясали смешинки. Он выглядел все лучше с того момента, как мы приехали в «Порто-Сорто», и не могу сказать, что меня это очень радовало. Дверь ангара загремела и медленно начала открываться. Сначала мы увидели самолет, а потом и Блейка — он стоял рядом с ним в оранжевом комбинезоне, застегнутом лишь до талии, так что плечи, загорелые мускулистые руки и грудь были открыты для всеобщего обозрения. Он был слишком далеко, лица я разглядеть не могла, но фигуру узнала сразу же. Сцена была потрясающая: он пошел нам навстречу пружинистой, энергичной походкой, точь-в-точь как в «Армагеддоне».

— Ох. Боже. Ты мой, — сказал Жизнь, прекратив наконец хрустеть своими чипсами.

Я гордилась Блейком, гордилась, что Жизнь видит его во всем великолепии. Да, люди восхищаются им, у него потрясающая аура — вот яркое доказательство.

Парашют был пристегнут к его поясу, и, когда он наполнялся ветром, Блейк вынужден был идти с трудом, как будто ему противостояла вся мощь стихии.

— Какой надутый индюк! — Жизнь запрокинул голову и от души расхохотался.

Я с изумлением уставилась на него. И тут Фантастическая четверка тоже принялась смеяться, что окончательно меня разозлило.

Гарри недоверчиво протянул:

— Эт-та тот самый па-а-рень?

Я ничего не ответила. Зато все остальные радостно приветствовали Блейка, вопили и хлопали в ладоши, впечатленные эффектным появлением. Я присоединилась к ним, вежливо поаплодировав, но в глубине души визжала от восторга на самой высокой ноте. Блейк улыбнулся и смущенно поглядел под ноги, словно говорил «ну и ну… да ладно, ребят, чего уж там». Затем отстегнул парашют и гордо, уверенно подошел к нам, а его торс и ноги, обхваченные ремнями, напомнили мне вдруг о рождественских свертках, так же перетянутых праздничными ленточками.

— Спасибо, друзья. — Сияя улыбкой, он поднял руки, призывая всех успокоиться.

Аплодисменты стихли, и все замолчали.

В наступившей тишине Жизнь, доевший свои чипсы, громко скомкал пакет в комок и засунул себе в карман. Блейк обернулся, посмотрел на него и увидел меня. И тогда лицо его расплылось в сияющей улыбке. Мой желудок исполнил тройной аксель, толпа завопила, я поднялась на верхнюю ступень пьедестала, взяла цветы, склонила голову, и на шею мне повесили золотую медаль, после чего в мою честь исполнили национальный гимн, а те, что заняли второе и третье места, сердито хмурились и обдумывали, как бы переломать мне ноги.

— Люси Силчестер. — Он улыбался, а потом повернулся к остальным, изнывавшим от любопытства: — Дамы и господа, позвольте представить вам любовь всей моей жизни.

Краем глаза я заметила, что мимо прошла Дженна. Возможно, то был самый счастливый миг в моей жизни, и следовало бы победно потрясать кулаком, но это было до крайности глупо. Блейк попросил всех немного обождать, пока мы с ним перекинемся хоть парой слов. Широко раскинув руки, он подошел и обнял меня. Я упала в его объятия, прижалась к груди, и он крепко стиснул меня, поцеловав в макушку. Все как прежде, все-все-все, мы подходили друг другу, как две сложные детальки пазла. Все как тогда — два года одиннадцать месяцев и двадцать один день назад, когда он пришел ко мне с утра, после ночи любви, и сказал, что уходит от меня.

И неожиданно меня захлестнула волна гнева. Я вспомнила: он принес мне в постель поднос с завтраком, сел на кровать и принялся объяснять, как сложно, как изощренно устроен его ум. Он мялся, трусил, прятал глаза, и я решила, что он собрался сделать мне предложение. Я боялась , что он собрался мне его сделать, а когда он замолчал, была готова буквально на все, лишь бы он его сделал. А потом он стоял перед гардеробом, а я лежала с подносом еды, вдавившим меня в кровать, и решал, что из вещей необходимо взять с собой в вольную одинокую жизнь. Если б одинокую, если б он не встречался с Дженной за моей спиной, с самого начала, с первых же дней съемок его телешоу. В тот самый день я потеряла возлюбленного, напилась, лишилась работы и водительских прав, а вскоре и квартиры, которую мы продали.

Он крепко держал меня два года одиннадцать месяцев и двадцать один день, но сейчас вся моя любовь к нему вдруг испарилась, уступив место злости. Я открыла глаза и увидела Жизнь: он с улыбкой смотрел на меня, прижавшуюся к Блейку. Я смешалась, меня смущали собственные неожиданные, разноречивые эмоции, и я высвободилась из сильных объятий.