Мэг Кэбот - Принцесса на грани

– Это из-за меня? Ты уезжаешь в Японию потому, что я что-то сделала? – А потом мой рот еще добавил: – Или чего-то НЕ сделала?

Мне хотелось затолкать в рот всю лапшу – только чтобы ничего больше не ляпнуть. Но Майкл уже замотал головой.

– Нет, конечно, нет. Миа, как ты не понимаешь? Мне же представилась редкостная возможность! Инженеры-механики из японской компании уже работают над чертежами моей конструкции. МОЕЙ, Нечто, что я сделал, может изменить ход развития современной хирургии! Конечно, я должен туда лететь.

– Но почему это обязательно нужно делать в Японии? Разве на Манхэттене нет инженеров-механиков? Наверняка есть. Мне кажется, папа Линг Су – как раз такой инженер.

– Миа, – стал объяснять Майкл, – эта японская группа исследователей – самая передовая в мире. Они работают в Тсукубе, это для Японии примерно то же самое, что для США – Силиконовая долина. Именно там находятся их лаборатории, все оборудование, которое понадобится, чтобы превратить мой прототип в действующую модель. Мне нужно ехать туда.

– Но ты же вернешься. – Мой мозг, кажется, вернул контроль над языком. Слава богу! – Например, на День благодарения, на Рождество, на весенние каникулы…

Колесики у меня в мозгу завертелись, и я подумала: «А что, это не так уж плохо. Конечно, мой парень уедет в Японию, но на каникулах я все равно смогу с ним видеться. Это будет не так уж сильно отличаться от нашей обычной жизни в течение учебного года. Зато у меня будет больше времени на учебу, глядишь, может, я еще пойму, о чем толкует мистер Хипскин на уроке химии, и что вообще происходит на основах высшей математики и, может, даже улучшу свои показатели Р8АТ по математике. Может, я даже останусь в студенческом правительстве и закончу, наконец, сценарий, да еще и роман напишу…

И тут Майкл наклонился ко мне над столом и сказал:

– Миа, с этим проектом у нас напряженка со временем. Чтобы как можно скорее выйти на рынок, нужно работать без перерывов. Так что я не приеду домой на День благодарения или на Рождество. Наверное, я не вернусь до следующего лета – к тому времени мы должны продемонстрировать прибор в настоящей операционной.

Я слышала слова, которые слетали с языка Майкла. Я знала, что он говорит на английском. Но то, что он говорил, не имело для меня никакого смысла – как будто я сидела на химии и слушала Хипскина. Если коротко, то Майкл говорил, что он уезжает на целый год. Мы целый год с ним не увидимся.

Конечно, я могла бы слетать к нему в Японию. Но только во сне. Потому что в реальной жизни мне НИ ЗА ЧТО не уговорить папу отправить меня на королевском реактивном самолете в Японию. А лететь коммерческим рейсом мне никто не позволит. Никто никогда не убедит мою бабушку, не говоря уже о папе, что члену королевской семьи безопасно лететь коммерческим рейсом.

Тут-то я и сказала, что мне нужно выйти. Вот почему я сижу здесь. Потому что все это у меня просто не укладывается в голове.

Мне все равно, что ему представилась редкостная возможность.

Мне все равно, сколько денег он на этом заработает и сколько тысяч жизней он может спасти.

Как может парень, который любит свою девушку так, как Майкл, по его заверениям, любит меня, добровольно расстаться с ней на целый год?

В этом вопросе Кевин Янг мне не помощник. Когда я его об этом спросила, он только плечами пожал и сказал:

– Я Майкла никогда не понимал, еще тогда, когда он впервые к нам пришел в возрасте десяти лет. Он попросил к моим клецкам горячее масло чили. Как будто клецки и без того недостаточно острые!

А Ларс, который заглянул сюда минуту назад, чтобы посмотреть, куда я пропала, только сказал:

– Ну, знаешь, иногда парни так поступают, чтобы самоутвердиться.

Перед кем? Разве мое мнение не должно быть для него самым важным? А я не хочу, чтобы Майкл на год уезжал в Японию,

И извините меня, но это же не то, что поехать в пустыню Гоби подтягиваться на турнике или стрелять по картонным силуэтам террористов, как делал Ларс, когда ЕМУ нужно было самоутвердиться. Он просто собирается в какую-то компьютерную лабораторию в Японию.

Ну да, я понимаю, эта автоматическая штука может спасти тысячи жизней.

Но как же моя жизнь?

Ох, что-то мне ничего не помогает.

А еще меня очень напрягает психологически вид всех этих утиных голов.

Ну, может, не так сильно, как то, что мой парень на целый год уезжает в Японию.

Но почти так же.

Я сейчас выйду. И постараюсь проявить понимание. Я буду счастлива за Майкла. Я ни слова не скажу о том, что если бы он меня любил, он бы не уехал. Нельзя быть эгоисткой. Майкл был в моем распоряжении почти два года, не могу же я жадничать и скрывать его от всего остального человечества, которому Майкл нужен и которое нуждается в его таланте.

Вот только…

Что же мне делать, когда я больше не смогу нюхать его шею???

Пожалуй, я могу умереть.

7 сентября, вторник, 22.00, мансарда

Не надо было мне это делать.

Я знаю, что не надо было мне это делать.

Не знаю, почему я не могу держать язык за зубами. Не понимаю, почему я не могла заставить свой рот произнести то, что я хотела, например: «Майкл, я тобой очень горжусь» и «Это и правда редкостная возможность».

Я все это сказала, правда, сказала.

Потом мы вышли прогуляться по велосипедной дорожке вдоль Гудзона (Ларс за нами еле поспевал – мы шли очень быстро… ну, еще, может, потому, что он по дороге обменивался с кем-то текстовыми сообщениями через свой карманный компьютер, но это неважно), потому что был прекрасный вечер и мне не хотелось уходить домой, – я хотела использовать по максимуму, до последней минутки, те несколько дней, которые мне осталось провести с Майклом. Майкл говорил о том, как он рад, что поедет в Японию, что там он будет есть на завтрак лапшу, и что шумай, который продается на улицах, даже лучше, чем шумай в Саппоро-Ист, Тут у меня сами собой, против моей воли вырвались слова:

– Майкл, а как же мы?

Для девушки в моем положении это, наверное, самое глупое, что можно было сделать, такое могла бы ляпнуть, к примеру, Лана Уайнбергер. Честное слово. Этак скоро я начну сама себя дергать за бюстгальтер и говорить: «Миа, зачем тебе бюстгальтер, у тебя и грудей-то нет, он тебе не нужен».

Но Майкл даже не запнулся, он как говорил, так и продолжал говорить:

– Уверен, у нас все будет хорошо. Конечно, мне будет тебя не хватать, но, признаюсь, в последнее время мне стало так тяжело находиться рядом с тобой, что уж лучше я буду по тебе скучать.

Я так и застыла посреди дорожки.

– ЧТОООООООООО???

Я знала, я так и знала! Я спрашивала, не уезжает ли он отчасти из-за меня. И оказалось, я была права.

– Дело в том, – сказал Майкл, – что я не уверен, долго ли я смогу это терпеть.