Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки

Алекс рассмеялся и поглядел в зеркало на Дину.

–?Ну а что вам даст Плехановка? – Он плавно развернулся, точно вписываясь в поворот, и поехал по кольцу обратно к Самотеке.

–?Вы меня разыгрывали? – воскликнула Динка. – Отлично машину водите...

–?Что делать – четверть века за рулем, – притворно вздохнул он. – Но вернемся к вам. Что вам даст Плехановка?

–?Профессию.

–?А вам известно, что в Москве уже сегодня перепроизводство экономистов, бухгалтеров и плановиков?

–?Во-первых, я не собираюсь быть экономистом или тем более не дай бог бухгалтером.

–?А кем?

–?Менеджером.

–?А вы уверены, что менеджер из вас получится?

–?Уверена. Я... словом, мне удалось один месяц поработать секретарем в одной фирме, и я успела кое-что там изменить к лучшему в организации...

–?А почему только один месяц?

–?Вам правду сказать или вкусную лапшу на уши повесить?

–?Правду, только правду, ничего, кроме правды.

–?Мой шеф, когда я поступала, показался мне человеком, но через две недели стало ясно, что он типичный козел.

Алекс опять рассмеялся:

–?И вы ему рога обломали?

–?Можно и так сформулировать...

Они миновали поворот на улицу Фадеева, и Динка снова взяла руководство в свои руки.

–?Вот здесь, за троллейбусной остановкой, поворот направо, а там дальше я покажу. Здесь перемешались старые и новые дома, а когда-то весь микрорайон относился к храму. На его месте построили Дворец пионеров, а теперь я даже не знаю, что там... Нам туда, во двор!

От предложенного чая Алекс отказался, поцеловал дамам ручки, сказал, что всегда будет рад услужить, – он так и выразился, употребив старомодное слово, – если нужно подвезти, и уехал. Дома их ждали оба брата за накрытым к чаю столом. Остатки шарлотки, маковый рулет из булочной, конфеты – просто пиршество. Каролина пытливо посмотрела на старшего. Он улыбался, но глаза были грустными. Значит, уже узнал, что его девушка не дождалась его. Мать поняла это еще полгода назад, когда та перестала звонить.

–?А мы познакомились с одним очень любопытным дедом, – объявила Динка, плюхаясь за стол и подвигая к себе маковый рулет.

–?Какой же он дед, Динуш? – встала на защиту Алекса мать.

–?Реальный. Он же сам сказал, что четверть века за рулем.

–?А я четверть века со скрипкой в руках. Значит, получается, что я бабушка?

–?Нет, правда, чего он ко мне в машине прицепился? Вечер вопросов и ответов...

–?Кто прицепился? – спросил Миша.

–?Тип один, из Арининых клиентов. Нас с мамой подвозил. «Почему не в модельном бизнесе, почему в Плехановский...»

Каролину тоже немного насторожил интерес, проявленный Алексом к ее дочери. Но Дине она объяснила все, как ей показалось, очень логично:

–?Понимаешь, он тонкий, деликатный человек, насколько я могу судить. Он уловил, что мне неприятно говорить о своей жизни и несложившейся судьбе. Вот он и взялся за тебя...

–?Разве у тебя не сложилась судьба? – вдруг заинтересовался Андрей.

–?Сложилась, не сложилась... – отмахнулась от младшего брата Динка. – Вопрос взгляда. Я, например, буду счастлива, если у меня вырастет два таких сына и такая дочь, как я.

–?Не вырастет, а вырастут, – назидательно произнес Мишка.

–?Есть – вырастут, товарищ сержант!

Долго шутливо препирались. Каролина со счастливой улыбкой смотрела на своих отпрысков, веселых, здоровых, жизнерадостных – Боже, как ей удалось вытянуть их, как сумела она преодолеть ту страшную, многолетнюю полосу безденежья, когда бросалась на любую халтуру, а в самые трудные моменты выходила со скрипкой в метро, в переходы, иногда даже брала с собой маленького Андрюшу. Молоденький милиционер, видимо, проникся симпатией или чувством сострадания к ней и не гонял ее, больше того, – охранял от наглых парней, требовавших платить за место...

–?Миш, ты послезавтра вечер не занимай, – сказала вдруг Дина.

–?А что?

–?Будет сюрприз.

