Мария Чепурина - Свидание с чужим парнем

— Да какая тут рыбалка… Правильно Андрюха говорил: нечего в этом пруду искать, надо на Широкое идти, там караси есть. Три километра пилить, правда, лень. Все равно соберемся, наверное, завтра с ним сходим. А тут что за ловля? Про морду уже весь поселок знает, поднимают ее каждые полчаса, смотрят… Даже если и есть рыба в этом пруду, при таких условиях ее ни за что не выловишь. Что за манеры у людей? Как так можно? Свою морду возьми да поставь, трудно, что ли? Нет, надо в чужую лазить!

— Кошмар! — сказала я.

— И невоспитанность!

Максим смотал веревку, поднял морду и приблизился ко мне.

— Я тебя, Надя… — Снова варенье по сердцу! — Давно ищу, кстати. Торопишься?

— Нет…

— Вот и славно. Пойдем-ка со мной, покажу кое-что тебе.

Идти до Максова участка было совсем недалеко (внутри нашего поселка походы на далекие расстояния, собственно, вообще невозможны), но мне этот путь отчего-то показался длинным и насыщенным событиями путешествием. Вот мы поднимаемся от берега, вот отходим от пруда, вот движемся к перекрестку… На участке по правую руку от нас шумит шланг и в кустах мелькает жирный торс какой-то полуголой бабки. Слева доносится радостный собачий лай и можно различить несколько сожженных солнцем спин, согнутых над грядками. Нас с Максом могут увидеть! Сообразив это, я на два шага отстаю от своего попутчика: пускай не думают, что мы идем вместе. Хотя, с другой стороны, разве нам есть что скрывать? Если люди заметят, как я намеренно иду отдельно от Макса, они обязательно решат, будто у нас с ним есть какая-то предосудительная тайна! Сообразив это, я нагоняю своего попутчика: пускай не думают, что мы боимся чьих-то глаз! Мы с Максом поворачиваем. Осталась пара шагов. Случится ли нам еще когда-нибудь вместе пройтись? Вот его участок, а вот — мой… «Кири-и-илл!» — разносится знакомый крик над садом. Он приводит меня в чувство.

— Я сейчас! — сказал Максим и убежал.

Я огляделась по сторонам. Ноги дяди Гоши торчат из-под ремонтируемого «Москвича». Жирный Васька с раздувшимся от еды животом принимает солнечные ванны на багажнике. Кажется, меня никто не видит… И все-таки стоять и ждать возле Максимовой калитки показалось мне глупым и унизительным: не ровен час, опять возникнет Катька и начнет дразниться. Лучше отойти и сесть на бревна: сделаю вид, что просто провожу время в излюбленном месте здешней молодежи.

Макс вернулся через две минуты и подсел ко мне. Морду и веревку в его руках заменили лист и ручка.

— Прочитай, Надь. Ты это подпишешь?

Подписать? Это что, долговое обязательство? Я развернула бумажку, зажала ее так, чтобы не трепал ветер, и прочитала:

«Поляченко И.С., председателю садового товарищества „Конденсатор“, от группы граждан обращение. Уважаемый Иван Сергеевич! Настоятельно просим Вас рассмотреть возможность устройства в нашем поселке детской площадки для организованного отдыха подрастающего поколения. Именно отсутствие специально отведенного пункта для времяпрепровождения несовершеннолетних является причиной выбора ими неадекватных времени (как то ночь), места (как то бревна) и занятий (как то курение, мат, игра в карты и проч.) для отдыха. Устройство оборудованной спортивными снарядами площадки могло бы решить вопрос мелкого хулиганства и снизить накал классовой борьбы между отцами и детьми. С уважением, садоводы».

— Это ты сочинил?

— Ну да, я. А чего тут такого?

— Умно так, по-взрослому… Складно…

Максим усмехнулся:

— А то! Могем! Ты подпишешь?

Под документом уже стояло несколько закорючек и неизвестных мне фамилий напротив них. Интересно, кто это подписал? Может быть, Катькины родители? Или Валькины? Некоторых людей, например Елкиных, в нашем саду иначе как по фамилии никто не называет. Других кличут по имени. Третьих только по отчеству. К четвертым намертво прицепляется кличка. В трех последних случаях годами возделывающие свои плантации бок о бок, люди порой так и не узнают фамилий друг друга.

— Подписать? Ты что, серьезно? — Я ждала от Макса чего угодно, только не приглашения подписать политическую петицию. — Но мне нет восемнадцати!

— Да ну, какая разница! Думаешь, председатель доискиваться будет, кому из подписавших сколько лет? Его главное числом поразить!

Я замешкалась.

— Ну что, Надька? Подписывай! Площадку, что ль, не хочешь?

Нет, площадку я хотела. Да и никаких причин отказываться от подписи не могла отыскать, хотя напряглась почему-то: наверное, от неожиданности. Кто же думал, что глупый Максим способен заниматься столь серьезными вещами?

Моя коленка была слишком мягкой, бревна слишком круглыми, а земля слишком сыпучей, поэтому бумажку прижали к железному погребу Петровича, и я накалякала на ней свою фамилию (подпись), а потом еще раз свою фамилию (расшифровку подписи).

Сразу вслед за этим произошло нечто ужасное.

Макс вытащил из кармана две бумажки: признание в любви и приглашение на свидание. Взглянул на одну, потом на другую. Внимательно всмотрелся в образец моего почерка под псевдообращением. Наконец заглянул мне в глаза и сказал:

— Извини, Надь, что я так, обманом, твой почерк узнал. По-другому не смог бы. Теперь вот спросить хочу…

— Это не я! — неожиданно и как-то самопроизвольно вырвалось из моих уст.

— Что — не ты?

— Не я это написала!

— Не ты?

— Ты же должен понимать, Макс! Мы с тобой серьезные люди! Все ведь очевидно!

— Подожди, Надь… Ты так быстро, я не успеваю… Что тут очевидно-то?

— Очевидно, что это подделка! Ты разве не видишь? — Мой язык работал быстрее, чем голова. — Ведь ясно, что я не могла написать ничего подобного!

— Подобного чему? — На лице Максима промелькнуло нечто, похожее на усмешку. — Откуда ты знаешь, что в этих записках? Я же еще не давал тебе их читать! Только, можно сказать, перед носом помахал. А ты, получается, уже в курсе, что там написано?

Я снова не растерялась:

— Какая мне разница, что там написано?! Вижу, что почерк сличаешь. А я-то тебе ничего не писала! На что ты мне сдался?!

Стоп. Последняя фраза, кажется, прозвучала слушком грубо. А вдруг Макс обидится? Обидится и больше не будет со мной разговаривать… Снова стоп! Я что, собираюсь дружить с ним, с Самым-Глупым-Мальчишкой-Из-Нашего-Поселка? Да на что он мне сдался, действительно!? Ох… Ну и вляпалась я в ситуацию!

Тем временем Максим вытащил из кармана спрятанные было «улики», спокойно развернул их и дал мне:

— Если ты действительно не знаешь, что в записках, разрешаю ознакомиться.

Стараясь не отступать от «сценария», я взяла в руки «чужие письма» и демонстративно начала читать. Вернее, попыталась читать: собственноручно выведенные буквы запрыгали перед глазами, полезли обниматься и начали танцевать пасодобль.