Анна Восковатая - Экстрим ненависть

Саша облокотилась о бетон арки. Его руки уперлись в стену, заключая в её в кольце рук. Саша закрыла лицо ладонями, чтобы хоть как-то совладать с эмоциями. Но это так трудно сейчас, когда хочется на шею кинуться и целовать, не размыкать объятий.

— Я люблю тебя.

Саша всхлипнула от давно ожидаемых слов, сказанных с такой мукой. Слов, которым теперь нет места в их отношениях.

— Посмотри на меня, пожалуйста, — едва слышно попросил он.

Саша несмело опустила руки и подняла заплаканное лицо.

— Скажи хоть что-то.

Да как она могла говорить, когда судорогой горло свело от рыданий.

— Даже если тебе уже по фигу — скажи.

— Ты никогда мне не будешь по фигу, — снова всхлип. — Я тебя люблю… да я только тебя и любила… Но… Костя, мы не можем… мы не должны…

— Это бред все, — зло рыкнул он. — Я дал тебе время, но мое терпение заканчивается. Я сейчас силой тебя верну, заставлю эти глупые мысли из головы выкинуть. Не должны… А мучиться мы так должны?

— Все равно ничего изменить нельзя. Мы больше не будем видится, и попустит постепенно…

Ветхий выругался и ударил кулаком в стену.

— Никогда меня не попустит. Как ты не понимаешь? Я не могу тебя отпустить.

Он потянулся к губам, но Саша ловко избежала поцелуя и, заикаясь, сказала:

— Мы не должны быть вместе, иначе сойдем с ума, волнуясь друг за друга. Костя, я не выживу, если тебя убьют!

Ветхий моментально отпрянул, убрал руки. В глазах столько неподдельного страдания, но он понял. Почему она боится, почему уходит. Саша видела, что он понял, только не легче от этого.

— Я слышал, ты опять с тем скейтером, — безжизненно сказал он.

— У нас ничего ещё не было.

— Тогда… желаю вам счастья! Ты прости, Саш, но я больше не хочу тебя видеть. Не приходи больше, даже если кто-то скажет, что я при смерти. Просто проигнорируй, иначе я тогда никуда тебя не отпущу.

Он развернулся и собирался уйти, но кто-то набросился из темноты. Саша только успела заметить молниеносный удар по голове и Ветхий как подкошенный упал на асфальт, а она закричала, как сумасшедшая. Когда же кто-то грубо схватил её и прорычал:

— Ну, что, сука, наконец-то, я до тебя добрался!

Саша поняла, что просто падает в обморок от воскрешения давнего кошмара в лице Виталия.

11

Очнулась она на заднем сидении какого-то автомобиля. Виталия нет, но руки связаны. Едва справляясь с приступами паники, Саша с трудом села. Затекшие руки едва слушались, она пыталась нащупать ручку дверцы, но пальцы наткнулись только на обломки. Замок сломан. Этого следовало ожидать, не оставит же Виталий ей шансы сбежать. Нужно через переднее. Только как? Все её попытки ни к чему не привели. Она бы просто не успела бы, Виталий садился за руль.

— На место сядь, сука! — рыкнул он, заметив её отчаянные попытки освободиться. — Никто тебя теперь не спасет. Твой любовничек уже в аду…

Он гадко рассмеялся, а Саша не смогла сдержать крик. В панике принялась бить ногами по дверце, наверное, надеялась выбить её. Но Виталий только посмеивался.

— Ори сколько хочешь. На лебедке никто тебя не услышит.

Он нажал на педаль газа, и машина рванула с места. Саша перестала дергаться и вопить, попыталась даже себя в руки взять. Сейчас трезвый расчет гораздо важнее панической жажды свободы. Машина мелькала по лебедке. В предрассветных сумерках и за пеленой страха Саша все же смогла это рассмотреть. Виталий затормозил у какого-то здания. Выбитые окна и осыпающиеся кирпичи стен. Здание давно заброшено. Отличное место распрощаться с жизнью. Здесь её точно никто не будет искать. Виталий каким-то чудом распахнул дверцу заднего сидения. Саша инстинктивно отползла к противоположному окну и приготовилась отбиваться ногами.

— Сука, нужно было тебе ноги связать, — прорычал Виталий, когда она пару раз его пнула.

Но он все-таки был сильнее. Схватил за лодыжку и вытянул её из машины. Саша ударилась спиной об землю, голову стряхнуло от удара об машину. Но боли не было. Наверное, в подобных ситуациях её не ощущаешь. Да и как ощущать-то, когда инстинкт самосохранения вопит от страха и вместо того, чтобы помогать сковывает движения. Но перед глазами от удара все замелькало.

Виталий связал все-таки ей ноги, взвалил себе на плечо и потянул в заброшенное здание, как паук добычу. Швырнул её на нечто, отдаленно напоминающее кровать, какой-то ворох тряпок.

— Вот здесь я жил по твоей вине, сука! — рыкнул Виталий.

Схватил её за волосы и поворачивал голову по сторонам.

— Смотри, где мне по твоей милости пришлось скрываться, как последнему бомжу.

— Ты первый начал, — борясь со страхом, пробормотала Саша.

Виталий в ответ ударил кулаком по лицу. И для пущего устрашения пнул пару раз ногой. Саша скорчилась на полу, закашлялась, пытаясь восстановить дыхание.

— Я вот все думал, как тебя убить, чтобы сдохла на этот раз. Только медленно, вопя от боли. Я придумал…

Он выволок в центр комнаты канистру. Саша прекрасно поняла, что внутри, как и то, какая смерть её ожидает. Она задергалась на полу в бесполезной попытке освободиться. А Виталий смеялся рядом.

— Что сообразила? И никто никогда не узнает, чей труп найдут. Пусть ребятки потом докажут, что я тебя грохнул.

Слезы покатились из глаз. Она не знала, что говорить, как остановить этого психопада.

— Что мы тебе сделали? — протяжно взвыла она.

— Молчать! — заорал он и снова пнул под ребра. — Я из-за тебя скрываюсь… ты мне всю жизнь разрушила.

— Но ты сам все начал. Меня только защитить пытались.

— Я тебя, сука, ненавижу. Вас обоих ненавижу с первого дня встречи. Братец — супер-скейтер, сестрица — привлекательная бл..ь. Все из себя… Ты даже не представляешь, какой кайф было ломать твоего братца. Наблюдать, как он опускается все ниже и ниже. Я сам ему первую дозу вколол. И смеялся, когда он у меня в ногах ползал, умоляя ещё. Рассказать тебе, на что Сашенька твой ненаглядный готов был, чтобы дозу получить?

— Не смей трогать Сашу… Оставь память о нем в покое, — сквозь зубы прорычала Александра, зная, что получит очередной удар.

— Заткнись, сука! Сейчас не ты правила устанавливаешь. А я уже не прыщавый подросток, чтобы ты могла меня опустить и отшить, вместе со своим братцем ненаглядным. Плох я для тебя был, да? Вы же такие успешные и гордые, куда вам до меня тогда было. Но я рад, что ты увидела до какого дерьма может докатиться твой успешный братик. Что нравилось гнобить меня, издеваться? Теперь ты за все ответишь…

— Ты… ты о чем?

— Да ты и не помнишь? Разве можно рассмотреть с пьедестала кого-то. Вы же такие успешные были. Вас все, открыв рот, слушали. А меня только унижали… Вы сделали для меня ад в школьные годы, теперь я вам вернул все сторицей. Как оно на дне? Если бы не этот придурок Ветхий, я бы уже давно с тобой рассчитался, а так пришлось братом удовольствоваться. Но теперь и твой черед настал.