Татьяна Тронина - Каникулы выдумщицы

– Что? – сразу насторожилась она.

– Я тебе давно хотел сказать… Знаешь, ты мне очень нравишься. Давай… э-э… общаться?

Это предложение произвело на Мусю не меньшее впечатление, как если бы она столкнулась с целой толпой привидений. На миг ей даже показалось, что она сейчас умрет. Умрет от счастья.

– Давай, – прошептала она. – Но будет ли тебе со мной интересно… я ведь вроде как… младше тебя?

– Ну и что! – великодушно произнес Герман. – Какая разница, вообще… Главное что? Главное, чтобы у человека душа была хорошая!

– Ага, – пролепетала Муся.

Герман сидел рядом с ней, такой красивый, мужественный, умный, что даже не верилось своему счастью. «Чем же я ему понравилась? – подумала Муся. – Ах, да, он же сказал – душа у меня хорошая…» Все происходящее немного напоминало ей один из романов Полины Истоковой, где главная героиня на десять лет теряет память (Муся даже знала точный диагноз такой беды – ретроградная амнезия), а потом ее бывший возлюбленный…

– Муся…

– Что? – очнулась она от сладких мечтаний и увидела лицо Германа совсем близко. У него над верхней губой росли маленькие усики, а над левой бровью был крошечный белый шрам. Всего этого она не видела раньше издалека, а теперь, когда увидела, Герман словно бы ей родным стал.

– Ты…

– Я?..

И вдруг она поняла, что он хочет ее поцеловать. Лицо его было близко-близко, он закрыл глаза. «Я смогу», – мужественно подумала Муся. И тоже потянулась ему навстречу, но в это время где-то рядом зажужжала назойливая муха.

Муся невольно отмахнулась от мухи. И попала ребром ладони Герману по носу.

– Ой! – сказал он и открыл глаза. – Ты чего?

– Я ничего… Извини, пожалуйста! – испугалась Муся. – Просто тут это… насекомые!

– Да, развелось их тут, – с досадой воскликнул Герман, тоже отмахиваясь. – Еще и осы какие-то прилетели…

Несколько минут они ожесточенно размахивали руками, а потом выскочили из беседки как ошпаренные.

Рой жужжащих насекомых последовал за ними. «Так сорвался мой первый поцелуй», – была вынуждена грустно констатировать Муся.

– Послушай… какой-то день сегодня дурацкий, – с досадой произнес Герман. – Вернее – вечер. Чего-то слишком много этих… пернатых. Чешуекрылых, то есть… Наверное, к дождю.

– Точно! – вспомнила Муся. – Если насекомые вьются близко к земле, то будет дождь. Еще ласточки должны летать низко. Ты ласточек не видишь?

– Нет, – сказал Герман, оглядываясь. – Ласточек еще нет. Ой!.. Меня, кажется, кто-то укусил… Ой! Ой-ой-ой… Будет гроза. С ливнем! Судя по количеству этих гадов – настоящий ураган!

– Тайфун! – дрожащим голосом подтвердила Муся, размахивая руками, точно мельница.

– Ладно, встретимся потом, когда закончится непогода, – сказал Герман. – А то мне как-то… Ой, теперь в шею укусили… И в живот! Так ты говоришь, у тебя тут тетка на кухне работает? Всю жизнь мечтал посмотреть, как повара на кухне работают. Зайдем как-нибудь?

Муся в это время с ожесточением отбивалась от какой-то особо настырной осы, и поэтому желание Германа не особенно ее удивило, она только подумала с досадой: «Далась ему эта кухня!» Но вслух произнесла:

– Конечно… Нет проблем!

– Ладно, до лучших времен!

Он помахал Мусе рукой и убежал.

Муся была так расстроена свиданием, столь неудачно закончившимся, что еще несколько минут стояла на месте, обдумывая произошедшее. «Хотя, с другой стороны – чего расстраиваться? – решила она. – Ну и пусть ему не удалось меня поцеловать! Зато он предложил мне общаться…»

Она уже собиралась идти домой, как неожиданно вспомнила, что Герман забыл кое-что.

– Его тетрадь! – спохватилась она и бросилась обратно в беседку.

И точно – на скамье лежала тетрадь в кожаном переплете. «Могла бы пропасть, – подумала Муся. – Герман бы потом с ума сошел – ведь там его особо важная курсовая работа. Наверное, он очень обрадуется, когда я ему ее верну в целости и сохранности!»

Она сорвала растущий у беседки большой лист лопуха и стала им обмахиваться, точно опахалом. Насекомые теперь держались на почтительном расстоянии. У нее возникло желание заглянуть в эту тетрадь. «А что такого? – сказала она себе. – Это же не дневник, не письмо… просто научная работа!»

В каком-то журнале Муся прочитала, что из конспектов можно многое узнать об их хозяине, его характере и его желаниях. Как? Да очень просто. Пишет-пишет себе человек под диктовку преподавателя какую-нибудь скучную лекцию или строчит в поте лица курсовую работу, без которой его могут выгнать из института, а сам нет-нет да и оставит на полях маленькую закорючку.

Например, напишет имя любимой девушки… Всего четыре буквы – «Л-ю-с-я». И сразу ясно, что у человека из головы некая Люся не выходит. Подсознание! Или – «Дюк Нюкем маздай!» И дураку понятно – человек является фанатом компьютерных игр. И все такое прочее…

Муся и хотела открыть эту тетрадь, чтобы увидеть где-нибудь на полях свое имя. Ей так хотелось еще раз убедиться в том, что она действительно нравится этому взрослому красивому парню.

Помахивая лопухом, свободной рукой Муся открыла тетрадь.

Страницы были исписаны мелким неразборчивым почерком, очень плотно и без всяких полей. Мусю разобрала досада, и она стала быстро листать страницы, надеясь хоть что-то выведать о хозяине рукописи.

– Та-ак-с… Заглавие. Что-то непонятное… А-а – «Влияние паранормальных явлений на психику человека»… Что еще за паранормальные явления? Совсем как в «Секретных материалах»… «Некоторые люди, столкнувшись с необъяснимыми явлениями, предпочитают не обращать на них внимания, по принципу «этого не может быть, потому что не может быть никогда…». М-да, сильно сказано. Читаю дальше… «Другие люди, в основном склонные к истерическим проявлениям, впадают в панику и пытаются скрыться с того места, где эти явления возникли». Что-то сугубо научное, – констатировала Муся. – Ничего не понимаю. «На человеческую психику совершенно различным образом влияют как звуковые, так и зрительные раздражители. Например, если человек слышит звуки, происхождение которых он не может объяснить, или видит нечто, что разумному объяснению не поддается…» Тоска зеленая! Господи, какой Герман умный…

Муся пролистала тетрадь до конца, но никаких лирических отступлений не обнаружила. И только на последней странице был нарисован зловещий силуэт, выходящий откуда-то из болота – то ли водяной, то ли оживший утопленник. Какая-то мысль мелькнула у Муси в голове, но она не успела оформиться – потому что вдруг чья-то рука выхватила тетрадь из-под ее носа.

– Ты читала? – задыхаясь, спросил Герман.

Мусе стало совестно – кажется, ее кавалера не очень-то обрадовало то, что она листала его рукопись.