–?Хорошо, не буду занимать, – покладисто согласился Мишка и улыбнулся, но в его глазах мать уловила тоску. – Сюрпризы я люблю.

Перед тем как заснуть, она шепотом договорилась с Диной, что завтра днем сходят в ресторан «Трианон», где работал знакомый мэтр, закажут столик на шесть персон. По уровню этот ресторан, конечно, не тянул до «Мередит-Отель», но значительно превосходил родной «У Ариши», и, главное, там танцевали.

–?Почему на шесть фейсов? – вдруг спросила Динка.

–?Нас четверо, плюс Арина и Рита.

–?Рита? Она-то при чем?

–?Она пять лет со мной работает, Мишку с седьмого класса знает...

–?Тетя Таня из раздаточной Мишку тоже с седьмого класса помнит, – протянула Динка.

–?Рита тебе не нравится или ты из соображений экономии?

–?Она мне лису напоминает.

–?Не выдумывай, Рита красивая, яркая.

–?Разве лисы не могут быть красивыми? – перебила ее дочь. – Один хвост чего стоит. Ладно, оставляем в списке. Но ты сказала, что Арина уехала куда-то.

–?На два дня в Нарву за угрями. Завтра вернется.

Покупку угрей Арина не доверяла никому. В Усть-Нарве – теперь она называлась Нарва-Йыэсуу, язык сломишь – они впервые побывали еще студентками, видели, как рыбаки ставят плетеные из лозы кубари на угрей в быстрые воды не очень широкой реки Нарвы, впадающей примерно через километр в Финский залив Балтийского несоленого мелководного моря. По утрам, когда туман слоился над быстрой водой, извлекали кубари, отмеченные небольшими буйками, проверяли, угрей вынимали, укладывали в специальную цистерну с колотым льдом и отвозили за четырнадцать километров в город Нарву. Там, как помнила Лина, на Петре-плаце, Петровской площади, сдавали оптовику. Часть улова брал местный ресторан, и девочки тогда на всю жизнь полюбили эту удивительно вкусную рыбу, похожую на змею и в первый момент вызывающую неприятие. Теперь у Арины имелся специальный пикап с морозильником, она сама отбирала угрей, весело торговалась с рыбаками, вспоминала прошлое, лихо вставляла крепкие эстонские словечки куда надо и не надо – как известно, мат на чужом языке не мат, а так, фиоритура – и очень любила эти поездки. Рыбаки ее тоже из всех русских выделяли, может быть, еще и потому, что была она грудастой натуральной блондинкой с голубыми глазами и неистребимыми веснушками на носу и чем-то напоминала известную эстонскую певицу.

На следующий день Каролина, выходя на подиум, привычно оглядела зал. Алекса не было. Каролина загрустила и весь вечер скрипка в ее руках плакалась о горькой женской судьбе.

Алекс относился к числу мужчин, которые любят покопаться в себе. Он посмеивался – одни копаются в машине, другие в своей душе. Лина произвела на него сильное впечатление. Он пытался понять, в чем причина ее обаяния, шарма, воздействия на мужчин? Может быть, это извечный эффект красивой женщины на подиуме? Каких-нибудь тридцать сантиметров, а как много это дает. Она как бы приподнимается над всеми и делается недостижимой и одновременно загадочной. Судя по тому, что они подруги с Аришей, ей должно быть лет около сорока. Это его не беспокоило. Он никогда не гонялся за молодыми, их кратковременное – пока лежишь в постели – преимущество за счет упругой попки и вкусной грудки очень быстро улетучивалось, как только начинался разговор. И не потому, что большинство девиц оказывалась поразительно малокультурными. Встречались и умные, образованные, даже такие, кого можно было бы назвать интеллектуалками. Не в том дело. Просто разделяющие годы, а как правило, это было не менее четверти века, оказывались непреодолимыми – все, что волновало Алекса, находилось там, в прошлом, все, что волновало девиц, – в настоящем. Поколение пепси... Разговаривая с молоденькими девушками, он часто ловил себя на том, что начинал, сам того не замечая, читать им лекции, то есть рассказывать о прошлом, которое для них было историей, а для него живым воспоминанием. Порой он углублялся и в далекое прошлое, что казалось ему наиболее интересным – Алекс очень много читал, обладал отличной памятью, в истории любил то, что Пушкин и его современники называли «анекдотом», то есть яркие короткие рассказы, основанные на фактах и замешанные на фантазии последующих повествователей.