Ольга Петрова - Ненавидеть нельзя любить

– Одного хоть? Не сотню? – попыталась пошутить Ольга.

Глаза сына вспыхнули от радости:

– А можно?!

Ольга пожалела о сказанном и обняла его за плечи:

– Ты ведь уже не маленький. Жизнь – не сказка. Где можно растить сто одного щенка, подумай сам. Такого количества малышей не бывает, наверное, даже на собачьих фермах.

– А сколько там их бывает? – тут же загорелся новой идеей сын.

Ольга пожала плечами.

– Я вырасту и стану заводчиком по разведению далматинцев. Я правильно выразил свою мысль?

– Думаю, да. Слушай, Кирилл, мы здесь уже бродим два часа. Надеюсь, с Григорием Константиновичем вы найдете компромисс, а сейчас давай выбирать котенка. Какой тебе понравился? Может быть, купим того рыжего пушистого? Или чисто-белого, в первом ряду?

Кирюшка задумался, помолчал, потом как-то очень по-взрослому ответил:

– Не обижайся, мамочка! Но сегодня, наверное, не нужно покупать котенка. Они все очень милые – и рыжий, и беленький, но, как бы это сказать, не мои, чужие. Давай в другой раз.

Ольга внимательно посмотрела на сына и вздохнула:

– Ну что ж, как скажешь. Поехали домой.

Я все, что хотела, увидела, расспросила, сфотографировала. С рыночным начальством пообщаюсь завтра, а к ветеринару схожу после обеда. Пошли. Хотя рыжий мне лично очень понравился.

– Ты не обиделась, мам? – спросил Кирилл.

– Конечно нет, – Ольга поцеловала сына в макушку.

По дороге домой они заехали в магазин, набрали продуктов и наконец поспешили домой.

Заперев багажник, Ольга обнаружила, что Кирилла рядом нет. Сердце сразу пропустило два удара и болезненно отдалось в горле, в глазах потемнело. «Я слишком расслабилась. С ним что-то случилось! Но как же это?! В нашем дворе, рядом с домом?» – Она поставила пакеты с продуктами на землю и с трудом собравшись с силами, позвала хриплым низким голосом, который сама не узнала.

– Кирилл! Сынок! Где ты?

Он появился из-за дома, прижимая что-то к груди. Мальчик очень спешил, почти бежал. Ольга сквозь темную пелену в глазах пыталась рассмотреть его лицо. Он был взволнован, но не испуган.

– Мама, смотри! Я услышал, как кто-то пищит, и побежал поглядеть. Смотри, какой он маленький, грязный и замерзший.

Сын прижимал к себе маленький серый комочек, который почти не подавал признаков жизни. Ольга с трудом разглядела котенка, закрывшего от пережитого ужаса глаза и дрожавшего всем телом.

– О Господи, Кирюшка! Как же ты меня напугал!

Ей показалось, что дрожь найденыша передалась ей. Страх, сжавший горло черной мохнатой лапой, медленно отступал.

– Ты что, не мог сказать, когда уходил? Я оглянулась, тебя нет… – еле шевеля языком, Ольга старалась, чтобы сын не догадался, насколько она потеряла над собой контроль.

– Мам, ну это же рядом с домом, в двух шагах от машины!

– Все равно, в следующий раз предупреждай, – стояла она на своем, чувствуя себя уже немного лучше.

– Хорошо, – поспешил согласиться Кирилл. – Ты посмотри, какой он маленький и какой красивый.

Глаза мальчика сверкали, рот расплывался в восторженной улыбке.

Ольга осторожно, одним пальцем приподняла мордочку котенка. Тот раскрыл глаза. Они были изумительного чисто-зеленого цвета, и в них плескалась такая безнадежность, что любой нормальный взрослый человек бы сдался и согласился на просьбы ребенка оставить это обездоленное существо под своим кровом.

– Мамочка! Давай возьмем его к себе. Пожалуйста, я очень тебя прошу. Я сам буду за ним ухаживать, гулять с ним буду, купать.

– Ну, положим, гулять с ним необязательно, он не собака. Искупать его, конечно, нужно. Посмотри, у тебя уже куртка грязная. Где ты, кстати, его нашел?

– Возле мусорных баков. Его туда, наверное, подбросили. Знаешь, как он жалобно пищал! Ты разрешишь его взять, мама?

