Виктория Песоцкая - Если жизнь мне крылья перебьет...

– Зая, спасибо за ужин, ты скоро? – Саша привычно смотрел на жену.

– Нет, ты ложись, мне еще себя долго приводить в порядок.

Пожав равнодушно плечами, супруг отправился спать, а Мария еще долго не могла уснуть, припоминая все новые и новые детали предыдущих событий.

– Что ж, – седой профессор с пышной шевелюрой приподнял очки, – что ж, Лисенкова Мария Антоновна, у вас глубокие познания, вы действительно понимаете поэзию. Вы доставили нам огромное удовольствие, поздравляю вас, «отлично». – Профессор протянул экзаменационный лист новоиспеченной студентке.

«Неужели свобода?!» Мария ликовала: сбылась ее мечта – она студентка журфака, будущий скандальный журналист! Осталось проучиться каких-то пять лет, и все! Она легкой походкой двигалась по широкому мосту, мурлыча про себя забавную песенку. Навстречу ей, низко опустив голову, медленно шла женщина лет тридцати пяти, ежесекундно вытирая катившиеся слезы. «Господи! Ну как можно рыдать, когда на улице такая погода, такое ласковое солнце?! Ведь все в наших руках, стоит только немного потрудиться, и все мечты осуществимы!» – наивно думалось молоденькой девушке.

Еле дождавшись учебного года, Мария одна из первых вошла в просторную аудиторию. Занятая мыслями о том, сколько великих и знаменитых сидели на этих скамьях, Мария не заметила, как помещение постепенно заполнилось. Подняв глаза, она слегка опешила: в ее представлении все журналисты просто обязаны быть красивыми и стильными. Ей почему-то казалось, что журналист – это скорее мужская профессия, нежели женская. Перед ней предстала разношерстная толпа, отчетливо слышалась речь с элементами разных диалектов. За исключением небольшой горстки невзрачных парней, цвет будущей журналистики составляли особи женского пола, большинство из которых отличались яркой боевой раскраской и режущим слух провинциальным говором.

Первый курс учебы полностью разочаровал Марию. Вместо ожидаемого творчества студенты штудировали философию и другие скучные дисциплины. Чтобы заполнить время, она ходила на танцы и глотала подряд всю литературу, попадающуюся под руку. Среди однокурсников она так и не завела настоящих друзей. Первокурсники мало чем отличались от бывших одноклассников: те же бесконечные разговоры о сексе и веселом времяпрепровождении. Никто из ребят не ставил перед собой высоких целей, как Мария, – студенты считали себя вполне сформировавшимися личностями, полагая, что будущая работа еще даже не маячит на горизонте и всему свое время, пытались по максимуму беззаботно прожигать жизнь. Родители Марии были категорически против, чтобы их единственное чадо ютилось в общежитии. Оберегая свою дочь от этого «гнезда разврата», они сняли ей приличную комнату у одной чистоплотной старой девы, в прошлом занимавшей какой-то высокий пост в министерстве. Екатерина Адамовна была женщиной строгих правил и старалась во всем контролировать Марию, делясь своим бесценным жизненным опытом. Про себя чертыхаясь, девушка стиснув зубы выслушивала бесконечные нотации престарелой дамы и стремилась как можно реже бывать дома, проводя уйму времени в танцевальном зале. Глядя на своих резвых однокурсниц, Мария время от времени задумывалась о возможности завести себе бойфренда, но среди студентов, на ее взгляд, не было ни одной стоящей кандидатуры. По мнению Маши, ее избранник обязан был быть непременно старше, иметь за плечами жизненный опыт и в то же время полностью потакать любым ее прихотям. Она очень боялась, что когда-нибудь ей придется повторить судьбу своей матери. В их семье царил беспрекословный патриархат, и любое отклонение в сторону каралось по всей строгости закона.

Как-то поздно вечером, возвращаясь домой после занятий танцами к своей «опостылевшей» надзирательнице, Мария не заметила, как уснула в автобусе.

– Девушка, это конечная, просыпайтесь! – Склонившийся над ней молодой человек осторожно дотрагивался до ее плеча.

– Конечная? – Мария беспомощно огляделась по сторонам.

– Вам куда? – вежливо поинтересовался парень.

– Мне в район Садового кольца, а где мы сейчас?

– Да не беспокойтесь вы так, можно я вас провожу? – Мария подозрительно оглядела молодого человека: на вид двадцати четырех – двадцати пяти лет, крепкого телосложения, с открытой обезоруживающей улыбкой. Он протягивал ей руку. – Меня, кстати, Сашей зовут, а вас?

– Мария. – Девушка машинально подала руку. – Далеко нам ехать назад?

– Где-то около сорока минут. А откуда вы так поздно возвращаетесь? С работы?

– Да нет, я в общем-то еще учусь, задержалась на занятиях.

– Молодым симпатичным девушкам опасно в одиночестве возвращаться домой в такое время.

Маша украдкой изучала своего нового знакомого, его сложно было назвать красивым: среднего роста, с невыразительными чертами лица. Единственное, что сразу бросалось в глаза, – это улыбка. И еще от парня исходила некая доброта и порядочность, что ли. Он как-то сразу внушил доверие, и Марии было ничуть не страшно шагать с ним по темным переулкам столицы.

– Спасибо, что проводили, вот мой дом. – Она кивнула в сторону многоэтажки.

– Маша, а мне можно вам позвонить? – спросил Саша. Мария слегка замялась, а он продолжил: – Простите, у вас, наверное, ревнивый парень?

– Да нет, не в этом дело. Просто я снимаю комнату у одной очень строгой мадам, и она...

– Это меняет дело. – Саша заметно повеселел. – Вот, возьмите мой номер телефона – звоните в любое время, я очень буду ждать, хорошо?

– Ладно. – Мария улыбнулась. – Еще раз спасибо за то, что проводили, всего доброго!

– Я на всякий случай постою, пока вы не зайдете в подъезд, в случае чего зовите на помощь. – Саша заговорщицки подмигнул.

Ночью Мария долго не могла уснуть, пытаясь припомнить все до мельчайших подробностей их с Павлом свидания. Утро следующего дня просто застыло на месте... Встав в начале седьмого, Мария отсчитывала практически каждую минуту до момента, когда она сможет остаться одна. Муж с удивлением наблюдал, как обычно сонная и раздражительная с утра жена сегодня бодро носилась по квартире, успев приготовить завтрак, нанести на лицо какую-то жутко зеленую массу и при этом танцевать под давно всеми заброшенный диск Элвиса Пресли.

– Что, коллектив на работе наконец-то по достоинству оценил твои гениальные способности и тебя повысили в должности?

– Нет, просто хорошее настроение!

– Странно, с чего это вдруг? Начальство назначило тебя фавориткой? – спросил равнодушно Саша, на ходу поглощая бутерброд.

– Хорошее настроение принципиально не принимается?

– Нет, не принимается, так что случилось?

– Ну, Илья Андреевич позволил мне составить новую концепцию работы.