Арина Холина - Настольная книга сердцеедки

Через несколько минут рядом с ней пристроился приятный молодой человек в потрясающем черном костюме. Аврора не очень любила костюмы и особенно мужчин в костюмах, но трудно не признать, что ее нового соседа костюм украшал. И галстук, и рубашка были подобраны с таким вкусом, что Аврора даже причмокнула от удовольствия — к тому же сосед смотрел на нее с надеждой. Она улыбнулась. «Пусть меня любят такой, какая я есть», — произнесла про себя Аврора и хихикнула: докатилась, вся ее жизнь состоит из жизнеутверждающих лозунгов, прямо как у Дейла Карнеги. Надо еще выписать цитаты из классиков и расклеить их по дому, и тогда все, ку-ку — одичавшая старая дева и пять ее кошек…

Молодой человек растерянно улыбнулся.

— Извините, — Аврора положила руку на сердце. — Я просто вспомнила одну смешную вещь…

— Какую? — оживился тот.

— Ну… — Аврора смутилась. — Вы знаете, — решилась она, — вообще-то это дом моих родителей, но я ни с кем из приглашенных лично не знакома, так что я собиралась скромно посидеть в углу и хотя бы вкусно поесть, если уж не суждено блеснуть в свете… — Аврора поняла, что ее несет, но не стала останавливаться: в конце концов, и правда «любите меня такой, какая есть». — И когда вы сели рядом, я вспомнила одну фразу, которую повторяю, когда собираюсь с кем-то познакомиться, и поняла, что похожа на безумных адептов Дейла Карнеги. Помните, как все себя вели, когда прочитали его книги?

Молодой человек рассмеялся.

— Да-да! — подтвердил он. — У меня даже в шкафу, с внутренней стороны дверцы висели всякие цитаты, но я вечно просыпал занятия и никак не мог их прочитать… А вы — Жанна?

Авроре стало очень приятно (и неприятно одновременно за собственное злорадство) — надо же, кто-то не знает Жанну в лицо!

— Нет, я Аврора, — сообщила она. — Степан — мой отчим.

Молодой человек кивнул и представился:

— А меня зовут Саша.

— Ну, как успехи? — Степан возник ниоткуда.

Аврора бросилась его поздравлять — она как-то совсем позабыла, ради чего собрались гости, и попыталась загладить вину с помощью бурных излияний.

— Ада тебя не пришибла за эту майку? — поинтересовался Степан, с ног до головы оглядев Аврору. В их семье у женщин были экзотические имена: Аврора, Аделаида… — Моя супруга считает, что майки существуют только для спортзала, — пояснил Степан Саше.

«Супруга! — возмутилась Аврора. — Не мог сказать проще — жена!»

В слове «супруга» было нечто отвратительное: ни страсти, ни нежности, ни романтики — сплошной супружеский долг, чопорность и раздельные спальни… Супруги бывают у президентов, политиков, общественных деятелей, а у нормальных людей — жены, девушки и герлфренд.

— А туфли тебе Жанка, что ли, дала? — продолжал в том же духе Степан.

Черт! Аврора с трудом удержалась, чтобы не заткнуть ему рот яблоком или грушей. Ну, куда его понесло? Почему всегда надо… вот так? Какое кому дело, чьи на ней туфли? И что, он помнит все туфли Жанны? А ведь б?льшая часть сестринского гардероба — на проспекте Мира. Хотя Степан странный тип — проверяя счета по кредитке, он умудряется отметить любую мелочь, вплоть до пачки ирисок.

— Жанна дала, — подтвердила Аврора. — Я забыла взять сменку.

Степан обнял ее и повернулся к Саше.

— Аврора у нас девушка серьезная, — заявил он. — Координатор! Очень важная должность.

Саша слегка нахмурился:

— А что делает… координатор?

— Координирует! — воскликнул Степан и расхохотался.

Аврора готова была провалиться сквозь землю. Ну, право, что за театр абсурда? Что за бред вообще? Она принялась объяснять, кто такой координатор, но ее перебила сестра.

— Здрасте! — обворожительно улыбнулась она, подходя к ним. — Я Жанна.

Саша выкинул вперед руку с указательным пальцем:

— Я видел вас по телевизору!

— Меня и сейчас по телевизору показывают. — Жанна смотрела на него так, словно всю жизнь мечтала именно об этом Александре. — Пойдемте, покажу.

И, схватив Сашу за руку, поволокла его куда-то в глубь комнаты, и он даже не обернулся, чтобы хоть взглядом извиниться перед Авророй.

— Не повезло тебе, — подытожил Степан. — Выпьем?

— Пойдем, — согласилась Аврора.

Обижаться было бессмысленно — можно было только налить себе виски, расслабиться и смириться с тем, что родственников не выбирают.

— А ты у нас, оказывается, богатая наследница?! — Гера упер руки в боки и принял вид оскорбленной добродетели.

Артема Герасимова, диджея и начальника информационного отдела «М-радио» в миру называли Герой, поскольку его бесило, слишком мужественное, как он считал, имя Артем.

— Артем! — восклицал Гера. — Бр-р! В этом имени есть что-то от доменной печи! Артемы сначала заправляют свитер в брюки, а потом носят костюмы от «Босс» и душатся «Давидофф Кул Уотер». Фу!

Никто так и не понял, почему Герасимов так не любит свое родное имя, но так как он был толстый, избалованный, знаменитый и капризный гомосексуалист, то Артемом Владимировичем его называли исключительно в бухгалтерии — во время выдачи зарплаты и премий, а все остальные полагали, что Гера и правда идет ему больше.

Аврора закатила глаза — она рассчитывала, что достаточно будет хоть как-то отреагировать на замечание Геры, чтобы тот успокоился и отстал от нее.

— Ну, нет! — Гера подошел к ее столу и устроился в кресле. В ее кресле. — Давай выкладывай, Кристина Онассис, где ты прячешь бриллианты с перепелиное яйцо…

— Кто о чем, а у Геры любой разговор переходит к яйцам! — сострил корреспондент Зорькин, который сам был не пойми какой ориентации. То ли он педик, то ли прикидывается ради дешевой популярности, то ли вообще сексом не занимается. Во всяком случае, его не могли уличить в связях ни с девочками, ни с мальчиками, что давало множество поводов отвлечься от работы и продемонстрировать остроумие…

Вот Гера, тот не скрывал своей принадлежности к секс-меньшинствам, и поэтому все коллеги считали своим прямым долгом хоть раз в день да подколоть его на эту тему: девочки обсуждали с ним новый цвет волос Марии Мироновой, а мальчики строили ему глазки. И то, и другое считалось чем-то вроде комплимента пожилой, но все еще блистательной и влиятельной примадонне, которой любой мечтает засвидетельствовать почтение: авось запомнит, авось облагодетельствует…

— Ты опять, Зорькин, перепутал божий дар с яичницей! — Гера задрал нос и посмотрел на Зорькина сверху вниз.

— Вот видишь, — простонал Зорькин, — теперь яичница… Да ты маньяк! Я ведь давно говорю — тебе бы к доктору, а то все эти оговорки по Фрейду…

— Яйца курицу не учат! — рявкнул Гера, но тут уже все заржали в голос. — Вы чего? — обиделся он. — Ну, сука, я тебе отомщу! Ща поедешь в Коломну на праздник меда…