Арина Холина - Хроники амбициозной брюнетки

Оксана молчала.

Аксенова задумалась.

— Ну ладно, извини. Без обид?

Оксана вздохнула.

— И что, ты теперь будешь плевать мне в чай?! — рассердилась писательница.

— Даша, мне просто не хочется, чтобы наши отношения выходили за рамки рабочей этики…

— О боже! — возопила Даша. — Оксан! Я ничего не знаю о рабочей этике, рамках и отношениях! Но тебя я знаю с пятого класса! Какая-то жопа с ушами скоро выйдет замуж за хорошего несчастного человека, с которым я дружу пятнадцать лет, а тебе трудно двадцать секунд потрудиться буфером! Может, его жизнь от этого зависит, а ты ведешь себя так, будто я прошу тебя постирать мои трусы!

«Так оно и есть!» — подумала Оксана, но лишь вздохнула и пожала плечами.

Даша надулась, Оксана уставилась в окно, а Захар обнял буянку и погладил по голове.

— Я не права? — Даша вырвалась из объятий и посмотрела ему в глаза.

— Не спрашивай меня, — усмехнулся он.

— Почему это? — насупилась Даша.

— Ты избила человека, — пояснил Захар. — Думаешь, это правильно?

— Послушай, друг! — завелась Даша. — Мне не нужно, чтобы меня тут осуждали! Так что…

— Я же сказал: не надо меня спрашивать! — перебил ее Захар.

— Я просто хочу, чтобы между нами не было абсурдного недопонимания! — воскликнула она. — Я такая, какая есть, и меня это вполне устраивает!

— Даша, я не собираюсь с тобой ссориться… — Захар все еще надеялся, что удастся выйти из этой дискуссии без потерь.

— Ну и не надо ссориться! — взбеленилась Даша. — «Избила человека!» Да она не человек! Все! Захар! Извини, но ты лучше иди домой. Остановите машину! — прикрикнула она на водителя.

Тот спешно перестроился ближе к обочине и притормозил.

Даша уставилась на любовника.

— Что? — спросил он.

— Захар, прости, я понимаю, это хамство и все такое, но я хочу остаться одна. С ней. — Она кивнула на Оксану.

Оксана же старательно отводила глаза, так как участие в этом жалком фарсе ее угнетало. Сумасшедший дом какой-то, бред, безобразие!

Захар ничего не сказал, просто вышел.

Водитель тронулся с места.

— Стойте! — воскликнула Даша, едва они проехали несколько метров.

Она выскочила из машины и побежала к Захару, который прикуривал одновременно и ловил такси.

Водитель сдал назад. Захар с Дашей вернулись.

— Оксан, извини, ты не могла бы пересесть вперед? — распорядилась Аксенова.

Оксана пересела.

Вот это да! Она его вытолкала взашей, а он вернулся как ни в чем не бывало! У него что, гордости нет?

Кто же он такой, этот Захар? Жиголо?

— Захар, я сумасшедшая, мне так стыдно, это просто изуверство какое-то… — каялась Даша. — Ну, я вошла в раж, знаешь, «все вокруг враги», у меня это бывает, но ты не волнуйся — с ножом я еще ни на кого не бросалась, честное слово! Уф! Просто я теряю лучшего друга, и мне чертовски обидно! И больно! Ну почему я ее не утопила?!

— Слушай, а ты завтра не будешь раскаиваться в содеянном? — поинтересовался Захар.

— Я?! Что ты! — фыркнула она. — Вот ты думаешь, я психанула? Если ты о том, как я выгнала тебя на улицу, — это было ужасно, и я этого не переживу! Да, я буду раскаиваться — и делаю это прямо сейчас. Но что касается этого опарыша, Юленьки, — ни за что! Отвечаю за каждое свое слово! Я уже несколько месяцев мечтала это сделать! Нецивилизованный я человек, Захар, так и знай!

— Ну, я занимаюсь боксом, — усмехнулся он.

— Какой же ты милый! — невпопад заявила Даша.

До Оксаны донеслись звуки поцелуев.

Неужели ей так повезло — она работает на ненормальную?

— Даша, это ненормально! — возмутилась Оксана на следующий день.

— Я знаю, — согласилась та. — В этом весь смысл.

Оксана еле-еле уговорила «Космо» сделать с Дашей интервью. Не то чтобы масштаб Аксеновой был для журнала мелковат, просто они публиковали материал о ней полтора года назад, а для «Космополитена» это не срок.

А теперь Оксана должна была объяснить главному редактору — девушке довольно консервативной в том, что касалось стиля истинной «космо-герл», — что Даша хочет сняться обнаженной, с обнаженным же Захаром (который еще не знал об этом) в стиле Джона Леннона и Йоко Оно.

— Но почему не «Максим»? Не «FHM»? — отчаивалась Оксана.

Задача казалась ей невыполнимой.

— Потому что «Космо» — самый популярный женский журнал, — Даша посмотрела на нее как на устрицу, которая вдруг пискнула: «Не ешь меня!»

— Это невозможно. — Покачала головой Оксана.

— Да ну? — усмехнулась Даша. — А ты попробуй!

Оксана поплелась к телефону, обещая себе не звонить, не говорить, не позориться, а просто наврать хозяйке, будто ей дали от ворот поворот.

Но Даша чуяла вранье за версту. Видимо, потому, что сама врала каждый божий день.

— А что? — усмехнулась она после того, как наплела небылиц в интервью одному серьезному журналу. — Я же писательница. Ложь — моя профессия. Это ведь забавно.

Захар уехал рано утром. Оксана встретила его на кухне — он ломал кофемашину. Она показала, как ею пользоваться, стараясь не думать о том, что у него под полотенцем.

За полотенце Захар извинился — мол, не ожидал увидеть здесь людей в восемь утра.

Но это ничего.

До него у Даши был рокер, который плавал в бассейне голым. Рокер-нудист. Солист самой популярной хард-рок-группы.

Витя. Лет сорока пяти.

Красивый мужчина, только слегка потрепанный.

Даша клялась, что без головы он напоминает ей Билли Айдола — такой сухой, жилистый. Рокер действительно был без головы — после очередного рок-фестивала, то ли «Эммауса», то ли «Крыльев», он притащил в дом банду пьяных в лоскуты музыкантов, журналистов и даже фанаток, одна из которых была застигнута Дашей в тот момент, когда пыталась сделать рокеру под водой минет. Безумная затея.

— Было весело! — ответила Аксенова на сочувственные причитания Оксаны.

Это случилось через три дня после того, как Оксану приняли на работу.

— Тебя это не расстраивает? — поинтересовалась Оксана.

— Да ладно тебе! — отмахнулась та. — Он же псих! Но зато я переспала с кумиром моего детства. Помнишь, как все от него тащились?..

Оксана помнила, как от него тащилась Даша.

И ведь даже нельзя сказать, что Аксенова была классической «плохой девчонкой», а Оксана — «отличницей».

Даша, кстати, почти не пила. Ну, позавчера уделалась, но это случалось не чаще трех раз в год. Она берегла внешность и здоровье. Сходила с ума она «всухую».

А Оксана, наоборот, могла напиться и зависнуть где-нибудь в «Маккое», а раньше — в «Голодной утке».

Оксана всю жизнь считала себя революционеркой — после того как отказалась поступать в медицинский, несмотря на мольбы и угрозы родителей, и пошла на журналистику. Она слушала «Мерилин Менсон», носила рваные джинсы задолго до того, как те вошли в моду и мечтала писать прогрессивные эссе в «Эсквайр».