Наталия Экономцева - Мастер иллюзий

– У него? Автограф? – еле слышно выдохнула Катя.

– Ну разумеется, не у нас с вами.

– Вы… Вы мне все-таки потом позвоните… Я закрыла крышку телефона и убрала его в сумку.

В дверях, прислонившись к стене, стоял автор кармических теорий. Он смотрел на меня в упор. Мне показалось или его лицо было чуть румянее обычного?

– А вы молодец, Анжелика, – тихо промолвил он. – Не ожидал от вас такого.

Именно тогда мне стало ясно, что мы с ним сработаемся. Он стоял неподвижно и смотрел на меня так внимательно, что на какое-то мгновение даже показалось: замысел того, кто все это придумал, раскрылся перед Козаковым безо всяких подсказок. Но мне только показалось.

– Я слышал вашу мысль про сайт издательства, – усмехнулся мистик. – Если серьезно, что вы предлагаете делать?

– Я думаю, надо в любом случае поговорить с девушкой. Если хотите, это сделаю я.

Он немного помолчал.

– Боюсь, это будет непросто.

– Почему? Кто это? Сначала мы думали, что это Катя, но ведь это не она?

– Не она, – согласился Козаков, и яркий румянец залил его загорелое лицо.

– А кто?

– Кира, – он пожал плечами, – кажется.

– Кажется?

– Кажется… Я не уверен… В этом-то и проблема. И я понятия не имею, как с ней связаться.

– Простите за нескромный вопрос, но зачем вам понадобилась эта запись?

Козаков пожал плечами:

– Она сама так захотела. Кажется, говорила, что любит кино… Или работа ее как-то связана с кино… И не смотрите на меня так, я прекрасно понимаю, что сглупил. Но я сделал то, что сделал, и этого не изменишь.

Мистик прошел в комнату и сел в свободное кресло рядом со мной. А вслед за ним из коридора плавно двинулся огромный белый кот с янтарно-желтыми глазами. Он остановился у моих ног и замер.

– Шива! – воскликнул Козаков. – Ну наконец-то соизволил выйти! Познакомься с Анжеликой.

– У вас есть кот? В прошлый раз он даже не показывался…

– Да уж, – усмехнулся мистик, – у него сложные отношения с Борисом. Шива его не любит.

Кот потерся головой о мои ноги, и я уже протянула руку, чтобы погладить его, но Козаков меня остановил:

– Осторожнее, Анжелика. Шива похож на киску из магазина мягких игрушек, но на самом деле это хищный зверь. Я вам не советую его трогать.

Зверь хитро взглянул янтарно-желтым глазом на хозяина, повел хвостом и запрыгнул мне на колени. Он лениво разлегся, как будто знал меня тысячу лет.

– Ндаааааа, – только и протянул Козаков. – В жизни не видел ничего подобного… Чтобы Шива сам забрался к кому-то на колени? Да он даже со мной не позволяет такого.

– Мррр, – довольно произнес Шива и фамильярно почесал об меня ухо, при этом его янтарно-желтый глаз хитро блеснул.

«Ну что, съели? То ли еще будет», – как будто говорил этот взгляд.

Да, меня чаще всего не замечают. Мужчины, женщины, дети, даже собаки – все они смотрят сквозь меня, я не представляю для них ни малейшего интереса. Исключение составляют кошки, которые как будто замечают во мне то, чего не видят или не хотят видеть все остальные.

– Вы хотите чего-нибудь выпить? Может быть, вина? – спросил Козаков. – После того как Шива принял вас за свою, я не могу отпустить вас просто так.

– Я бы не отказалась от чая.

– Зеленый или черный?

– Черный.

– Почему-то я так и думал, – очень серьезно заключил автор кармических теорий.

И если бы я была рождена привлекать, то в ту же секунду опустилась бы на колени у его ног и попросила разрешения остаться с ним рядом. Учитывая тот факт, что настоящая Змея ушла, хлопнув дверью, у меня наверняка были бы все шансы. К счастью или к сожалению, я родилась совсем не для этого, а потому всего лишь спросила:

– Вы хотите, чтобы я позвонила Ирине?

– Нет, – мистик поморщился. – Совершенно незачем, Анжелика.

Козаков, как ни в чем не бывало вышел на кухню, а через несколько минут вернулся с чашкой чая для меня и бокалом белого вина для себя.

– Вы осуждаете меня, Анжелика? – спросил он.

– Ничего подобного, – откликнулась я, и это была чистейшая правда: разве есть у такой, как я, право осуждать такого, как он?

– Это все из-за моей Шакти, – тихо и как будто через силу произнес Козаков.

– Шакти?

– Да. «Врата Мира», книга первая, страница двести три.

– Мрр, – лениво изрек Шива, как будто подтверждая слова хозяина.

Козаков сделал глоток вина. В его бокале искрилось солнце. Оно разбивалось на миллионы маленьких огненных искр, и казалось, что, сидя в своей гостиной, мистик пьет чистейший солнечный свет.

Дома я открыла первую часть «Врат Мира». Правую страницу украшало изображение женщины, оседлавшей единорога. Ее волосы развевались по ветру. В ее глазах отражались звезды, и луна, и солнце, а может быть – и множество других, еще не известных науке светил. Она летела вперед, и было непонятно – несет ли ее сказочный зверь с серебристой шкурой или сам ветер. Отрывок на левой странице назывался так: «Появление Шакти».

«Она появится неожиданно и принесет с собой то, что я давно уже ищу. Она дотронется прохладными пальцами до моего лба, и придет понимание самого важного – то самое, что так долго от меня ускользало. Она легко прикоснется к моим векам, и я увижу то, что давно надо было бы увидеть. Ее тело откроется для меня, и вместе с ним откроется сама бесконечность.

Моя Шакти повернет колесо судьбы, которое слушается только ее нежных рук, и древние врата мира со скрипом распахнутся. И когда мы пройдем через них, она бросит на наши следы горсть золотой пыли, чтобы никто другой не мог пойти вслед за нами. После этого возвращение уже невозможно, и мир больше не будет для меня таким, как прежде. Прошлое окажется разрушенным, но что с того?»

Я закрыла книгу. На мой взгляд, слишком много соплей, но это всего лишь мое личное мнение, не более того.

Мне случалось встречать женщин, которые, махнув рукой на здравый смысл, ждали принца. Но мужчина, ждущий свою Шакти? Люди с легкостью верят в сказки, которые когда-то сами придумали, и знаменитый автор кармических теорий не был исключением.

Пока мужчины и женщины занимались друг другом, я читала индийские мифы, в которых Шакти была женой Шивы и богиней животворящей страсти. Но мне никогда не приходилось слышать, будто бы она являлась собственной персоной, чтобы открыть двери перед кем бы то ни было, пусть даже очень достойным.

Писал ли Козаков о том, во что искренне верил, или всего лишь о том, во что очень хотелось бы верить? Я не знала.

Он был рожден привлекать, и женщины слетались к нему, как невесомые мотыльки к жаркому огню среди влажной ночи. И если многие из них сжигали на этом огне свои прозрачные крылья, вряд ли стоило винить в этом мистика. Он ждал появления своей Шакти, подумать только. Он искал ее в каждой новой женщине, и кто я такая, чтобы осуждать его за это? Может ли безногий осуждать здорового за то, что тот бегает слишком быстро? И что здоровому до тех осуждений? К счастью, у меня достаточно здравого смысла, чтобы это понимать.