Арина Холина - Когда Бог был женщиной

Маша же в это время скатала воск с руки в шар, выдернула из мешка помертвевшую от ужаса куру, ловким движением затолкала ей в глотку воск и неожиданно для всех пронзила сердце птицы ножом для льда. Кто-то вскрикнул. Придерживая курицу, из которой хлестала кровища, над кучей золы, Маша приговаривала:

— Пусть боль твоя превратится в пепел…

Наконец, она положила несчастную курицу в мешок, взмахнула рукой над золой — и та закружилась, образовав крошечный тайфунчик — покружила минут пять и исчезла.

Алиса закрыла глаза. Сквозь шум она слышала, как некто охал, кто-то жалел несчастную птицу, кто-то волновался за нее, но не было сил вмешиваться — и желания не было, потому что боль прошла. Остались грусть, волнение, сожаление и отчаяние — но боль, та боль, из-за которой она уже почти серьезно подумывала сдаться, бросить все и умереть от горя — ушла.

— Курицу надо закопать, — слышала она голос Маши.

— Только уж, пожалуйста, не у меня в саду! — возмущалась Фая.

— Пойдемте все вместе, ей нужен покой, — убеждала Нина.

Наконец, они ушли. Перед уходом Маша завернула Алису в простыню — и отчего-то мокрое холодное покрывало оказалось очень уютным — оно приятно холодило разгоряченное тело и было таким гладким…

Алиса наслаждалась тишиной, но вдруг все изменилось — и простыня стала скользкой и неприятной, и спина затекла от лежания на полу, и захотелось укутаться в теплый халат, выпить горячего чаю… Захотелось жить.

Только вскипел чайник, вернулись подружки. Фая выложила на стол все, что было в доме, достала вина — и все было чудесно, пока Алиса не спросила:

— Интересно, а кому понадобилось меня зачаровывать?

Нина неожиданно для всех тоном строгой мамочки заявила, что все разговоры по делу — после ужина, а Маша добавила, что Алисе нужно набраться сил. Ели они, правда, молча и как-то уж слишком поспешно — зато не обсуждали ничего, что могло бы повредить стопроцентному усвоению калорий.

И только разлив чай, Маша сказала:

— Есть осложнения. Я все думала: зачем использовать чары, если эти чары устарели лет двести назад? Понимаете… — обратилась она к Алисе, Фае и Марьяне. — Такие чары годятся для клиентов — если есть клиенты, которые хотят привязать мужчину или женщину, а тебе не хочется перебарщивать — то есть ты собираешься и клиента удовлетворить, и в то же время не слишком повредить другой стороне.

После того как ее превратили в невидимку за слишком сильный приворот, Маша буквально помешалась на осторожности и соответствии букве Кодекса.

— В общем, ведьма ведьму вряд ли бы так заколдовала, — продолжала Маша. — Но! Тут у нас есть нюанс. Для обычной ведьмы такое заклятие — как пыль на телевизоре: ощутимо, но не смертельно, а при определенных обстоятельствах ты ее почти не замечаешь. Однако Алиса — ведьма неопытная, это раз, а, во-вторых, она и так любила Марика. И вот эти чары наложили не очень усердно — видимо, их, вообще, в спешке набросили только ради того, чтобы в случае расставания с Марком Алиса сильнее мучилась.

— Зачем? — Алиса всплеснула руками.

— Я думала, ты нам скажешь, — удивилась Маша.

— Я? — растерялась та.

— Это же твоя жизнь! — напомнила Нина. — Ты лучше знаешь, что там у тебя происходит.

Алиса сделала вид, что задумалась. На самом же деле она думала о Марке. Допустим, кто-то быстро окутал ее чарами, и случилось это не очень давно — иначе бы Лиля, например, обратила внимание. Но Алиса никак не могла сосредоточиться — все мысли затмевал Марк, который сейчас где-то там в больнице, в реанимации, лежит, утыканный иглами, дышит в аппарат, и никого нет рядом… А кстати! У него же должны быть родители! Марк не очень много говорил о семье — упоминал, что мать с отцом сейчас живут в Крыму — купили там дом на море, и все такое… Но им ведь должны были позвонить? Известить. Или нет?

— Девочки! — воскликнула Алиса. Все уставились на нее, словно ожидали откровения. — Я думаю, нужно съездить в больницу. Мне надо его увидеть, понять, что я чувствую и что из этого следует.

Подруги смотрели на нее, не скрывая разочарования. А чего они ждали? Они решили, что она прям как мисс Марпл сейчас выдаст, кто убийца?

Алиса надулась. Чего они от нее хотят?

Но девушки молчали и все еще смотрели на нее с тяжелым недоумением.

— Алиса, — строго начала Марьяна. — Как человек, я понимаю, что ты чувствуешь, но ты же ведьма, так что, подруга, извини, но ты не отмажешься! Ты не можешь сидеть тут с опрокинутым лицом и думать: «За что мне это? Почему я?» — ты теперь другая.

— Я не другая! — закричала Алиса и слезы навернулись на глаза. — Я все та же!

Подруги поджали губы, что означало: «Раз уж ты кричишь, то мы не станем ввязываться в ссору, но мы не согласны — и согласны не будем».

— Нет?! — Алиса всплеснула руками.

Фая покачала головой. Она потянулась к сигаретам, прикурила и наклонилась вперед, оперевшись локтями о колени.

— Алиска… — с чувством произнесла она. — Ты же знаешь, как я живу. Я каждый день клянусь себе не превращаться в одну из этих деловых женщин, которые не выходят из стресса, но ты не думай, что это у меня получается. Я психую, отыгрываюсь на мужиках, я тебе не говорила, но я тоже хожу к психоаналитику, и у меня бывают припадки депрессии, когда я по три часа сижу в остывшей ванне и страдаю. Когда с тобой в прошлом году все это произошло, я столько всего прочитала о ведьмах, говорила с Машей, с Ниной, и я поняла, что твоя сила — это не только то, что ты можешь щелчком зажечь свечи, а это сила жить — сила духа, понимаешь? Нам всем ее не хватает, мы слабые, мы с таким трудом справляемся с невзгодами… — Фая обвела руками комнату, видимо, имея в виду работу, дом, личные дела. — И я так ждала, что ты станешь сильной, и я буду тобой восхищаться… Чтобы хоть кто-то среди нас был скалой…

Алиса с подозрением смотрела на подругу. Фая по три часа сидит в остывшей ванне, чтобы было не так больно внутри? Ха-ха…

Почему-то Алиса никогда не думала о себе — о новой себе с этой точки зрения. Ей казалось, что быть ведьмой — значит легко добиваться желаемого, но легче ей не стало — и это факт, так что, возможно, Фая права, а она, Алиса, просто не ощутила свою силу, которая ей так сейчас нужна, чтобы все пережить.

— Девочки… — она встала. — Я пойду к себе в комнату, мне хочется подумать.

Фая по-быстрому соорудила для нее передвижной столик, набив его сверху донизу сладостями, сигаретами, пепельницами, салфетками, втиснула чайник, накрыла пленкой тарелку с закусками и поставила туда же, проводила Алису до комнаты и крепко обняла — можно было подумать, что они прощаются навеки.

Прелесть официальной комнаты для гостей была в том, что коридор, который вел к ней, упирался в дверь, за дверью был небольшой холл, с одной стороны коего находилась собственно большая и удобная комната с кроватью, диваном, двумя креслами, телевизором, баром, а напротив — ванная и туалет для гостей. Из холла же можно было выйти во двор, если гости возвращаются позже и не хотят сталкиваться с хозяевами, а хозяйский выход в сад находился в гостиной — через французское окно.