Даниэла Стил - Возраст любви

Почувствовав, что они задерживают очередь, Джек медленно поднялся с кушетки.

— Не могу поверить… — обескураженно бормотал он. Выглядел он при этом совершенно ужасно. Аманда, напротив, заметно приободрилась, узнав, что ей не грозит никакой страшный диагноз. У нее будет ребенок, что ж, как говорится, дело житейское…

— Я тоже, Джек, но факт остается фактом, — ответила она.

— Погоди, я сейчас оденусь…

Через минуту Аманда уже была готова, и на деревянных ногах они вышли из кабинета. Ни один из них не произнес ни слова до тех пор, пока они не оказались на стоянке.

Там Джек неожиданно остановился и долго‑долго смотрел на Аманду. В эти минуты он словно вернулся на несколько лет назад. В том, что женщина, с которой он спал, была от него беременна, не было ничего нового — нечто подобное с ним уже случалось, и не раз. Но еще никогда женщина, которой он сделал ребенка, не была ему так дорога, как Аманда. Кроме того, известие о ее беременности было для него как гром среди ясного неба. Одно дело, когда рискуешь, имея дело с тридцатилетней, — тут уж заранее готовишься к тому, что твоя беспечность может обернуться крупными неприятностями. Но ведь Аманде‑то было уже за пятьдесят!.. Кто бы мог подумать, что такое возможно?

О господи!..

— Кто бы мог подумать! — проговорила Аманда, словно подслушав его мысли. Она все еще держала в руках компьютерную сонограмму, и Джек невольно вздрогнул.

— Выброси эту бумажку! — сказал он сердито. — Я ее боюсь…

Но снимок был совершенно ни при чем. Даже не закрывая глаз, Джек очень хорошо представлял себе расплывчатое изображение на экране монитора и пульсирующее пятнышко внутри его. Это было сердце их ребенка. Как объяснил врач, зародыш развивался совершенно нормально, без патологий, так что через семь месяцев можно было ожидать появления на свет здоровенького и крепенького малыша. Бр‑р‑р!..

Вместо того чтобы последовать совету Джека, Аманда крепко прижала сонограмму к груди и быстро села в машину.

— Давай поедем куда‑нибудь и поговорим, — сказала она, глядя на него из салона сквозь опущенное стекло. — Или, может быть, ты хочешь вернуться домой?

Джек заколебался, не зная, что ответить. Они оба оказались в довольно затруднительном положении, и Джек предвидел, что Аманда начнет серьезный разговор. Несомненно, положение не было безвыходным. Выход существовал, и Джек знал — какой, но он понимал, что решиться на радикальные меры Аманде будет стократ труднее, чем ему. И он искренне ей сочувствовал. Не исключено, подумал Джек, что в конце концов они даже станут еще ближе друг другу, чем сейчас. Во всяком случае, он очень на это надеялся.

— Тебе нужно ехать в магазин или сегодня там обойдутся без тебя? — тихо спросила Аманда, и Джек бросил взгляд на часы.

— В принципе мне надо было закончить кое‑какие дела, но если ты хочешь поговорить, я позвоню Глэдди и попрошу ее заменить меня. А ты предупреди своего врача.

С этими словами Джек сел на водительское место и, запустив двигатель, набрал номер на мобильном телефоне.

— Я… я даже не знаю, что сказать, — негромко проговорила Аманда, когда он закончил разговор с секретаршей. — Все это так неожиданно…

Она действительно была растерянна, удивлена и даже напугана. И все же, несмотря на то что Аманда еще не успела как следует подумать обо всем, чем было чревато ее нынешнее положение, в душе ее появилось какое‑то странное чувство, похожее на радостное изумление.

— Это я виноват, — мрачно ответил Джек, глядя прямо перед собой. — Я должен был подумать о мерах предосторожности. Должно быть, я был так рад избавиться от этих проклятых резинок, что совсем потерял голову… С моей стороны это было глупо.

— Но я… мы даже не думали, что такое может случиться.

— Да… Классический «залет» в пятидесятилетнем возрасте — это что‑то из области фантастики. — Тут Джек наклонился к ней и поцеловал. — Я люблю тебя, и я очень рад, что у тебя нет никакой серьезной болезни. Это самое главное. Что касается твоей беременности, то…

Он сделал небольшую паузу. Джеку было жаль Аманду, но он должен был сказать ей то, что собирался.

— …Что касается твоей беременности, то это можно поправить, — сказал он, трогая «Феррари» с места и выруливая со стоянки на улицу.

Аманда удивленно повернулась к нему.

— Что ты хочешь этим сказать? — Ее голос звучал напряженно.

— Но ведь ты же не собираешься сохранить ребенка? — удивился Джек. — В нашем возрасте это небезопасно и… смешно! Кроме того, ни ты, ни я не хотим больше детей. Что мы будем с ним делать, когда он родится?

— А что вообще делают с детьми все нормальные взрослые люди?

— Нормальные взрослые люди? — Джек усмехнулся. — Не забывай, что «взрослые люди», как ты их называешь, как правило, лет на двадцать или тридцать моложе нас с тобой и к тому же в основном являются законными супругами.

Он повернулся, чтобы улыбнуться ей, но на лице Аманды появилось такое выражение, что Джек сразу понял — он сморозил глупость.

— Ты что, — медленно проговорил он, — намерена оставить ребенка? Да?

Аманда ничего не ответила, но в глазах ее появились такие растерянность и мука, что Джек невольно вздрогнул.

— Ты с ума сошла, — тихо сказал он. — Мне уже шестьдесят, а тебе — больше пятидесяти. Мы с тобой не женаты, и твои дочери меня ненавидят. Ты подумала о том, как они воспримут эту новость?

Аманда покачала головой, и Джек не договорил. Ему и в голову не могло прийти, что Аманда захочет оставить ребенка, и теперь он не знал, как быть дальше. Такого поворота событий Джек ожидал меньше всего.

— Мои дочери здесь совершенно ни при чем. Это наша жизнь, наша и нашего ребенка… Не заставляй меня убить его, Джек, я все равно не смогу этого сделать. Я не могу просто так взять и лишить жизни маленького человечка…

Ее глаза наполнились самой настоящей болью, и Джеку пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться жалости.

— Чушь! — сказал он сердито, впервые за все время повышая голос. — Я не прошу тебя никого убивать, я просто прошу тебя взглянуть на вещи здраво. Ты не можешь оставить этого ребенка. Просто не можешь — и все!

— Я не стану убивать его! — неожиданно резким тоном возразила Аманда. У нее не было времени все тщательно обдумать и взвесить, но она вдруг отчетливо поняла, что не хочет делать аборт. И никаких сомнений в принятом решении у нее не было.

— Это еще не человек и даже не ребенок. Это просто сгусток протоплазмы, кусок мяса, картинка на экране компьютера, просто ничто! Но самое главное, это ничто угрожает нам, нашей любви, нашей совместной жизни. Оно сведет нас с ума прежде, чем появится на свет. Неужели ты не понимаешь этого?! Мы не должны… и не можем иметь детей!