Ирина Словцова - Зять для мамы

– Вот вы, бабы, сначала парней портите, а потом пищите, что настоящих мужиков нету. Откуда он мужиком станет, если ты его ватой обложила? – возмутился он и высоким фальцетом передразнил: – «Тут упадешь, тут подскользнешься, тут возможен нервный срыв!..» – И снова перешел на бас: – Он во Франции один жил? Один! Значит, как-то он себя обиходить может? Может! Да выгони ты его к чертовой матери! Пусть, в конце концов, послужит в армии, вернется – поумнеет.

– Если вернется… – тихо возразила Марина, пораженная резким монологом Павла. Она никогда его не видела таким злым.

– Что? Да половину страшилок про армию вы же и понадумали со своим Комитетом солдатских матерей. Если бы этих ненормальных не пускали в воинские части, то порядка было бы больше. Я приехал в этот город из деревни – меня никто не ждал. Я пошел на стройку, получил общежитие и сам заработал себе и эту квартиру, и все остальное. Я сам стал тем, что я есть сейчас. И меня никто не тронет, и моих детей никто не тронет. Да что ты мне все знаки делаешь? – обратился он к жене. – Должен же ей, – и он резко показал на Марину пальцем, – кто-то правду сказать. Я уж закончу, раз начал.

Марина как оглушенная сидела, помешивая чайной ложечкой в давно уже пустой чашке. Павел продолжал:

– А по поводу твоего вопроса я тебе отвечу: я мог бы найти применение этому инфантилу, у нас сеть универсамов большая… Но если у него документы не в порядке, зачем мне нарываться на неприятности? При первой же проверке кадровой документации все выяснится. Зачем мне рисковать ради какого-то сопляка? И Юлию не втравливай в это дело. Нравится тебе сюсюкать – ты и сюсюкай. – К концу обвинительной речи лицо Павла побагровело. Марина подумала, не поднялось ли у него давление.

– Павел, прекрати гавкать! – прикрикнула на супруга Юлия. – Ты бы всех построил и выпорол поочередно. А ты не помнишь, когда у тебя недостача была, когда ты еще продавцом-кассиром работал? Тебя кто выручил? Мужики, что ли, коллеги? Тебя же, молодого дурака, взрослые тетеньки пожалели: одни деньги по кругу собрали, а другие за тебя поручились. А ты не помнишь, как в прошлом году Марина к своему приятелю-милиционеру бегала из-за твоего старшего сына? Так что давай не распускай язык. У каждого в жизни есть ситуация, из которой одному не выбраться.

Павел, чертыхнувшись, встал из-за стола и направился из кухни в коридор.

– Да слава Богу, – сказала Юля, глядя ему в спину, – что она мальчику помогает. Одним озлобленным человеком на свете меньше будет. – И, отвернувшись от мужа, ласково обнадежила: – Я, Мариша, все узнаю и все, что можно, сделаю. Только ты зятя своего непутевого все-таки отправь в его районную поликлинику за амбулаторной картой. Может быть, какие-то зацепки в ней можно найти. Давай я тебе еще кипяточку подолью.

– Знаешь, Юля, я, пожалуй, пойду. Мне твой Паша кипяточку налил – на сто лет хватит, – засобиралась Марина.

– Да не обращай ты на него внимания. У него климакс начался, вот он и бесится. То с Захаром, соседом гаражным, квасит, то диету какую-то соблюдает, то вот орет на всех.

– Хорошо, я постараюсь, – надевая плащ, пообещала Марина. Поцеловала подругу в румяную щеку и торопливо попрощалась.

Семинар, на который Марина возлагала большие надежды, проходил в небольшом зале кинотеатра, и зал этот был полон женщин самых разных возрастов. «Оазисами» смотрелись единичные мужчины, вызывавшие откровенно жгучий интерес у собравшихся дам.

– Марина Петровна, а вы какими путями здесь? У вас же дочь, кажется, – окликнула ее женщина с соседнего ряда. Она обернулась и не узнала: серое лицо без косметики, конский хвост не по возрасту и не для грузной фигуры. Но голос был знаком. Женщина, пробиравшаяся по пустому ряду к ней, продолжала говорить: – Вы меня не узнаете? Меня многие не узнают. – И наконец подошла к ней, протянула руку: – Здравствуйте, Марина Петровна, я мама Валеры Климова, помните?

– Конечно, помню! Как он, все еще служит? – Наконец-то она узнала мать бывшего однокашника дочери.

– Недавно вернулся. Два месяца назад. – И ее глаза, чуть ожившие в начале встречи, снова стали потухшими. – Знаете, у меня такое ощущение, что у меня был цыпленок, а мне вернули утенка.

– В каком смысле, Вероника Викторовна?

– Он же был добрый, веселый мальчик. А тут из своей комнаты склад боеприпасов устроил. Чуть что – вскипает с полоборота. Ребята, которые раньше с ним дружили, до армии, перестали к нему ходить. Он говорит, что ему с ними неинтересно. Я ему джинсы новые купила, куртку. Ведь вырос же изо всего – а он даже и спасибо не сказал. А банке сгущенного молока радуется, как ребенок.

– А работу он нашел?

– Да вот взяли его на мебельную фабрику, но ему, кажется, не нравится. Я уж ему сказала: «Валерочка, потерпи, это ведь только начало. Надо же на что-то жить. Потом найдешь что-нибудь получше». А вы как сюда попали?

Марина не успела ответить.

На сцену кинозала пружинящей походкой вышла подтянутая, стройная медноволосая женщина в голубом костюме, подчеркивавшем красивый цвет волос до плеч.

– Здравствуйте, дорогие мои! – приветствовала она собравшихся приятным голосом, и по реакции «дорогих» Марина поняла, что многие здесь не первый раз. – Сегодня мы продолжим разговор о том, какие черты характера вы должны формировать у ваших мальчиков.

Многие слушательницы, как прилежные школьницы, достали общие тетради, блокноты и приготовились записывать рекомендации Тамары Павловны.

– Приходилось ли вам, дорогие мои, – обратилась к залу психолог, – напоминать вашим мужьям или любовникам о том, что у них завтра важная встреча, а провожая на работу, интересоваться, взял ли он с собой ключи от машины или проездную карточку? А не советуете ли вы ему перед важной встречей, что лучше надеть?

По оживленно загудевшей, заулыбавшейся и закивавшей аудитории было очевидно: да, приходилось.

– Так знайте, что это все от неверного воспитания и отношения, которое получили ваши мужчины от своих матерей. Если вы хотите, чтобы ваши сыновья стали самостоятельными взрослыми людьми, прекратите делать за них то, что они должны делать сами.

– А как? Это возможно? – раздались реплики из разных рядов кинозала. Но психолог невозмутимо продолжала:

– Если ваш сын собирается в школу, то его ранец – это его ранец, и пусть он кладет туда то, что считает нужным. Если ваш сын, вернувшись с дискотеки, бросает свои вещи кучей на полу, не убирайте их за ним. Если ваш взрослый сын устроился на работу, не старайтесь стать его памятью и календарем. Пусть заведет ежедневник.

– Но ведь он опоздает! Ему нечего будет надеть! Он пропустит важную встречу! – хором восклицали слушательницы.