Арина Ларина - Сердце с перцем

– Юля, не мучь меня, – печально проговорила Лера. – Я, наверное, не могу до конца в это все поверить. Как думаешь, может, мне встретиться с его женой?

Юля, не ответив, ушла за кофе и вернулась через несколько минут, осторожно опустив на стол поднос с чашками и вазочкой.

Где-то навязчиво тикали часы. На улице выла сигнализация, зло и остервенело лаяла собака. Там шла жизнь, обычная, с мелкими радостями и горестями, а здесь, в этой гостиной, словно все оборвалось. Подруги сидели, как две бабочки, пойманные одной банкой, смотрели на мир сквозь грязноватое стекло и понимали: уже ничто не в силах разрушить грань между счастливым «вчера» и гнетущим безысходным «сегодня». Вроде и крылышками трепетали, и шевелились, но это была уже не жизнь, а инсценировка, подготовка к завтрашней пустоте. Уже ничто и никогда не будет в их мире таким беззаботным, как оставшееся за стеклом «вчера».

– А ты уверена, что они вообще в этом городе живут? – наконец вернулась к теме притихшая Юля. – Ты как ее искать собираешься?

– Ну, не знаю. У Леши спрошу.

Эти бессмысленные попытки хоть что-то предпринять были последними глотками воздуха в удушающей пустоте действительности. Я что-то делаю, а значит – живу. Но главное – поверить в то, что можно если не вернуть счастье, то хотя бы что-то изменить. Пусть немного, но сдвинуть с мертвой точки. Мертвой. Точки…

– Ага. Так он тебе и сказал. – Юля даже возмущалась уже вяло, без огонька. – Они же друзья! Кстати, интересно, что Леша тебе про ребенка не сказал.

– Может, не хотел травмировать? – предположила Лера.

– Логично. Я от мужиков балдею. Один другого хлеще. Лера, не ищи его. Не надо. Захотел бы, давно бы уже вернулся.

– Я не хочу его возвращать. Я просто должна убедиться.

– Вот он, бабский мазохизм! Хочешь его в постели с другой увидеть? Или желаешь понаблюдать, как он своего отпрыска в песочнице выгуливает? И что? Тебе после этого полегчает?

Они ругались, будя эмоции, оживая и начиная верить в то, что в этом мире, новом, перевернутом, разбитом, тоже можно существовать.

– Не знаю.

– Зато я знаю! – уверенно воскликнула Юля. – Радуйся, что отделалась от этого афериста с минимальными потерями. В следующий раз будешь умнее.

– Не будет следующего раза. Ты что, Юль, не слышишь меня? Я без него не могу. Может быть, если я смогу убедиться, что это все правда, мне будет легче отпустить его?

– Дура. Полная, клиническая идиотка. Ты его придумала. Жил-был аферист. Пусть с трудным детством и плохой наследственностью, но аферист душой и телом. Вор и мерзавец. А ты его, как елку новогоднюю, украсила несуществующими достоинствами, разглядела в пустышке то, чего там и в помине нет, и теперь лелеешь свою фантазию, этот пустой кокон из несуществующих добродетелей. Очнись! Нет ничего! Нет никакого Виктора. Его небось и зовут-то как-нибудь иначе. Уж фамилия-то точно не по паспорту! Лера, ты же умная. Пойми, этот этап жизни пройден. Все! Переходи на новую ступень. Там обязательно найдется достойный тебя мужчина. Нет никакой любви, ты ее придумала.

– А как же ты и Костя?

– Так это чувство, проверенное временем, – с пафосом заявила Юлька. – Я ничего не фантазировала. Захаров, этот тюфяк наивный, столько лет у меня перед глазами, что никакие фантазии его не приукрасят. Я знаю все его минусы… Кстати, переключайся на позитив. Сейчас придет жена моего любимого мужчины, и тебе придется ее утешать. Я этого в полную силу сделать не смогу. Мне б желчную радость свою скрыть. Вот такая я негодяйка. Все спихиваю на твои хрупкие плечи. Клин клином вышибают. У меня муж голубой, у тебя жених женатый аферист, а уж что там у Светки – я даже предположить не берусь. Фантазии моей больной не хватает. Вроде все самое страшное мы уже расхватали.

Как выяснилось, ничего страшного у Светы не случилось. У нее всего лишь разорился муж. Утомленные собственными неразрешимыми проблемами Лера с Юлей молча слушали горестный монолог госпожи Захаровой, живописующей ужасающие перспективы будущего.

– Служащие разбегаются, офис отбирают за долги, на кредитке пусто, – загибала наманикюренные пальчики Светлана, трагически закатывая глаза и орошая нежные щеки бриллиантовыми слезами. Красивая женщина прекрасна даже в горе.

Лера, когда плакала, выглядела более приземленно: глаза краснели, нос опухал, а физиономия становилась пятнистой. Поэтому совершенство Светланы вызвало зависть пополам с ревностью. Тем более что, невзирая на трагедию, Света оставалась на высоте, была трезва и эгоцентрично рассудительна.

– А Костя как? – осторожно поинтересовалась Юля.

– Носится где-то. Морда землистая, жалкий такой. Ужас. Как мне теперь жить-то?! Было бы восемнадцать, я бы еще устроилась, а так… – Светлана обреченно махнула ручкой и красиво изогнулась в кресле, изобразив скорбь.

– Так Костя-то где? – не унялась Юля.

– Да какая разница! – вдруг взвизгнула Света. – При чем тут Костя? Сам виноват, сам пусть и расхлебывает! А мне что делать? Я на него молодость угробила, пироги пекла, рубашки крахмалила, тушу его жирную терпела!

– У него тоже горе, – позволила себе вмешаться Лера. – Ему тяжело. Нехорошо в такой ситуации только о себе да о себе…

– Ты вообще молчи! Что ты понимаешь? От тебя один сбежал – другого найдешь! Тебе лет-то – воробей накакал! Почему я должна о нем печься? Он, когда свои дела затевал, много обо мне думал? Я в таком дерьме выросла, что тебе и не снилось! Хотела в люди выбиться, чтобы как по телевизору! И что в результате? Он меня подставил! Я его ненавижу! Жизнь мне сломал! Представляете, что сказал? Говорит, пойду куда-нибудь менеджером – не пропадем! Менеджером! – Светлана даже содрогнулась от отвращения. – Не пропадет он! А как жить-то?

– Свет, не блажи. – Юля растерянно блестела глазами, старательно пытаясь скрыть воодушевление. Наверное, она именно об этом и мечтала, но сейчас никак не могла понять, что же делать с навалившимся счастьем. – Люди и на зарплату дворника живут, и вообще без зарплаты живут.

– Ну-у-у, – паровозом прогудела Светлана, с ненавистью взглянув на подругу. – Тебе ли не знать! Ты же вон тоже без зарплаты живешь, хотя давно уволить пора!

– Костик умный, он что-нибудь придумает, – примирительно проговорила Юля. Она решила, что если сейчас сказать Светке все, что она думает, то доступ к телу любимого будет закрыт навсегда. А так хитростью можно было пробраться в стан врага и захватить боевое знамя. Юля даже представила себя Анкой на тачанке, вывозящей Захарова из белогвардейского плена. Фантазия получилась очень красивой, энергичной и даже реалистичной.

– Ага. Придумал уже! – Света даже простонала, вспомнив, что именно придумал «умный» супруг. – Он предложил продать квартиру, дачу, машину и начать сначала.