Даниэла Стил - Отзвуки эха

— Помни всегда, как сильно я тебя люблю, — прошептал Антуан, когда Беата покидала его в саду. — Я буду думать о тебе каждую минуту и считать часы до нашей встречи.

— Я люблю тебя, — шепнула Беата, всхлипывая, и со слезами поднялась к себе. Но так и не заснула. Когда взошло солнце, она увидела скользнувшее под дверь письмо и, поспешно поднявшись, приоткрыла дверь. Но Антуан уже ушел. Беата подняла листок бумаги и прочла то, о чем он говорил ей много раз. О своей любви и надежде на встречу.

Девушка старательно сложила записку и сунула в ящик комода, где лежали ее перчатки. У нее не хватило духу разорвать послание, хотя хранить его было небезопасно. Но Бригитта вряд ли заглянет в ящик: будучи гораздо крупнее Беаты, она никогда не носила ее перчатки, так что пока ее тайна в полной сохранности.

Но что же теперь будет? Она ничего не может предпринять, кроме как молиться за жизнь и здоровье Антуана.

Каким-то чудом Беате удалось утаить все произошедшее с ней от Бригитты и убедить сестру, что они с Антуаном всего лишь друзья. Такая проза весьма разочаровала Бригитту, и если вначале она не поверила сестре, то вскоре поняла, что не услышит больше ничего интересного. Внешне Беата не проявляла ни малейших признаков любви или страсти и ни в чем не сознавалась. На карту было поставлено слишком много, и она боялась довериться кому бы то ни было. Кроме самого Антуана. Мать одобряла их дружбу; она даже сказала, что надеется снова встретиться с Антуаном, если они когда-нибудь снова приедут в Швейцарию. Что же, это казалось вполне вероятным. Пока продолжается война, Якоб сочтет нужным немного передохнуть от ее тягот в спокойном, мирном уголке.

В Германии дела шли неважно, обстановка в Кельне была напряженной. То и дело приходили известия о гибели друзей и знакомых. Потери росли, и Моника тревожилась о сыновьях, как, впрочем, и Якоб. Но он не забывал и о дочерях. Поэтому он исполнил данное жене обещание и поговорил с отцом берлинского приятеля Хорста, которого Бригитта находила столь очаровательным. Сама она была на седьмом небе, когда отец спросил ее согласия. Молодой человек тоже не был против, а его семья посчитала такую партию превосходной. Якоб дал за младшей дочерью огромное приданое и пообещал купить молодым особняк в Берлине. Как и предсказывала Беата, к концу года, когда Бригитте исполнилось восемнадцать, состоялась помолвка. В мирное время родители устроили бы по этому поводу грандиозный бал, но, поскольку шла война, они ограничились званым ужином для родителей и близких друзей. Пригласили и кое-кого из генералов, а также офицеров, оказавшихся в это время в отпуске. Ульму удалось приехать, а вот Хорст не смог получить отпуск. Но радость была всеобщей. Породнились два известных рода, и двое влюбленных обрели счастье.

Бригитта ни о чем не могла говорить, кроме будущей свадьбы и своего платья. Она должна была выйти замуж в июне, до которого, как ей казалось, была еще целая вечность.

Беата была искренне рада за сестру. Именно об этом Бригитта мечтала с самого детства: муж, дети, вечеринки, наряды и драгоценности. И теперь она получит все. Повезло еще и в том, что жених пока оставался в Берлине, то есть избежал непосредственной опасности: отцу удалось пристроить сына адъютантом к генералу. Отца заверили, что молодого человека не пошлют на фронт, так что Бригитте не о чем было беспокоиться. Ее свадьба не за горами, и будущее казалось вполне надежным.

Беата выглядела абсолютно безмятежной и покорно выносила веселый щебет Бригитты. Она пообещала сестре сшить нижнее белье для приданого и с умиротворенным видом сидела в своей комнате, проворно орудуя иглой. Повсюду были разбросаны обрезки светлого атласа и кружев. Ее словно ничуть не волновало, что младшая сестра выходит замуж первой. Гораздо больше Беату интересовали военные сводки. А раз в неделю она получала письмо от Антуана через его швейцарского кузена и с облегчением убеждалась, что возлюбленный жив и здоров. Он находился где-то под Верденом, и Беата, сидя за шитьем, постоянно думала о нем или в тысячный раз перечитывала его письма. Мать успела заметить одно или два письма, но обычно Беата вставала пораньше и сама забирала почту, так что никто не знал, сколько именно писем она получила и как часто они приходят. Их любовь только крепла, и оба были готовы ждать сколько угодно. Беата поклялась себе и Антуану, что, если с ним что-то случится, она вообще не выйдет замуж. Ей это казалось вполне естественным. Она не могла представить, что способна полюбить кого-то так, как любит его.

Отец заметил ее неестественное, как ему казалось, спокойствие и вообразил, что дочь печалит затянувшееся девичество. Бедняжке давно пора было выйти замуж, и у Якоба разрывалось сердце от любви и жалости к несчастной девочке. Это побудило его потолковать кое с кем из знакомых, и в марте он решил, что нашел для Беаты достойного жениха. Якоб не сразу остановился на этом человеке, но по здравом размышлении решил, что лучшего мужа для дочери не найти: бездетный вдовец, из прекрасной семьи и с большим состоянием. Для Беаты Якоб хотел кого-то постарше и посолиднее, чем тот легкомысленный красавец, в которого влюбилась Бригитта: незрелый вертопрах, к тому же определенно избалован, хотя Якоб и считал его довольно милым мальчиком. Кроме того, Бригитта была без ума от него. А вот мужчина, которого Якоб выбрал для старшей дочери, был вдумчивым, уравновешенным и очень неглупым человеком. Не слишком красив, но и не урод, хотя успел полысеть. В свои сорок два года он уже отрастил довольно солидное брюшко, но при высоком росте это было не так заметно. Зато Якоб знал, что он будет беречь и лелеять жену.

Якоб осторожно поговорил с возможным женихом, и тот заверил, что для него большая честь стать мужем столь прелестной девушки. Его жена скончалась пять лет назад после тяжелой болезни, и он не думал о втором браке. Человек он был спокойный, как и Беата, терпеть не мог светской жизни и хотел тишины и мира в доме.

Якоб и Моника пригласили его на ужин и настояли, чтобы Беата вышла к столу. Она хотела остаться у себя, тем более что Бригитта гостила у родителей жениха в Берлине, где развлекалась на бесчисленных вечеринках, а у Беаты не было желания куда-то идти без нее. Но она понимала, что ей все равно придется выезжать без сестры, когда та переберется к мужу в Берлин.

Родители приказали ей спуститься вниз, не объяснив зачем. Беата появилась в гостиной, похожая на сказочную принцессу в темно-синем бархатном платье, с ниткой крупного жемчуга на шее и крохотными бриллиантами в ушах. Она почти не обратила внимания на гостя, тем более что никогда раньше его не видела, однако вежливо поздоровалась, пожала руку и уже через несколько минут отошла от него, посчитав, что отец счел нужным пригласить кого-то из банка.