Валентина Мельникова - Стихийное бедствие

Правда, она понятия не имела, с чего начинать поиски ребят. Не хотелось обращаться за помощью к дяде Фархату. Ксения знала, кому он поручит заниматься поисками исчезнувшей съемочной группы.

Наверняка Аликперу Садыкову, этому жирному коту с сальными губами и потными ладонями. Ей уже пришлось однажды почувствовать его ладони на своих коленях, и с тех пор она не могла вспоминать о нем без чувства брезгливости. А он даже не понял, с чего вдруг она взъярилась и отвесила ему пощечину. Местные женщины внимание бывшего начальника КГБ бывшей автономной республики воспринимали как награду, причем очень молодые и очень хорошенькие женщины. По слухам, в его особняке в самом центре Ашкена проживало до тридцати, а то и больше наложниц — целый гарем. И говорят, не все азиатского происхождения.

Но вместе с тем Ксения не представляла, у кого можно получить информацию о том, что же на самом деле произошло с ее друзьями.

С другой стороны, она не могла даже вообразить, что придется вернуться в «Мургаб». Слишком много воспоминаний, и довольно постыдных. Одна лишь мысль вновь оказаться в гостинице, где она совершила самый необъяснимый, самый сумасбродный поступок в своей жизни, лишала ее обычной рассудительности и благоразумия. Но в то же время Ксении совсем не хотелось быть гостьей Фархата Арипова, мелкого тирана, помимо прочих его титулов и званий. Но к сожалению, в Ашкене для нее были только два варианта жилья: «Мургаб» и президентский дворец — и ни одного друга, с кем можно поделиться тревогами и опасениями. Что ж, из двух зол придется выбирать меньшее и идти под крылышко к дяде Фархату. Честно сказать, она все еще надеялась, что он не даст ее в обиду и постарается помочь…

Она вышла из здания телеграфа и медленно побрела вдоль многочисленных лавочек и торговцев, раскинувших свои товары прямо на тротуарах. Жара стояла невыносимая, и Ксения, представив себя со стороны, ужаснулась: потная, со слипшимися волосами, в несвежей, пропотевшей насквозь майке, в грязных брюках… Нет, прежде чем забивать себе голову никчемными переживаниями, надо подумать об удобной, немаркой сменной одежде. Через полчаса она нашла то, что искала: легкие полотняные брюки цвета хаки, несколько маек того же цвета, тонкий свитер с длинными рукавами и высоким воротом, непромокаемую куртку с множеством карманов на кнопках и на «молниях» и легкие кожаные кроссовки. Подумав, купила еще светлую бейсболку и косынку, которую повязала на шею, чтобы та не обгорала. Затем переоделась в общественном туалете, не обращая внимания на удивленные взгляды местных кумушек в расписных шароварах и ярких шелковых платьях. Многие женщины носили паранджу, и Ксения даже передернулась, представив на мгновение, каково им за пыльной и душной сеткой. Почти как в тюрьме, большую часть жизни за решеткой, подумала она и вышла на улицу.

Чтобы отвлечься от мыслей о Максиме, она еще раз прокрутила в голове разговор с Егором. Обычно он вел себя очень сдержанно, особенно когда не хотел вступать в бесполезный спор или отвечать на ее не слишком тактичное замечание. Но сегодня он был вне себя и не стеснялся в выражениях. Вероятно, он и вправду любит ее. Ведь намекал же на что-то подобное, когда их отношения только-только завязались. А она так безбожно его высмеяла, и он тоже перевел все в шутку и никогда более не заикался о своих чувствах, только все чаще и чаще стал приходить к ней пьяным…

И она вдруг виновато подумала, что все эти годы не испытывала к нему пылких чувств, их связь воспринимала как осознанную необходимость, как часть имиджа, который был ей необходим, чтобы утвердиться на Центральном телевидении, да и что скрывать, его поддержка тоже сыграла определенную роль в том, что она перестала чувствовать себя затравленной, одинокой, никому не нужной в этом беспощадном мире.

Да, она держится за Егора потому, что успела испытать, что такое одиночество. И если она не сможет вновь полюбить кого-то, почему бы не выйти замуж за Егора? В принципе он неплохой человек.

У него интеллигентные родители. Он хорошо относится к ней, и она, пожалуй, еще успела бы родить ему ребенка…

Но почему, как только она начинает думать о человеке, с которым спала уже несколько лет, тут же наплывают, вернее, врываются в сознание воспоминания о другом — мужчине, с которым она провела единственную, но безумно восхитительную ночь в безобразном гостиничном номере. Сейчас это выглядело фантастическим, нереальным… Неужто она могла так поступить? Наверняка здесь сыграла свою роль гремучая смесь из коньяка и антималярийных препаратов, которые она принимает ежедневно… Но на груди и под ключицей остались следы его поцелуев, она разглядела это в зеркале, когда переодевалась. А кожа до сих пор словно загоралась от его прикосновений, стоило ей только на мгновение вспомнить, как все происходило.

Его голос до сих пор звучит в ее ушах, она помнит его запах, как будто оставила его спящим всего несколько минут назад, и его взгляд помнит, и ленивую, слегка поддразнивающую улыбку. Господи! Ксения едва сдержалась, чтобы не застонать от нахлынувшего вдруг желания. Как бы ей хотелось очутиться рядом с ним, почувствовать вновь его руки на своей груди и губы, что целовали ее столь неистово и вместе с тем так нежно…

И уже в который раз рассердилась на саму себя. До каких пор она будет заниматься самоедством? Почему позволяет шальным и нелепым мыслям бродить в голове? В ее положении они совершенно недопустимы и мешают сосредоточиться на главном — спасении ее товарищей, которые, Ксения уже не сомневалась, попали в беду. К тому же она попросту боится этой встречи. Боится, что не сможет посмотреть ему в глаза. Не сумеет заговорить с ним…

Однако, если она до сих пор не сумела найти для себя оправдания, почему умудрилась переспать с первым встречным, то отчего ж ее трясет от одной мысли, что придется вернуться к Егору и снова лечь в его постель? Да, он умело обнимал и целовал ее, и на ласки был щедр, и на подарки, но почему она не вела себя с ним так, как с Максимом Богушем в затрапезном номере? Почему, случись у нее с Егором нечто подобное тому, что произошло прошлой ночью, утром она не смогла бы смотреть ему в глаза? Может, потому, что Егор даже в подпитии никогда не забывает о приличиях, никогда не выходит за рамки, в которые она в принципе сама его затолкала…

«Зато мне, оказывается, как раз и нужно такое», — подумала она грустно. И отрицать это уже бессмысленно.

И хотя она, слава богу, еще в состоянии контролировать свои эмоции и сделает все, чтобы ничтожная вероятность встречи с Максимом превратилась в невозможность, в глубине души у нее теплилась крошечная, совсем призрачная надежда, что они все-таки, хоть когда-нибудь, встретятся… Не здесь, не сейчас, а в том, другом мире, где у них будет возможность понять друг друга и объясниться.