Арина Холина - Письма на воде

Саша рассказала, что в юности ей почему-то очень не нравились ее ключицы. Казалось, что они совсем нелепо торчат.

А Никита на первые деньги каждый день ездил в «Пиццу Хат» на Кутузовском и ел там до отвала.

Саша даже рассказала, как лишилась девственности во второй раз (ее самый первый нежный друг что-то там недоделал) – она выбрала самого красивого мальчика, долго с ним встречалась, а потом так напилась, с подростковым отчаянием запивая водку шампанским, что ничего не помнила, кроме одной детали: молодой человек ее растолкал и спросил, не дурно ли ей, она отмахнулась, нечаянно задев его лицо, пробормотала: «Ну сделай же ты что-нибудь!» – и отключилась.

Проснулась рано утром и сбежала.

А Никита рассказал, что у него была девушка, которую он застал в кино с другим – они целовались. Это был маленький районный кинотеатр, куда, собственно, ходили целоваться и пить пиво. Никита девушку не любил, ему нужен был только секс, так что он не расстроился и сделал вид, будто ничего не заметил. Девушка на это обиделась и бросила его. Ей хотелось, чтобы ее ревновали.

В аэропорту Саша тихо всплакнула. Она не ожидала такой вспышки.

Так бывает на похоронах: стоишь как истукан и думаешь: что за событие такое – смерть… Вот я даже всплакнуть не могу. Ушел человек – его больше не будет. А я тут мерзну и думаю о том, что простуды не избежать. И вдруг что-то случается – и слезы льются и льются, и так горько, что остановиться не можешь.

Она плакала, а Никита ее обнимал и гладил по спине.

В самолете Саша напилась в стельку и уговаривала Никиту заняться сексом в туалете. Говорила, что тогда они вступят в клуб, только она не помнит, как он называется. Клуб тех, кто трахается в самолете.

– А собрания членов клуба проводятся? – интересовался Никита.

– Не-а… – Саша энергично водила головой слева направо. – Узнаешь своих по лукавой улыбке и подмигиваешь.

– Заманчиво… – издевался Никита.

Саше первый раз в жизни понадобились бумажные пакеты.

– Я не понимаю, откуда на борту столько алкоголя… – стенала она на следующее утро. – Интересно, мне стыдно? – спрашивала она себя, уставившись в потолок.

Конечно, они ругались.

– Зачем тебе новая «Ауди»? – возмущался Никита. – Купи двухлетнюю, сэкономишь тридцать процентов!

– Но я хочу новую! – кричала Саша. – У нее страховка, в конце концов!

– Да ты за эту страховку будешь платить в год по шестьдесят тысяч!

– Я хочу новую! – настаивала Саша.

Потом Никита решил сделать в квартире ремонт.

– Ты что, на самом деле повесишь такие шторы? – Саша не говорила, она шептала. Ей было страшно.

– А в чем дело?

– Вы спрашиваете – мы отвечаем! Во-первых, тебя разводят как ребенка. Из Италии! Я тебе из Турции такую же ткань привезу в двадцать раз дешевле! Во-вторых, рядом с такими шторами можно разве что могильную плиту поставить: «Он был реальным пацаном!» Ты понимаешь?

– То есть ты самая умная?

– Конечно!

Пока они были вместе, у них все получалось. Я считала, что это лучшая проверка – если отношения ненастоящие, то любовники так действуют друг на друга, что вся их жизнь разваливается к чертям.

Были у меня приятельницы, которые начинали жаловаться на мужа именно тогда, когда у того – вот совпадение! – дела шли из рук вон плохо. И фишка была не в этом, а в том, что он, муж, вел себя так, словно она, бедняжечка, виновата. Знакомые дамы говорили, что мужчины – слабаки. А на самом деле дамы просто бежали с тонущего корабля, потому что муж устраивал их только в полной комплектации – внешность, состояние, щедрость.

У одной девушки первый муж поссорился с богатым отцом, второй разорился в кризис, третий решил отдохнуть и уволился с работы, а четвертый получил травму и долго болел. Каждый раз она уходила, как только становилось меньше денег, но всегда мужья были виноваты, так как потакали своим слабостям.

Были и мужчины, готовые бросить женщину лишь потому, что она беременна. Звучит дико. Но беременная женщина не всегда занимается сексом. Часто женщин бросают, если у них нервный срыв. И не потому, что они не хотят лечиться, а потому, что мужчины не могут возиться с больной теткой, когда вокруг ходят здоровые.

Бывают и другие формы эгоизма.

Приятель моей замечательной подруги Ани воспитывал ее как ребенка. На день рождения дарил ей абонемент в спортивный зал.

Вдыхал запах ее волос и морщился – они пахли табаком.

Отвозил Аню к ней домой всякий раз, когда она напивалась. Вроде как ему неприятно общество пьяной женщины.

Если она встречалась с друзьями, они потом не виделись неделю.

– Знаешь что! – сказала Аня после некоторых раздумий. – Ты, пожалуй, перезвони мне года через три – может, я курить брошу, подкачаю живот, и друзья у меня будут другие, достойные того, чтобы ты с ними наконец познакомился.

Эгоистичный мужчина хочет видеть женщину такой, чтобы завидовали его друзья. Ему важно не ее, а их мнение.

А эгоистичная женщина хочет, чтобы мужчина был надежным. Чтобы у него не было друзей, к которым он уезжает за город, реставрирует там мотоциклы, пьет пиво и слушает «Алису».

Какой-нибудь психотерапевт, не брезгующий популярностью, обязан выпустить «Кодекс человеческих отношений» с описанием законов, по которым живет общество. Незнание закона не освобождает от ответственности, но ведь чертовски трудно пробираться на ощупь.

В юности я была чудовищной эгоисткой и нередко удивлялась, куда же пропадают мои друзья. Я обижалась, придумывала им недостатки, но постепенно осмыслила, что виноваты не приятели, а я сама. И я решила не то чтобы стать хорошей, а сделать все возможное для того, чтобы люди от меня не отворачивались. Это значит лишь одно – внимание, понимание и усмирение себялюбия. В противном случае вся твоя жизнь станет похожа на финансовую пирамиду.

Если ты слишком самолюбив – то никогда и ни за что не признаешь, что такого-то числа в таком-то месте был не прав. И будешь повторять одни и те же ошибки. И одни и те же грабли будут стучать по твоей дурной голове.

Многие люди избирают простейший путь – приписывают собственные ошибки другим и срывают раздражение на том, кто попадается под руку.

Это приносит им временное облегчение, и они не обращают внимания на текучку друзей.

Если бы я была важным человеком, с которым никто не осмеливается спорить, то я бы в каждой школе, а лучше начать с детского сада, ввела бы обязательный групповой психоанализ.

Психов развелось чрезвычайное количество. Скоро уже от этого начнутся повальная импотенция и боязнь открытых пространств – это когда людям так не нравится окружающий мир, что они из дому не выходят.

Ведь что самое страшное? Самое страшное, когда от тебя хотят, чтобы ты стал кем-то еще. Самые счастливые люди, которых я встречала, – это те, кого родители любили такими, какие они есть: если человек – лирик, то из него не хотели сделать физика.