Маргарита Южина - Зрелые годы Джульетты

Любимый не гневался. Это Глаша поняла, еще только зайдя в прихожую. В комнате раздавался веселый голос мужа и чье-то кокетливое хихиканье.

– Галка, ты, что ли? – крикнула Глаша, несмотря на уверенность в том, что невестка никогда не станет заигрывать с ее Рудольфом, а скорее согласится онеметь. – Рудик! Кто у нас?!

Она заглянула в комнату и вытаращила глаза – в кресле сидела прекрасная незнакомка, которую Глаша уже успела окрестить Снежной королевой, а перед ней стоял, размахивая книгой, Рудольф. Он сегодня был как-то особенно подтянут, строен и даже причесан на особый лад.

– Рудольф! Ну чего ж ты гостью чаем не напоил? – укорила его Глаша и мило оскалилась гостье. – Здрассьте…

– О-о-о-й! Кто к нам пришел! – радостно пропела красавица и спросила у Рудика, как у старого знакомого: – А это ваша жена, да?

– Это – Глафира! – воскликнул Рудик и повернулся к супруге. – Глафира, знакомься, это – Мика! Наша новая знакомая! Она тебе тут что-то принесла, и вот я… некоторым образом… скрасил ее ожидание.

– Мика? – моргнула Глаша. – А что это за имя такое?

– А, обыкновенное, – весело отмахнулась гостья. – Микаэлла Ангарова, но можно просто Мика, вот так.

– Какое имя красивое, – задумчиво проговорила Глаша, тут же, впрочем, стряхнув с себя задумчивость и вспомнив о правилах гостеприимства. – Вы посидите, а я сейчас чаю… Я быстро.

– Да можно и не только чаю, – подал голос Рудик. – Мы бы с Микой и от бутербродов не отказались, правда же?

– От бутербродов? Не отказались бы, точно! – шаловливо блеснула глазами Микаэлла. – Особенно если с ветчиной! А сверху сыр и то-о-о-ненький листик салата!

Глаша озадаченно крякнула: какая, к черту, ветчина! А тем более сыр с тоненьким салатом! Она только капусту сегодня может потушить или, на крайний случай, картошку пожарить! Откуда ветчина? А Рудик… Взял и подставил ее!

– Мика, бутерброды долго готовятся, так что я пока только чай, – улыбнулась Глаша и подмигнула. – Да и вечер уже. Я, например, на ночь не наедаюсь, потом никакими диетами лишние килограммы не выбьешь! Мика, вам, наверное, и чай без сахара?

– Ну, если никакими диетами… – и не думала огорчаться Микаэлла. – Давайте вашу воду!

– А я не тороплюсь, я подожду бутербродов, – рассерженно засопел Рудик и гневно сощурил глаза. – Уж будь добра, сделай побыстрее.

Но Глаша решила развлекать гостью сама, поэтому уселась с чашкой чая на диван, угостила чаем Мику и очаровательно улыбнулась мужу:

– Иди, Рудик, сделай себе сам, с чем хочешь. Можешь с ветчиной, можешь с сыром, а можешь и кусок семги на хлеб бросить.

– О! И мне семги! – подскочила Мика. – Только с то-о-о-оненьким листиком салата.

Рудольф выбежал из комнаты и очень скоро вернулся с двумя ломтями хлеба. Один кусок был скупо помазан маслом, а на другом лежало масло горочкой. Рудольф глянул на куски и протянул гостье тот, где было меньше масла.

– Это что? – не решилась взять угощение Мика. – С-спасибо… Я как-то…

Рудольф покраснел, как свекла, и набросился на свой кусок.

