Татьяна Голубева - Соблазн гнева

– Разбиралась в себе, – честно ответила Марина. – Хотела понять, мое ли это дело.

– И как?

– Ну… похоже, что мое. Мне там все по душе – и люди, и сама работа.

Ольга внимательно и даже, как показалось Марине, прицельно посмотрела на подругу и после небольшой паузы поинтересовалась:

– Люди вообще ? Или кто-то в частности, некий конкретный индивид?

Марина, мысленно обругав Ольгу за склонность к умным выражениям, все же сказала, слегка порозовев:

– Конечно, Миша мне нравится больше других. Он такой умный, такой спокойный, просто удивительно!

Ольга чуть скривила губы:

– Откуда там особому уму взяться, что ты такое говоришь? Обычный трудяга, бутафор. А что спокойный – так с чего ему быть другим? Он своей жизнью доволен.

– Конечно, доволен, – согласилась Марина, пропустив мимо ушей замечание Ольги насчет ума. – Он отличный мастер, просто гениальный, его все так уважают, ты и представить не можешь!

– Да я и не хочу представлять, – пожала плечами Ольга. – Какое мне до него дело? – Она снова всмотрелась в Марину. – Эй, а ты не слишком ли сильно им интересуешься? Вот уж тебе не пара! И возраст не слишком для тебя подходящий, да и простоват он для тебя.

– Что значит простоват? – не поняла Марина.

– Ну… ты ведь все-таки девушка не из рядовой семьи.

– А… – Марина изумленно уставилась на соседку. – А… Эй, Оленька, не ты ли постоянно говоришь, что не в семье дело, что каждого человека нужно принимать таким, каков он есть сам по себе? Твои слова?

– Слова, безусловно, мои, – согласилась Ольга. – Но это просто слова, неужели ты не понимаешь? А когда речь заходит о конкретной жизненной ситуации, лучше слегка подкорректировать идеалы.

Марина вытаращила глаза на Ольгу и от изумления уронила сахарницу. Это помогло ей прийти в себя. Пока они с Ольгой собирали осколки и пылесосили кухню, Марина сосредоточенно думала о том, как ей теперь быть, что сказать Ольге и нужно ли вообще что-нибудь говорить. И решила, что лучше уйти от опасной темы, как-то перевести разговор на другое.

Это ей удалось без труда. Убрав пылесос и заменив разбитую сахарницу простой фаянсовой пиалой, Марина, насыпая в нее сахар из большой банки, сказала:

– Ай, ну их всех вообще! Я вот думаю, Оль, не купить ли мне снова машину? Хоть какую-нибудь. Не привыкла я на городском транспорте ездить. Ты не знаешь, где можно найти недорогую иномарку, чтобы надежный продавец был, а?

Ольга, видимо, решила, что Марина вполне согласилась с ее странной философией, и тут же сообщила, что у нее есть хороший знакомый, который как раз и занимается иномарками, привозит из Германии старые машины, доводит их до ума и так далее.

– А он не через Прибалтику их возит? – поспешила спросить Марина. – Я слышала, тамошние умельцы в основном с ворованными машинами работают, переделывают, даже заводские номера перебивают. Мне бы не хотелось потом иметь неприятности.

– Какие неприятности, о чем ты! – возмутилась Ольга. – Он абсолютно честный человек! Я тебе дам его телефон, позвонишь и договоришься. Только обязательно скажи, что ты от меня.

– Ладно, спасибо…

В общем, они поболтали еще немного о разной ерунде, и Ольга ушла, ни словом больше не упомянув о Михаиле.

А Марина, оставшись одна, долго еще не могла успокоиться. В ее голове бушевала настоящая буря.

Что же это такое получалось? Что вся самостоятельность Ольги, ее как бы независимость от родителей были просто игрой? Она кокетничала, зная, что за ее спиной стоит папа-банкир… и при этом продолжала оценивать людей отнюдь не по их личным качествам, как говорила, а совсем по другим критериям… Миша плох, потому что он – просто человек. Ни талант, ни характер Ольгу не интересовали. Вот если бы у Миши был собственный бизнес…

Черт побери, но Марина-то принимала все рассуждения Ольги всерьез!

Наивная дурочка.

Просто дурочка, вот и все.

Придя к такому выводу, Марина подумала еще и о том, изменилось ли после разговора с подругой ее отношение к бутафору. Когда она поняла, что Миша теперь нравится ей еще больше, она расхохоталась и сказала вслух:

– Никому не поверю! Никогда его не брошу, потому что он хороший!

И Ольге придется с этим смириться, если она хочет оставаться Марининой подругой.

В последние дни Сергей Пафнутьевич стал уж очень быстро уставать, и его это обеспокоило. Правда, сначала он подумал, что это естественное для начала весны явление, но потом понял, что дело не в дурной, слишком переменчивой погоде. И отправился к своему врачу.

– Что-то со мной не так, – сообщил он профессору. – То голова вдруг закружится, то в глазах потемнеет, то ноги идти отказываются. Разберитесь, пожалуйста. Мне нужно точно знать, что все это значит.

Разбирательство начали с полной компьютерной диагностики. Дикулова проводили в кабинет, где командовал молодой, но уже весьма известный в медицинских кругах специалист, и…

Буквально через минуту после начала процедуры у врача само собой вырвалось:

– Опа-на! Да это же…

Он тут же прикусил язык, но господин Дикулов понял по интонации специалиста: дело обстоит весьма неважно. Что в его организме врач обнаружил нечто… ну, скажем так, совсем плохое.

– Итак? – вопросительно произнес он.

– Погодите, погодите, – забормотал врач. – Вы уж очень нетерпеливы… мы еще только начали, да-да, надо посмотреть, посмотреть надо…

– На что смотреть-то? – насмешливо бросил Сергей Пафнутьевич. – Вы ведь уже все поняли, так? Вот и выкладывайте.

– Что значит – «все понял»? Ничего я не понял, – принялся отрицать очевидное специалист. – Надо подумать, что это может быть такое. К врачу соответствующего профиля обратиться. Анализы сделать. И так далее.

– Никаких «так далее»! – прикрикнул на него господин Дикулов. – Немедленно говорите, что у меня?

Врач бросил на Сергея Пафнутьевича осторожный взгляд, поморщился и сказал:

– Нет, надо разобраться сначала.

– Я тебе сейчас разберусь, – пригрозил молодому знатоку господин Дикулов. – Я тебе так разберусь, что мало не покажется!

Врач хмыкнул и развел руками:

– Ну, если вы именно так ставите вопрос…

– Именно так ставлю, – кивнул Сергей Пафнутьевич.

– Тогда скажу коротко: у вас осталось совсем немного времени.

– Конкретнее – сколько?

– Конкретно вам никто не скажет. Тут масса факторов, так что…

– От и до, быстро!

Врач тяжело вздохнул, встал, нервно прошелся по кабинету, старательно отводя взгляд от пациента. Но Дикулов был не из тех, от кого можно отделаться такими маневрами. Он тоже поднялся на ноги и следил за врачом, как старый опытный кот за наивным мышонком, вышедшим погулять без маминого дозволения. И специалист, поняв, что отвечать, так или иначе, придется, встал наконец перед Дикуловым, заложив руки за спину, и сказал: