Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки

Алекс мучительно колебался, но когда мать непререкаемым тоном заявила, что недопустимо забывать о традициях семьи Сильверовых, он вдруг впервые в жизни внутренне ощетинился, протестуя против ее постоянных указок, и согласился с Каролиной.

...Было пасмурно, ветрено, и Каролина надеялась, что в такую погоду из Хотьково, да еще в какой-то «Трианон» Инна и Берта Витальевна вообще не приедут.

Увы, они приехали и даже поздравили с поджатыми губами. Их сумрачный вид и вообще само присутствие немного отравили радость.

Зато приехал Миша. Алекс съездил в Рязань, договорился с командующим училища, и Михаила отпустили на три дня домой. Удивительное дело, даже за те несколько месяцев, что прошли с памятного возвращения сына со службы, когда был куплен новый костюм для торжественного похода в ресторан, он умудрился немного пополнеть на казенных харчах. Купленный совсем недавно, к празднику по случаю демобилизации пиджак чуть-чуть, самую малость, обтягивал его мощные плечи. Алекс критически и, как показалось Каролине, с симпатией оглядел Мишу, вынес заключение: Динка едет с братом и покупает ему вечерний костюм. Белый пиджак и черные брюки. Под пиджак рубашку с пластроном и галстук-бабочку.

–?Его примут за официанта, – попыталась возразить Каролина. Ей не понравилось, что Алекс собирается тратить еще и на одежду для ее сына...

–?Не примут, – отмахнулся Алекс. – Забыла, что в «Трианоне» официанты в бордовом?

...Гости начали съезжаться задолго до назначенного времени. Строгие вечерние костюмы, белые галстуки, пестрые бабочки. Декольтированные дамы, бриллианты, жемчуга. Огромный стол отвели под цветы, и вскоре он стал напоминать не то клумбу, не то оранжерею – цветов оказалось угрожающе много. У Каролины мелькнула мысль, что столько цветов бывает обычно только на похоронах. Она тут же отогнала ее, удивляясь, почему вдруг такое пришло ей в голову.

Застолье с множеством тостов и поздравлений на время прервалось, потому что оркестр заиграл «Вальс цветов» Чайковского, и Алекс пригласил невесту на танец.

Молодожены проплыли мимо столиков, мимо поднимающих бокалы гостей, мимо горы цветов – к будущему и неминуемому счастью. Свадебное платье было сшито так, что даже самый внимательный и ревнивый женский взгляд не увидел бы, что молодая в положении, а их было много, этих взглядов, потому что Алекс пригласил всех женщин, кто когда-то побывал в гарсоньерке, и почти все из любопытства пришли.

Чуть позже он подал знак официанту, тот принес скрипичный футляр, Каролина испуганно замахала руками, но Алекс был непреклонен. Он взял микрофон, призвал к вниманию и произнес спич, суть которого сводилась к тому, что в его лице и лице новобрачной сливаются два великих искусства, оба бессловесные и потому обреченные существовать вечно.

«Ах ты гад, – подумала Каролина и взяла скрипку. – Баб своих наприглашал, сюрпризики заготовил! Я тебе устрою шокинг, ведь я – кабацкая скрипачка, забыл?»

И в зал полились надрывные звуки ее собственной, годами отточенной, безошибочно трактирной вариации на тему романса Фомина «Дорогой длинною» в исполнении Вертинского.

Но никакого шокинга не произошло.

Уже через пару минут гости стали подпевать, дамы поводили плечиками, мужчины покачивались в такт, потом и оркестр на подиуме подхватил под сурдинку мелодию.

Завела и этих, с удовлетворением подумала Каролина и соскользнула в испытанный чардаш.

Закончила она под гром оваций, причем таких, каких никогда не удостаивалась у Ариши.

«Ну и шут с вами, ничего вы не понимаете», – подумала она и заиграла незатейливый вальс «Амурские волны».

Алекс подхватил Динку. В светло-голубом платье с огромным треном, который она – чертовка, когда научилась? – ловко подхватила, Динка была на зависть хороша, и только тут Каролина разглядела, что ее дочь пришла в туфлях без каблуков.

Бедная девочка, как же ей хотелось танцевать с Алексом! Заранее обо всем подумала. Она встретилась взглядом с сидевшей рядом Ариной, в глазах подруги плавилось беспокойство и вопрос. В ответ Каролина улыбнулась, как ей казалось, счастливо.

Закончилось торжество только под утро.

Как и когда уехала Инна, Каролина не заметила. А та предпочла не прощаться. Ну и бог с ней. Пусть живут там, в Хотьково!

Уже на лестнице, целуя на прощание Каролину, Арина прошептала:

–?Знаешь, ничего не было заметно, я специально смотрела... Ну что, весной, значит, родим?

–?Если все будет нормально...

Но все было не совсем нормально: часто прихватывало по вечерам сердце. Каролина отмахивалась от Алекса, каждый раз начинавшего осыпать ее заботами и советами – господи, троих родила, о чем беспокоиться! А сердце поскулит и перестанет. Тем более что кардиограммы ничего серьезного не показывали.

...Роды, как она и надеялась, прошли относительно легко. Относительно, потому что, как известно, легких родов не бывает. Мальчишка появился на свет под утро, крупный, 3.900, крикливый и лысый.

Каролина поцеловала его сразу же после первого в его жизни утреннего туалета, гордо сообщила дежурному врачу, милой, полной уютной женщине, которая конечно же великолепно знала ее историю болезни, что это у нее четвертый, и задремала. Когда в ее отдельную палату вошли нагруженные цветами, кино– и фотоаппаратами, с кучей подарков Алекс и дети, – Мишка успел приехать вечерним электропоездом из Рязани, – она крепко спала.

Появление крикливого, вечно голодного, бурно растущего человечка в доме на Селезневке в одно мгновение сломало весь налаженный годами быт, распорядок и даже порядок.

Алекс проводил время в мастерской, только когда наследник, маленький Алекс, или Алекс-два, спал. Все остальное время он крутился в детской, мешая и восхищаясь. Катя с кухни и горничная Маша забегали при каждом удобном случае. Даже Берта Витальевна снизошла – несколько раз заглянула в детскую, когда Каролина выходила из комнаты, видимо, полагала, что никто о ее визитах не догадывается. Каролина даже видела однажды, как старуха сделала козу, забыв, что младенец еще ничего толком не различает. Динка забегала каждый день, и было непонятно, когда она собирается учиться. Пеленала и присыпала тальком, тетешкала и баюкала. Каролина смотрела на нее и думала, что материнские инстинкты у дочери проявились уже давно, когда она почувствовала себя старшей по отношению к братьям, но с Алексом-маленьким она вела себя прямо как настоящая мать. Или как дикая собака Динка с единственным щенком.

В этот день сердце начало беспокоить прямо с утра по непонятной причине. Вернее, без всякой причины. Каролина прибегла к домашним средствам, валидолу и нитроглицерину, заглянул Алекс, принюхался, уловил запах валидола, озабоченно спросил, в чем дело.