Видя, как вонзаются крепкие зубы в несчастный хлеб, Мика ухватилась за щеки руками:

– Боже мой! Как же я… Вы же голодающие!!! Точно! Вот вы! – она ткнула пальцем в Глашу. – Вы же вчера сидели возле магазина с протянутой… коробкой! А вам туда даже никто ничего не бросал! А я про семгу! Господи, какой стыд! Конечно-конечно, вы жуйте, мне ничего не надо! Я не могу отбирать последнее…

– Да что вы! – с набитым ртом махнул рукой Рудик. Но потом все же прожевал и заговорил уже как истинный работник культуры, без лишних помех во рту. – Да что вы, Микочка! Мы вовсе не голодаем! Ну с чего вы взяли? Это Глафира проходит у меня стажировку!

– Стажировку? – выпучила накрашенные глазки красавица. – То есть… потом она там будет сидеть уже как мастер, да? И собирать только доллары… или евро?

– Нет, здесь все не так, – весело расхохотался Рудольф. – Глаша рвется играть в театре. Но у нас же, пардон, не школьный кружок! У нас – искусство! Понятное дело, что человек просто так не сможет прийти к нам и играть, грубо говоря, Офелию! Ну как я могу ей дать роль, допустим, королевы Маргариты?!

– Ну да… – закивала головой Мика. – А вот после того, как эта ваша Глаша посидит нищенкой… что, тогда она сможет играть королеву?

Рудольф самодовольно улыбнулся, посмотрел на Мику своим чертовски хитрым взглядом и резко щелкнул пальцами:

– Вы меня не раскусили! А ведь здесь кроется крошечная тайна!

И Мика, и даже Глаша смотрели на Рудольфа во все глаза – он был настоящим актером и умел держать зал.

– Милая Мика, – чуть надменно усмехнулся Рудик. – Здесь дело вовсе не в нищенке! Вопрос – сумеет ли Глафира перевоплотиться в другого человека! Конечно, в рыночную торговку или, скажем, в соседку с верхнего этажа – это ведь раз плюнуть, а вот так, чтобы вынести себя на суд незнакомых людей! И чтобы эти люди тебе поверили! Перебороть стыд, дискомфорт, холод даже! Вот в чем испытание! В данном случае деньги были лишь подтверждением доверия! Я бы сказал, актерского мастерства Глаши! Теперь, конечно, можно попробовать сыграть и королеву, но ведь Глафира не умеет ничего того, что должна уметь светская дама. Ни ступить, ни молвить. Я бы с радостью отдал ее в хороший дом, чтобы она научилась манерам, чтобы… Ой, да что об этом говорить, – и он огорченно махнул рукой, – кто ж ее возьмет.

– А вы знаете, – вдруг оживилась Мика. – Я могу вам помочь! Да! Глашенька, ну полы-то мыть умеете? Борщи там всякие варить? Пыль протирать? Господи, да это даже я умею, но… мне, конечно же, некогда! А вот мой муж, он никак не хочет меня понять, ему непременно в доме нужна чистота! Так что я бы могла вас пристроить! И платить буду. Каждый день. Не слишком много, конечно, но если себя проявите…

– Вообще-то, я хотела бы проявить себя на сцене, – робко возразила Глаша.

– Глафира! Ну какой разговор! Порепетируй у Мики, а там и сцена не заставит себя ждать! – радостно воскликнул Рудольф.

– Однако пока заставляет, – слабо упиралась Глаша. Она и сама понимала, что им очень нужны деньги. И на пьесу, и просто на жизнь. Вон как эта Мика одета, точно куколка. Потому с нее Рудик и не сводит глаз. И если уж Глаша согласится подрабатывать, то… будет деньги тратить по своему усмотрению! – Но я же работаю!

– Со скольки? – деловито нахмурилась Мика.

– С десяти утра до шести вечера.

– Ничего страшного, – кивнула благодетельница. – Будешь приходить в семь, тихонько убираться в тех комнатах, где мы не спим, а в выходные – генеральная уборка. До работы ты справишься.

– И все же я хотел бы уточнить заработную плату, – вспомнил Рудольф.

Мика, не моргнув глазом, назвала сумму, которую Глаша зарабатывала за неделю.