Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть

— Так пересели его ко мне, — усмехнулась Сьюзи, и уже через минуту ее не было рядом, так как она еще кого-то заметила из тех, кто будет приглашен. Синее платьице мелькнуло, и все что напоминало о приходе Сьюзи, был легкий цветочный запах ее духов, и мое настроение. Я и до этого не была веселой, теперь же посуровела.

— Пошли домой, — сказала Вокс, посмотрев на меня. — Сегодня ты похожа на улей — рой мыслей в тебе сменяется каждые несколько минут, и все они злые и кусачие.

— Нет, только не надо домой. Мне кажется, я там еще больше нагружаюсь. Давайте сходим к берегу.

Лендон тяжело посмотрел на меня из-под бровей, и все что я видела в его ярких голубых глазах, было осуждение. Можно подумать мне без его порицания легко. Когда мы неторопливо дошли до моря уже потемнело. Лишь тепло говорило о том, что недавно еще было лето. Странное затянувшееся тепло, совершенно неожиданное для начала октября. Но ветер здесь становился пронзительным, зато я очищалась от своих дум, и мне ставало лучше.

Мы пробыли там недолго. Лендон покурил на ветру, чтобы их мама не учуяла от него запаха сигарет. Мы же спрятались с Вокс под деревом от колючих капель бриза. Несмотря на то, что была я одета довольно тепло — в джинсы, футболку и батник, я быстро продрогла.

Возвращаясь, мы весело смеялись, пусть и замерзли, и зубы не попадали друг на друга. Мне стало весело, когда я забыла, что должна буду поговорить с Ирвингом вечером. Настроение улучшилось. Мы шли, толкаясь и чуть не падая, давились от веселого смеха. Словно я забыла полностью о том, что летом моя жизнь стала другой. Флекс ненадолго снова стала веселой и доброй. Впрочем, таковой я бывала со всеми кроме Ирвинга. Было в нем что-то такое раздражающее, что разжигало во мне огонь злости, стоило ему сказать мне какие-нибудь насмешливые слова.

Я провела брата и сестру к их дому, а оттуда пошла к себе. Мне пришлось минуты три уговаривать Лендона, чтобы он меня не провожал, пока, наконец, Вокс не взяла все в свои руки, и просто не затащила брата домой.

Здесь в городе, далеко от моря было уже не так прохладно, но я все еще отогревала руки, замерзшие от морского бриза, спрятав их под пахами. Я не сразу же поняла, что возле крыльца кто-то стоит. А когда увидела, было поздно, они заметили меня, и я явно перебила какой-то романтический момент. Ирвинг держал одну из девочек классом младше за руку, которую она попыталась вырвать, стоило мне подойти. Я почувствовала неловкость при виде этой картины. Кивнув девчушке, я тут же проскользнула в дом, даже не смотря на Ирвинга. Мне неприятно закололо в груди, когда я увидела, что он удерживает руку девушки. Хотя, что в этом такого, может они встречаются. Мне то, какое дело?

— Это ты Флекс? — я услышала голос мамы из гостиной, в которую не стала заглядывать, а сразу же пошла на кухню, потому что именно оттуда не было видно крыльца. Я догадывалась, что могу подсмотреть, что разворачивается там, на ступеньках, но мне показалось, что это будет противоестественно. К тому же я поняла, что он не встречается с нашими одноклассницами, и это немного насмешило меня.

— Да! — коротко бросила я, и занялась приготовлением для себя чая. Если я его не выпью, то просто отморожу себе нос и губы. Они замерзли и наверняка завтра потрескаются.

— А Ирвинга там не видно, мы с папой хотели дождаться его и идти спать!

— Он на ступеньках, — повторила я, и постаралась внушить себе, что мне чисто наплевать, где он и что с ним. И с кем он. Я могла бы нагружаться этим, но не стала.

В кухню вбежали Майя и Етни, весело щебеча, и увидев меня, набросились мне на шею. Я едва смогла устоять, так, как пушинками они не были.

— Ты холодная, — пожаловалась Майя.

— Руки как лед, — подтвердила Етни, и ее густые рыжие волосы закачались в такт словам.

— Я знаю, мы ходили с Вокс и Лендоном на пляж.

— Лендоном? Уууу!!! — замычали вдвоем девочки, заговорщицки обмениваясь взглядами. Интересно, я тоже была такой раздражающей в их возрасте.

— Маленькие сплетницы, — улыбнулась я, — ты же знаешь Етни мы с Лендоном друзья. Будете со мной бутерброды?

Я как раз занималась намазыванием сырной массы на хлеб, когда они прилетели сюда.

— Да нет, мы попить. — объяснила Етни, и я лишь теперь заметила что язык у нее черный от конфет. Заставив и Майю показать мне язык, я с укором посмотрела на них двоих.

— Сладкое на ночь, — констатировала я. — И вообще который час, что вы еще не спите.

— Нам вообще-то почти 14 лет, — Етни сложила на груди руки и выпятила вперед подбородок.

— Не имеет значения, вы просто пользуетесь тем, что родители все спускают вам из-за Майи, но я не они. В кровать!

Етни и Майя, насупившись, смотрели на меня. Майя не совсем понимала, что означает моя строгость, а Етни надеялась на то, что раз ей почти 14, то можно и не слушать меня. Я так и думала, что они начнут пользоваться добротой родителей к Майе. Но со мной такое не проходит. И все же нужно было быть умнее.

— Если нет, то не возьму вас с собой на вечеринку к Сьюзи.

— На вечеринку? — благовейно переспросила Етни, и глаза у обоих девочек засветились.

— Лишь до одиннадцати. Но только при условии, что всю неделю, вы в одиннадцать уже в кроватях.

— Да мы… да мы уже… — Етни схватила стакан с водой и потащила прочь Майю. Как же просто было на них влиять. Я понимала, почему мои родители так относились к Майе, ей нужно было дать передышку, но боюсь, потом уже будет поздно и Етни станет разбалованной тоже.

— Умно, — тихо сказал знакомый голос, и я, подпрыгнув на месте, уронила нож. Как он, черт возьми, зашел, что я не слышала?!

— Идиот! Ты меня напугал! — прошипела я, поднимая с пола нож, и чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, постаралась скрыть это. — Нельзя же так.

— Так и думал, что ты меня не заметила, иначе не продолжала бы так идиотски самодовольно улыбаться.

Ничего общего с тем милым парнем, что стоял с девушкой на ступеньках. Со мной он не улыбался, и уж тем более не радовался. Человек с плохими эмоциями.

— Я улыбалась не идиотски, и тем более не самодовольно. Самодовольный у нас ты, — и тихо добавила себе под нос «баран». Отвернувшись от него, я принялась вытирать нож. Схватив бутерброд, я залила кипятком чай, и села за стол. Немного розлив я не стал вытереть. Потом вытру когда «оно» уйдет.

— Да нет, я даже горд за тебя. Очень умно придумано. Твои родители просто жалеют Майю и многое ей разрешают. Я тоже боюсь, как бы ее не разбаловали. Но я всего лишь брат и не знаю, как ее воспитывать.

Я промолчала, вспомнив, что не говорю с ним, как и то, что, в общем-то, должна начать говорить, чтобы сделать то, что просила Сьюзи. Набив рот бутербродом, я с трудом пережевывала его. Сыр ставал комьями в горле, и немного отпив чая, я со слезами на глазах проглотила его.