Вера Копейко - Доверься, он твой

Катерина выехала из гаража, сама не зная, куда поедет, но повернула в сторону Центра. Она давно заметила, что за рулем отключается от всех мыслей. Только дорога и машина.

Она слушала привычный ровный гул двигателя, он перекрывал все звуки обыденной жизни. Внезапно увидела серую скалу кинотеатра "Ударник". Что ж, автопилот в голове знает свое дело.

С тех пор как они переселились на Юго-Запад, Катерина приезжала в Замоскворечье погулять. Чаще — когда надо взбодриться. Точно так же поступал дядя Миша, самый главный человек в их нестандартной семье.

Из большой семьи Соломиных к началу тридцатых годов прошлого века осталось двое — старший Михаил и младшая сестра Варвара, бабушка Катерины. Дядя Миша говорил, что время пронеслось над Соломиными как эпидемия.

Он выучился геологии в Праге еще до революции, работал в Боливии, вернулся в Россию тридцатилетним мужчиной, профессиональным геологом, ценителем сигар и рома. Сестра Варя, как потом поняла Катерина, служила главной причиной возвращения в страну, которая стала такой не похожей на ту, из которой он уехал.

Теперь-то она знала, что дядя Миша всегда любил Варю совсем по-другому, но верность семейной тайне не оставляла никакой надежды. Его родители взяли девочку-сироту младенцем, когда ему исполнилось одиннадцать лет.

Он влюбился в нее со всей страстью. Так влюбляются во что-то запретное, недоступное. А потом случилось то, что можно объяснить лишь наказанием свыше за греховные мысли, как рассказывал он Катерине перед своим уходом.

Выстрел в боливийском болоте навсегда лишил Михаила возможности желать женщину. Причину странной дуэли не могли понять оба противника, когда рассеялся пороховой дым, а доктор перевязывал рану. Все видимые поводы казались слишком мелкими для ссоры.

Позднее старый боливиец-геолог объяснил: место, где с ними произошло несчастье, люди знают и обходят стороной. Попадая туда, человек утрачивает власть над собой.

Подобных мест на Земле немало, их называют аномальными зонами. С тех пор Соломин многое узнал о таких зонах и о противоположных им по свойствам — сакральных, местах силы. Они тоже есть всюду на Земле.

— Искусство жизни состоит в том, — говорил он Катерине, — чтобы пройти по местам силы и не вступить в аномальную зону.

Этот была вторая формула жизни дяди Миши. Она запомнила и ее тоже.

Когда Михаил Александрович вернулся в Россию, он обнаружил, что сестра Варя вышла замуж за молодого человека, Демьяна Улановского. Михаил помнил мальчика с соседнего хутора. Его отец был кузнецом, и сын тоже. Варя показала брату виртуозно выкованный букет, в котором он узнал их семейные цветы — астры. Мать Михаила всегда говорила, что эти цветы для того и придуманы, чтобы заморочить голову. Что ж, знал молодой Демьян, чем покорить Варино сердце.

Но Михаил приехал из Москвы к сестре на хутор под Могилевом не просто в гости. От сведущих людей он узнал, что готовы списки зажиточных семей — их должны вот-вот отправить в Кемеровскую область. Он понимал: лучше стать добровольными переселенцами в Сибирь, чем оказаться высланными туда же.

Он увез сестру Варю с мужем в Якутию, где ему самому предстояло искать каменный уголь.

Соломин топтал сапогами тайгу, помнил о зонах печали и искал зоны радости. Местные люди рассказывали о "долинах смерти", о "ведьминых болотах". Их боялись, ими пугали. Уже тогда Михаил Александрович начал составлять свою карту. Он часто бывал у сестры, убеждая себя, что любить ее душу — это не грех.

Демьян Улановский погиб в первый год войны. Михаилу в самом начале войны предложили отправиться в эвакуацию в Среднюю Азию, но он попросил снова послать его в Якутию. Он был уверен, что в тайге скрыты еще более мощные залежи каменного угля, чем уже найденные. До конца войны он жил в Якутии, помогая и поддерживая овдовевшую сестру Варю, чувствовал себя главой семьи.

После войны ему предложили работу без утомительных экспедиций. Он согласился. Поселился в доме в Замоскворечье, ему понравился район со старыми уютными домами в стиле русского барокко. Квартира показалась слишком большой для одного. Он звал сестру переехать к нему, но она попросила о другом. Двое старших сыновей хотели стать моряками. Михаил Александрович хлопотал, мальчики отправились учиться во Владивосток. Дочь Ксения училась в школе, собиралась стать этнографом.

— Твоя матушка была своенравная особа, мягко говоря, — морщился Михаил Александрович. — Мы с Варюшей думали, что она и замуж-то никогда не выйдет. Отроковицей твердила: "Буду как дядя Миша — он ничем и никем не связан. Женат на своей геологии". "Но этнография — женского рода, — говорил я Ксении. — За нее нельзя выйти замуж".

А потом сестра Варвара привезла Ксению в Москву. Теперь они жили втроем в квартире Михаила Александровича.

Мать Катерины, Ксения, окончила исторический факультет, на практику полетела в Якутию. Она знала якутский язык, обычаи народа; ее дипломная работа, восхищались на кафедре, почти готовая диссертация. Ксения поступила в аспирантуру. Все шло так, как она хотела.

Ксении было за тридцать, когда она снова поехала в Якутию. Михаил Александрович дал ей копию своей карты, предупредил, чтобы она, разъезжая по таежным селениям, сверялась с ней. Побывать в аномальной зоне опасно — не знаешь, чем отзовется и когда.

В той поездке Ксения познакомилась с Павлом Веселовым, биологом из Новосибирска. Роман получился космический — это слово стало обиходным в то время. Заехав за вещами в Москву, Ксения улетела в Новосибирск. Там родилась Катерина. А через два года Павел, после еще одной экспедиции в Якутию, умер. От странной болезни.

Михаил Александрович рассказывал, что когда Ксения вышла замуж, он не мог поверить.

— Знаешь, Катерина, я потом понял: если бы Павел не был сиротой, она бы не вышла замуж. Догадываешься почему? — Катерина молчала. — Она ни с кем не могла бы ужиться, кроме себя. Эгоцентричная от рождения. Причем делала все, чтобы оставаться такой, какая есть.

Ксения с маленькой Катериной вернулись в Замоскворечье, к Михаилу Александровичу. Ему исполнилось семьдесят семь лет, но он еще был крепкий. Накануне их приезда он отказался от должности консультанта в геотресте, поселился на даче. И много думал.

Мать рассказывала, что однажды он позвал ее к себе в комнату, раскрыл карту. Они вместе прошлись по ней.

— Похоже, — сказал он, — твой недолгий муж побывал в аномальной зоне.

К этому времени у Михаила Александровича уже оформилась идея — почему именно это место стало патогенным. Ему не терпелось проверить. Посмотреть со стороны — староват для экспедиций. Но он знал, что поедет.

Михаил Александрович поехал в Якутию, обнаружил не только то, что эта зона на самом деле аномальная. Он понял, по какому признаку можно найти обширные пласты каменного угля.