Доктор Нонна - Завидные женихи (сборник)

– Есть, – покраснев, призналась Нина. От странного смущения она даже не знала, что сказать дальше. Ей очень хотелось заинтересовать этого красавца, но от волнения никак не могла найти нужных слов, поэтому просто молчала и улыбалась. Но именно это милое и трогательно молчание вместо обычных «дайте автограф» или «давайте познакомимся» зацепило известного телеведущего.

Вечер в честь дня рождения Маши положил начало общению мужчины и женщины, которое через некоторое время переросло в любовь.

Наконец наступил тот день, когда Роман впервые остался у Нины… Правда, первая ночь прошла на детском диванчике Лики, потому что девочка по-хозяйски расположилась на материнской кровати, раскидав руки и ноги во все стороны.

Лика проснулась от запаха яблочного пирога с корицей. Весеннее солнышко светило в окно и зажигало ярким огнем рыжие волосы девочки, копной рассыпанные на подушке. Ласковая улыбка пробежала по губам: «Мама дома, сейчас мы с мамой будем завтракать». Она ловко выбежала на кухню в ночной рубашке, которая открывала стройные девичьи бедра, и остолбенела – рядом с мамой стоял мужчина.

Впервые Лика видела мужчину на их с мамой кухне, а тем более ранним утром. Она вопросительно посмотрела на мать, неожиданно испытав ревность.

– Доброе утро, мой Рыжик. Познакомься, это Роман, мой хороший друг, – сказала Нина, и Лика увидела, какой нежностью засветились глаза мамы.

– Доброе утро, – буркнула Лика, пока еще не поняв, как надо реагировать на сегодняшнего гостя.

– Ромочка, садись, позавтракаем все вместе, – сказала Нина, наливая чай в чашки и разрезая пирог.

Лика хмуро смотрела в чашку и думала: «Ромочка… Имя-то какое дурацкое! Вон у Аньки попугая так зовут! Фу! Ромочка какой-то!» Двенадцатилетняя девочка не могла понять, откуда в ней столько злобы, она просто чувствовала, что мама теперь не будет принадлежать ей целиком и полностью, что этот чужой дядька всегда будет сидеть между ними на кухне и пить чай из их с мамой чашек. «А если он мужем маминым станет? – продолжала терзаться вопросами Лика. – И спать теперь я одна буду! И прогулок с мамой больше не будет! И читать на ночь книги мы с ней перестанем!»

Лика ковыряла пирог пальцем и жалела себя: ей было очень страшно, она понимала, что грядут перемены, и казалось, что ничего хорошего они не принесут. Изредка дочь поднимала голову и смотрела на маму в надежде, что та увидит ее состояние и успокоит ее так, как умеет только она, но растревоженную душу девочки Нина не успокоила.

Нина сама не очень понимала, как правильно объяснить ребенку появление этого мужчины в их жизни и что надо сказать, чтобы изменение привычного уклада прошло с меньшими потрясениями для подростка. Мать смотрела на дочь и надеялась, что со временем Лика полюбит Рому, ведь такого замечательного мужчину нельзя не полюбить. На этой радостной ноте женщина успокоилась.

Прошло полгода, и Лике исполнилось 13 лет. Роман, как и думала девочка во время первого знакомства, стал постоянным гостем, и она даже немного привыкла к присутствию этого красивого мужчины в их жизни. И хотя никаких родственных чувств дядя Рома не вызывал, но им можно было хвалиться в школе – все-таки ток-шоу Романа Тенькова знали почти все, а тех, кто оказывался не просвещенным в вопросах массовой информации, Лика с подругами тут же «наставляли на путь истинный». В общем-то такое знакомство иногда было даже полезным: Лика с Анькой, школьной подругой, были единственными в классе, кто побывал в Останкине, куда дядя Роман их возил, а еще дома появилось много вкусных фруктов и конфет, а еще они втроем иногда ужинали в хороших ресторанах.

В общем, к своему тринадцатилетию Лика почти смирилась с тем, что этот мужчина отнял у нее маму, и даже перестала дичиться его и иногда называла просто по имени – Рома, показывая тем самым, что тот завоевал ее доверие. Жизнь потекла довольно спокойная: Лика ходила в школу, Нина работала, а Роман каждый вечер приезжал в эту небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру и оставался до утра.

Так было до тех пор, пока Лика не почувствовала тянущую боль внизу живота. Еле отсидев шесть уроков в школе, Лика поплелась домой. Ей так хотелось прижаться к маме, вдохнуть ее запах, рассказать, как ей больно и плохо, выпить теплого чаю. «Скорее бы мама с работы пришла, – думала несчастная Лика. – Что ж так тоскливо и больно? Может, это месячные, про которые рассказывают некоторые девчонки? А почему тогда я не истекаю кровью? А что мне делать, если кровь сейчас польется? А если это не они? А если я умираю?» Сотни вопросов терзали мозг Лики, и больше всего на свете она сейчас хотела, чтобы Рома сегодня не приезжал к ним, чтобы она побыла с мамой наедине.

Открыв дверь, Лика была очень удивлена, увидев маму на кухне. Бросив портфель на пол, девочка кинулась к женщине, мечтая рассказать ей все-все, о чем думала по дороге из школы, но мама опередила дочь.

– Рыжик, я должна тебе кое-что рассказать… Я жду ребеночка… У тебя будет братик или сестричка… Солнышко мое, ты рада?

Лика кивнула и убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. От обиды, ревности и еще кучи совершенно новых для нее чувств девочка расплакалась. Она долго рыдала в подушку, жалея себя, пока не уснула… Лика не слышала, как мама стучалась и звала ее на ужин, как просила впустить и поговорить… Лика не слышала, как Роман звал девочку, чтобы сообщить важную новость… Лика не слышала, как мужчина сделал предложение женщине, носившей его ребенка… Лика крепко спала, а когда проснулась, обнаружила на простыне и трусиках кровь – у Лики началась первая менструация, о которой она так и не сказала матери, затаив на нее обиду.

Нина и Роман расписались. Муж переехал жить к жене. Конечно, он хотел забрать новую семью в свою квартиру, но Нина настояла на том, чтобы остаться здесь – Лика в этом районе ходит в школу, у нее есть хорошие друзья и знакомые, и ломать жизнь старшей дочери, которой и так сейчас приходится нелегко, Нине не хотелось. Она очень любила дочь, своего милого Рыжика, но ослепленная счастьем, замужеством, которого у нее никогда не было, и желанной беременностью, она не замечала того, что дочка становилась все более хмурой, все больше и больше замыкалась в себе. Уже редко звучал ее веселый смех, уже не осталось ласковых объятий и поцелуев на ночь, и все чаще раздавалось бесстрастное «мам» вместо ласкового «мамуля»…

– Не переживай, это просто переходный возраст, – со знанием дела говорила Маша, мама двух мальчишек-подростков. – Ты не представляешь даже, что творится у нас дома, – сплошное «мать, я жрать хочу!».

– Маш, но она такая ласковая всегда была, – тревожилась Нина, – я не знаю, как к ней подойти. Что я ей скажу? Что люблю ее больше, чем дочку, которую ношу? Но это же неправда.