– Да. Хотя красавцем это создание назвать очень трудно. Особенно после тех котят, которых мы с тобой сегодня видели, – Ольга обреченно вздохнула.

– Что ты, мам? Он очень красивый, похож на тигра, только маленький совсем и грязный. А те, которые были сегодня на рынке, они какие-то ненастоящие. Ну понимаешь, – разгорячился мальчик, защищая только что обретенного друга, – они, как мягкие игрушки.

– Ладно, философ! Мы оставляем это чудо природы. Хотя мне не совсем понятна твоя логика, ну да бог с тобой. Неси животное в квартиру, нужно его отмыть, а после того как пообедаем, съездим с твоим заморышем к ветеринару.

– Спасибо, мамочка! – завопил Кирюшка. – Ты самая лучшая!

Он чмокнул ее в щеку и, подпрыгивая на ходу, понесся к подъезду. Уже в дверях обернулся и прокричал:

– И вовсе он не заморыш! Я назову его Джек Воробей, и он станет грозой нашего двора.

Ольга усмехнулась и проворчала себе под нос:

– Замечательное имя для кота – Воробей. Еще интереснее, если он окажется дамой.

Забрав пакеты, она быстрым шагом прошла вслед за сыном. И, уже закрывая тяжелую подъездную дверь, ощутила легкий приступ беспокойства. На какое-то мгновение ей показалось, что она почувствовала чей-то недобрый взгляд. «Паранойя, прямо», – одернула она себя и тут же прогнала дурные мысли.

Дина стояла в тени домика в детском городке и наблюдала за сценой, разыгравшейся во дворе. Ранним утром она на электричке доехала до Старого Петергофа, чтобы посмотреть на пепелище. Ее разочарованию не было предела. Дом лишь обгорел. Не было даже сомнений, что никто не пострадал. И все-таки она дождалась, пока из соседнего двора вышла моложавая тетка, которая спешила на автобусную остановку, и подошла к ней с вопросом:

– Извините, здесь, что, был пожар? Я ученица Григория Константиновича, мимо шла, вижу…

– Да, – не очень охотно ответила женщина и как-то подозрительно покосилась на Дину, – но вовремя потушили. Так что все обошлось. Хотя профессор обжег руки. А вы бы зашли сами и поинтересовались, раз вы их хорошо знаете.

– А разве кто-то здесь остался? – удивилась Дина, стараясь говорить как можно дружелюбнее. – Я думала, они уехали к внучке, в Питер.

– Да нет, по-моему, Григорий Константинович вчера работал в саду. Извините, я очень спешу…

Женщина обошла Дину и, несколько раз оглянувшись, пошла к остановке.

– Да, да, конечно. Это вы меня извините, – рассеянно произнесла Дина, глядя вслед соседке своей бабушки.

Значит, этот гаденыш жив. Все обошлось. Я так хорошо все продумала: должны были погибнуть все: и бабка, и ее муж, а главное, ребенок, который не должен был родиться. Почему же не получилось?! До сих пор все выходило так, как я задумала. Не может быть, чтобы судьба от меня отвернулась. Я же слышала Голос, я все делала правильно. И потом, баба Валя на последнем сеансе, она четко указала мне на Ольгу. Я помню, как она долго смотрела в чашку с кофе, а потом сплюнула через плечо и зло так сказала: «Вся беда от женщины, близкой тебе по крови, она отняла у тебя и любовь, и мужа, опутала его сетями, он связан с ней на век, ты им мешаешь, они тебя ненавидят». Дина тогда сказала очень тихо, почти прошипела: «Я убью ее». Ей казалось, что она лишь подумала об этом, но баба Валя услышала и, покачав головой, ответила: «У них жесткий замес на крови, смертью ты ничего не исправишь. Не бери еще один грех на душу». А она вспылила, стала кричать, что это ее жизнь и только она знает, как поступать. Дина плакала, топала ногами, рвала на себе волосы. Баба Валя вышла из комнаты, оставив ее одну. Дина заснула, а когда проснулась, рядом с кушеткой, на которой она лежала, стояла кружка с заваренными травами. Она выпила отвар и почувствовала себя полностью обновленной, ей было понятно, что делать дальше. Пока не получалось то, что она задумывала.