Елена Кондаурова - Хранительница (Там, за синими морями…)

— Рил, девочка, посиди с нами! Составь компанию двум старикам! Таш, ты же не против?

Таш пожал плечами. Даже если и против, что это изменит? Рил на секунду замерла, а потом обошла вокруг стола и села на край той скамейки, на которой сидел Таш. Самконг опять криво усмехнулся, но потом заговорил, постепенно вовлекая в разговор и ее. И вскоре они уже дружно смеялись над очередной байкой главаря Олгенского ночного братства. Таша это зрелище резало ножом по сердцу, он молча пил и только изредка улыбался, чтобы поддержать разговор.

Наконец, Самконг засобирался уходить, и Таш вышел вместе с ним. Они молча шли по большому запущенному саду, и вдруг Самконг остановился.

— Не дело ты задумал, Таш!

— О чем ты?

— Ты знаешь, у нас в Ванте есть поговорка: голубая кровь и сквозь грязь просвечивает.

— Голубая кровь? У кого, у Рил? Да откуда ты можешь это знать? — Таш не хотел даже думать о такой возможности. Он попросту боялся, что это может оказаться правдой.

Самконг усмехнулся.

— Ты все время забываешь, кто я такой. У меня, между прочим, со стороны отца двенадцать поколений благородных предков. А со стороны матери двадцать три. Я такие вещи нюхом чую. Не сможет она жить замужем за лавочником. Заметь, я не говорю о том, будет она за ним счастлива или нет. Такой вопрос даже не стоит. Она не сможет с ним жить, понимаешь? Рано или поздно или сбежит, или наложит на себя руки, это я тебе точно говорю. А ты хоть раз думал, что будет, если она вспомнит, кто она такая, а будет уже поздно, и она будет связана по рукам и ногам?

Такая мысль и Ташу приходила в голову неоднократно.

— Ее дед ее и продал. Семья не примет Рил обратно. Ей придется смириться.

Самконг немного помолчал.

— Как ты думаешь, откуда она вообще? Сигурия?

— Сигурия? — Переспросил Таш. — Я думал об этом, но вряд ли. Ты же знаешь, какие они там.

— Да уж! — Усмехнулся Самконг. — У них даже бабы — амбалы. Но зато блондинки.

— И ведьма на ведьме. — Таша слегка передернуло от неприятных воспоминаний. Национальный характер коренных сигурийцев отличался крайней степенью неуживчивости. Хорошо, еще, что местные не знают, да и не хотят знать, как выглядят сигурнийцы, иначе у Рил было бы много проблем. Они уже давно стали притчей во языцех на всем материке.

— Отдал бы ты ее мне, Таш. Если уж сам взять боишься. Ты же знаешь, что я ее не обижу.

— С чего ты взял, что я боюсь?

— А то я не вижу, что ты ее хочешь, но не решаешься? Да и кто бы на твоем месте не хотел? И не надо смотреть на меня зверем, я не собираюсь переходить тебе дорогу! Один раз уже перешел, так до сих пор тошно! Ты же помнишь, Зару, друг?

Еще бы Таш не помнил Зару. Юная кокетка здорово покружила им с Самконгом головы на самой заре их жизни. Оба увлеклись так, что света белого не видели. А она не хотела выбирать, гуляла поочередно то с одним, то с другим, доводя их до белого каления. Один раз они чуть не поубивали друг друга, и после этого Таш отступил. Он не мог воевать против Самконга, друга и больше, чем брата. К тому же бывший барон всегда нравился женщинам, и Таш думал, что Зара наверняка любит его, а с ним так, играет. Но только с Самконгом у них что-то не заладилось. Она пробыла с ним около месяца и сбежала с каким-то купчишкой в Ванген, после чего следы ее затерялись. Только через несколько лет Таш узнал, что этот ублюдок продал ее в публичный дом. Он бросил все, и помчался в столицу, надеясь на чудо. Ему даже сейчас было тяжело вспоминать, как он носился по всему Вангену, пытаясь собрать хоть какие-нибудь сведения о ней. И то, что он узнал… Честно говоря, он предпочел бы никогда этого не знать. В борделе она не задержалась, потому что почти сразу же заболела. Ее вышвырнули на улицу, и она умерла под забором, потому что никто не бросил ей даже корки хлеба. Да она и не просила. Она всегда была слишком гордой.

Таш долго не мог поверить, что ее нет. Что то, что горело в ней, играло и переливалось всеми цветами радуги, навсегда ушло из этого мира.

Он нашел того, кто ее продал, и отрезал у него то, чего боятся лишиться все мужчины на свете. И никакое сострадание не шевельнулось в его душе, потому что этот его не заслужил.

Таш никогда не обсуждал с Самконгом то, что случилось с Зарой, и не знал, помнит ли он ее вообще. Оказалось, что помнит.

— Она ведь любила тебя, Таш! — После некоторой паузы продолжил Самконг. — Тебя, а не меня. А ты ее мне отдал. А я, дурак, принял. Лучше бы ты меня тогда убил. Так вот, слушай сюда! — Он ткнул Таша твердым, как палка, пальцем. — Если ты Рил не понравится замужем, вернее, когда Рил поймет, что ей не нравится замужем, я приду и заберу ее, понял?

Он повернулся и зашагал по выложенной камнями дорожке. Таш усмехнулся в усы.

— Если ей там не понравится, я сам ее заберу.

— Приятно сознавать, что твой друг не окончательно впал в маразм на старости лет! — Со смехом отозвался Самконг.

Через несколько секунд хлопнула калитка, и все стихло.

Рил как раз заканчивала мыть посуду, когда он зашел на кухню и стал в дверях, прислонившись к косяку.

— Тебе понравился Самконг? — безо всяких предисловий спросил он.

— А должен был?

— Он всегда нравился женщинам, они просто падали в его объятия, стоило ему только намекнуть.

— Ну, я не могу сказать, что он мне не понравился, но в его объятия мне падать не хочется.

У Таша отлегло от сердца. Уже другим голосом он спросил:

— Как прошел день? Кстати, как ты себя чувствуешь? Дорминда говорила, что тебе нездоровилось.

— Нет, нет, все в порядке, — быстро ответила Рил. — А день прошел хорошо. Господин Таш, мне нужно с вами поговорить. — Она вытерла руки и села за стол. Таш вспомнил наставления Дорминды.

— Да, мне с тобой тоже.

Рил вздохнула, собираясь с мыслями.

— Давайте сначала вы.

— Хорошо. В общем, так. Я хочу, чтобы ты ходила к подружкам. Ну, там, гуляла, общалась, и… что они там еще делают? Не надо сидеть и ждать меня к ужину. Поняла?

— Да. Вы хотите, чтобы я вышла замуж? — Спросила она упавшим голосом.

Таш на данный момент хотел только поцеловать завиток волос у нее на шее, но, сделав над собой усилие, сказал:

— Да, хочу.

Рил почувствовала, что говорить больше не о чем. Она встала, чтобы уйти и спрятаться у себя в комнате, но Таш спросил:

— А ты о чем хотела со мной поговорить?

Она с усилием ответила:

— Да я, собственно, о том же.

На следующее утро Дорминда застала Лику на кухне, играющей с белым пушистым котенком.

— Доброе утро, Дорминда! — Лика, улыбаясь, поднялась с колен.

Котенок, желая продолжить игру, вцепился ей в платье и повис на нем. Лика расхохоталась.

— Откуда это у тебя? — С подозрением спросила Дорминда.

— Это подарок! — Лика перевернула Пушка на спину и погладила ему живот босой ногой.