Оксана Новак - Приключения пышки на сайте знакомств. Иствикские жены

На третий день я решила пойти на свидание с первым написавшим — не придираясь ни к внешности, ни к грамматическим ошибкам: мне ужасно наскучило сидеть дома, и хотелось новых знакомств. И тут мне повезло — по крайней мере, тогда мне так показалось: я получила весьма учтивое приглашение в ресторан на ломанном русском от какого-то немца, приехавшего в командировку. Я не стала вдаваться в долгую переписку и даже плюнула на то, что в анкете была заявлена всего одна невнятная фотка из серии «это я там вдали отливаю за амбаром» — я решила просто рискнуть и положиться на судьбу. Кто знает, может впереди меня ждет двухэтажный домик в окрестностях Берлина, новенький «Мерседес» в гараже и копченые сосиски на ужин — маленький бюргерский рай. Предаваясь мечтам и распевая про себя: «Дойче зольдатен унд ди официрен…» я накрутила букли и поскакала на свидание.

Ресторан я выбрала сама, немец что-то мямлил в трубку, но я строго продиктовала адрес и сказала, что встретимся прямо там — но когда зашла в зал, никого похожего на образ бравого арийца не обнаружила. За столиками сидели: компания малолеток, пожилая пара, две дамы лет под пятьдесят, какой-то старикашка бомжеватого вида и — судя по нежно склоненным друг у другу головкам — чета любовников, у которых где-то по близости уже снят номер в отеле. Я растерянно постояла посредине зала, потом, решив, что мой кавалер задерживается, села за свободный столик. И тут бомжеватый старикашка повернулся ко мне и сказал сиплым с акцентом голосом:

— Оксана — это Вы? А я Эрнест!

«Кто не умеет терпеть — рискует обосраться!» — частенько кричала из-за закрытой двери туалета наша детсадовская нянечка, надраивая унитазы, в то время как мы приплясывали снаружи. Насколько актуальны ее слова, я поняла как раз в этот момент: почему, почему я поспешила на встречу, не потребовав от немца нормальную фотографию и не пообщавшись подольше?! Мечта о домике и сосисках мгновенно растаяла, уступив место глухому раздражению внутри меня: стоило ли выползать на улицу ради такого гиблого свидания? Я попыталась утешить себя тем, что, возможно, Эрнест замечательный человек и интересный собеседник, но уже через десять минут поняла, что скорее всего — нет. Передо мной сидел неопрятный, очень худой пожилой человек, одетый в шмотки, будто купленные в сэконд-хэнде с семидесятипроцентной скидкой и картаво, брызгая слюной, рассказывал мне о несовершенстве мира. Ресторан, по его словам, был чудовищно дорогим, как и все в России, погода слишком жаркой, кондиционеры слишком холодные, метро слишком людное, люди слишком странные, а женщины слишком меркантильные. Они все звали несчастного Эрнеста в дорогие рестораны, где жадно поглощали борщи и драники, салаты и виноградных улиток, пирожные и кофе — оставляя кавалеру огромные счета, а потом вероломно отказывали в любви и ласке. Я сочувственно кивала немцу, всем видом изображая скорбь по его зря потраченным еврикам, не забывая при этом делать заказ шустрому, как понос, официанту, с надписью на футболке: «Самка, трахайся только со мной, я знаю, где есть много еды». Во время трапезы мой визави заметно нервничал, подсчитывая стоимость обеда на калькуляторе, и пытался прозондировать главный вопрос: пойду ли я с ним в нумера? Я делала тупое лицо «моя твоя непонимайт» и, с аппетитом поглощая вкусную еду, строила глазки официанту.

Внезапно, уловив боковым зрением влюбленную парочку, я ощутила какое-то волнение, будто сигнал опасности раздался откуда-то из недр подсознания. Они сидели друг напротив друга на другом конце зала, нежно взявшись за руки, и все их жесты были так интимны и полны желания, будто кроме них в ресторане никого нет. Уже не слушая немца, который сидел грустный, как на похоронах у Фюрера, видимо, подозревая, что я еще одна любительница халявной и очень дорогой русской еды — я во все глаза наблюдала за мужчиной и женщиной, но из-за перегородки видно их было плохо. Тогда я встала из-за стола, сказав, что иду в дамскую комнату, и прошла через весь ресторан мимо сладкой парочки. Они сидели, не замечая никого вокруг, глядя только друг на друга, а мое настроение испортилось окончательно: я поняла, что так насторожило меня в этих фигурах — рядом с незнакомой худенькой брюнеткой сидел Юлькин муж Вадим. Я быстро вернулась за свой столик: сердце колотилось, в голове, будто бабочка об стекло, судорожно билась только одна мысль — что делать? Подойти к Вадиму и бросить ему в лицо мятую салфетку? Позвонить Юльке и пригласить ее сюда, чтобы поймать изменника с поличным? Или сделать вид, что ничего не видела и молчать, сохраняя семейное счастье подруги? В любом случае, мне стало совсем не до немца, и я засобиралась домой, сославшись на неожиданные срочные дела. Когда принесли счет, я уже неслась к выходу, и последнее, что увидела, оглянувшись у порога — как неудачливый кавалер с видом человека, только что проглотившего живую жабу, доставал из потертого кошелька кредитную карточку.

Прогулявшись по улице и выкурив пару сигарет, я немного пришла в себя и решила встретиться с Юлькой, а дальше действовать по обстоятельствам. Трясущимися руками я набрала номер подруги и спросила, где она находится.

— Вообще-то, сегодня рабочий день, — весело ответила та. — Я же не творческая интеллигенция, мне не положено спать до обеда, потом пить кофе, курить «Беломор» через мундштук и размышлять о бренности жизни. Так что я на работе — мы через неделю новую программу выпускаем, я домой чуть не за полночь приползаю. Одна мечта — выспаться.

— Ну, я на сегодня с кофе и «Беломором» покончила, — пытаясь казаться веселой, сказала я, — и у меня было ужасное свидание. Давай встретимся, пропустим по стаканчику — хочу забыть выражение лица своего кавалера, когда он расплачивался за обед.

— Приходи в телестудию, — легко согласилась Юлька, — у нас тут неплохое кафе. Кстати, заодно и договор на третий сценарий подпишешь, он у меня в столе уже месяц валяется! Я позвоню на проходную и закажу тебе пропуск.

Через полчаса я бродила из кабинета в кабинет, выискивая Юльку и наблюдая за суетой вокруг. В одном из помещений, судя по всему, занимались рекламой.

— Дизайн должен быть простым, минималистским — например, летящая по небу оранжевая корова, из которой сыпятся клубнички, — вещала рыженькая девушка, мечтательно глядя в потолок. Рядом на крутящемся стуле сидел кудрявый человек с уставшим лицом, тот, кому предназначались реплики Рыжей.

— Клубнички залетают в стаканчик с йогуртом, — продолжала мечтать Рыжая, — туда же струйкой течет молоко из коровы, потом она болтает в стаканчике пальцем и подает его на стол!

— Кто болтает пальцем? — с какой-то обреченностью в голосе просил Кудрявый.